Шокированно застывает, поднимая руки. Из гаража доносится негромкая тяжелая музыка.

Этот ростом пониже, чем тот, которого узнала девочка.

– А где Гоблин? – на всякий случай уточняю я.

Вдруг, все-таки, не наши.

Подхожу к нему ближе, мой ствол смотрит ему в живот. Кит пластиковым зажимом стягивает за спиной его запястья.

– Там… – кивает на гараж.

– Сколько вас?

– Двое.

– Лёха, ты чо там? – второй наполовину высовывается из двери, врезанной в больших воротах гаража. Пинком бью по двери, он оседает. Вытягиваю за руку наружу, пока парень бубнит что-то возмущенное, приходя в себя.

– Кит, вяжи его.

Присаживаюсь рядом со вторым.

– Ну что, борцы за чистоту нации. Вы сегодня на одного дяденьку наехали. Взяли чужое. Где вещи?

– Нету уже, – сплевывает он кровь.

– Где?

– Сказал же, сдали мы их.

– Кому?

– Не помню.

– Мм… Забирай их обоих!

* * *

Обыск пацанов и гаража ничего не дал. Поэтому… Ангар!

Ангар – воплощение всех всевозможных штампов о местах, предназначенных для содержания и пыток пленных. Это для психологического давления, конечно. Его функция такая, в первую очередь.

Нет, здесь нет ничего компрометирующего. Всего лишь бетон, смотровая яма для грузовых машин. Мобильный электрокран на цепи… Свалка старых инструментов для ремонта. Пара бензопил в углу и сверток черного полиэтилена – они остались еще от прошлого хозяина. Может, он даже здесь трупы расчленял, кто знает?

Ангар сбоев не дает. Работает отлично. Ужас наводит качественно. В фильмах используют именно такие образы, и когда я увидел его, сразу же купил, не сомневаясь. Пригождался уже ни раз.

Пара железных стульев в центре. На них наши «борцы за чистоту нации». С ужасом переглядываются. Страшно вам? А таджикам-то как страшно, когда вы со своими цепями толпой по улице идете…

– Так, пацаны, – смотрю я на часы. – Время мое стоит очень дорого. Поэтому давайте начнем экономить.

Молчат. Поворачиваюсь к Менталу. Может, ему правление балом отдать? Пусть постебётся…

– Леха… не говори им… – слышу тихий шепот за спиной. – Они же нас замочат сразу.

– Ошибаетесь, господин Гоблин! – с улыбкой поворачиваюсь обратно. – А вот если не скажете, тогда… – присаживаюсь, разглядывая его внимательнее. – Ммм… Как кулаки у тебя сбиты… Часто пользуешься?

– Чо Вам надо?

– Телефон, – улыбаюсь я. – Где?

– Мы отдали его перекупу.

– Адрес.

– Он сам подъехал.

– Номер тачки.

– Не помню.

– Номер телефона.

– Не я звонил.

– Кто?

Молчит.

– Чего молчим? Тоже не помнишь?

– Не буду я своих пацанов сдавать!

– Да-а-а?… – поднимаю бровь.

– Можешь стрелять.

Да на*ер ты мне сдался! – улыбаюсь.

Достаю из кармана шприц. Попался желтого кислотного цвета. Протягиваю Менталу.

Давай, придумай ему что-нибудь, Влад! Ты же у нас тупой, Гоблин? Сто процентов – тупой. Умный скинхед – это парадокс.

– Смотри, какой красивый, – присаживается Влад на мое место. – Это соль радия… Радия… знаешь, что такое радий?

– Нет.

– Радиоактивный металл.

Люди подсознательно очень боятся радиации, потому что почти ничего не знают про нее, кроме того, что это крайне опасно и если сразу же не смертельно, то потом очень грязно, неизлечимо и мучительно.

– Здесь очень слабый раствор, он тебя не убьет. Но ты ослепнешь. Твои сосуды начнут гнить. Тебе сначала ампутируют пальцы… потом руки… ноги… Язык и член, конечно же, сгниют даже вперед пальцев. В течение полугода примерно.

Влад снимает колпачок со шприца и с размаху втыкает ему в бедро.

Тот в ужасе вскрикивает. Шприц торчит из бедра. Дрожит.

Влад кладет палец на поршень. Пот крупными каплями катится по белому лицу пациента.

– Ладно!!

– Да, – улыбаюсь ему. – Есть такой побочный эффект у солей радия. Память восстанавливают.

– Где телефон?

– У брата моего телефон. Он программу должен скачать… хакерскую, чтобы прошить его… без потери данных…

– Ммм… а зачем вам данные?

– Мало ли… подумали, может, есть там что-нибудь… можно за это денег еще было бы снять с чурки этого.

Не такой уж ты и тупой, Гоблин. Есть одна извилина.

Достаю его телефон.

– Поищи слова, чтобы твой брат ничего не заподозрил и приехал вот по этому адресу, – набираю адрес на своем телефоне и держу экран перед его лицом. – Привез телефон. Или вы с другом получаете по инъекции солей радия, а мы едем сами искать твоего брата. К тебе домой. И у меня полный карман шприцов…

Несколько неожиданно второй пациент вдруг начинает крениться на бок и сваливается со стула. Глаза закатываются. Судороги!

Ну, пи**ец! Какой-то нестойкий скинхед!

– Ментал, что с ним?

– Не знаю. На эпилепсию похоже, – перехватывает ему голову, она стучит о бетон.

– Твой друг – эпилептик?

– Нет! Я не знаю! Вроде бы нет! – хлопает второй глазами.

– Он что-нибудь принимал сегодня? – поднимает на него глаза Влад. – Наркотики, препараты какие-нибудь?

– Я не знаю… он не нарк…

– Что будем делать?

– Фее звони…

* * *

Делаю несколько фоток Гоблина и, для внушительности, лежащего на старой куртке второго пацана. Скидываю Киту.

– Давай, пересекись с его братом.

– Эй, Гоблин? Где брат-то? Дома взламывать телефон собрался?

– Нет. У него офис недалеко, он ремонтом техники занимается.

– Короче, Кит, – снижаю я голос. – Забери телефон, его жесткий диск и остальное. Будет артачиться – покажи фотки. Скажи – не увидит брата. Всё.

– А что будет с нами? – совсем уже сдутый Гоблин следит за мной глазами.

– Будете вести себя хорошо – всё будет с вами нормально… – завязываю ему глаза.

Фея прилетела.

Я слышу, как скрипит дверь ангара. Софья сталкиваются на выходе с Китом. Он на секунду подхватывает ее за талию, она легким касанием целует его в щеку.

Это что такое сейчас было? – бросается кровь мне в лицо. – Дружба, я смотрю, развивается?