Донна в отчаянии вздохнула. Этот человек раздражал ее больше, чем кто-либо на свете из числа тех, с кем ей приходилось сталкиваться. Он перехватывал инициативу и предупреждал все ее ходы. А затем продолжал спокойно читать ей лекцию.

— Если вы позволите мне закончить, мистер Кокс…

— О, я уже действую вам на нервы? — засмеялся Алан. — Моя мать бывало говорила мне: «Алан, сынок, ты можешь заговорить зубы задним ножкам стола!» — Он громоподобно расхохотался собственной остроте. — Я потерял ее год назад, да благословит ее Господь. И по-прежнему скучаю по старой пьянчужке.

Донна улыбнулась, хотя внутри у нее от волнения все сжималось.

— В любом случае, милая, продолжайте, а я затыкаюсь.

Она набрала в грудь побольше воздуха и продолжила:

— Джорджио сказал, что вы ему поможете. Ему требуется нечто очень важное… — Голос ее задрожал и ослаб.

Алан вытянул руки, разгоняя дым от сигары. Густой синий дым от нее спиралями гулял по всему кабинету.

— Так что же ему нужно?

Донна посмотрела на крупного и с виду такого добродушного мужчину, сидевшего перед ней, и вспомнила, что он был убийцей. Она наклонилась вперед и раздавила свою сигарету в пепельнице.

— Он сказал, чтобы, перед тем как просить вас о помощи, я напомнила бы вам, что вы с ним долгое время шли бок о бок. Что вы детьми верховодили на улицах и были очень близки.

— Так оно и было, — улыбнулся Алан. — Мы с Джорджио дружили. Были, можно сказать, не разлей вода. — Он сплел пальцы рук, чтобы подчеркнуть свою мысль. — Однажды он оказал мне большую услугу, это случилось очень давно. Я никогда не забуду об этом… — Алан дружелюбно улыбнулся ей, а потом снова заговорил:

— Послушайте, а я могу вас спросить кое о чем?

Донна с готовностью кивнула.

— Я вас нервирую?

Она отрицательно покачала головой и решительным голосом ответила:

— Нет, мистер Кокс, вы вовсе меня не нервируете. А что?

Алан, не переставая улыбаться, спокойно пояснил:

— Просто вы положили сигарету в мисочку с моим арахисом.

Донна внимательно посмотрела на маленькую керамическую миску и почувствовала, что сердце у нее ушло в пятки: среди кешью и других очищенных орехов светился кончик ее сигареты «Сен-Мориц».

Она не могла отвести глаз от мисочки, и лицо ее при этом сделалось пунцовым от смущения.

— О, мне так жаль.

Алан понял, что она вот-вот расплачется, и ему сделалось жаль ее. Он подумал, что Донна увидит смешную сторону в том, что сделала. А она вместо этого трясущимися от волнения руками зажигала еще одну сигарету…

Он некоторое время наблюдал за ее напряженным лицом, за тем, как она жадно втягивает дым в легкие. Он обратил внимание на чуть заметные круги под ее глазами и на облупившийся лак на среднем пальце правой руки.

Отметил, как неестественно прямо она сидит в кресле: словно ей в спину, облаченную в очень дорогой костюм, вонзили штырь. Видел, как то и дело дергается уголок ее левого глаза.

Алан Кокс убедился не понаслышке, что Донна Брунос очень сдержанная женщина. Вместе с тем он был наслышан, что она провела настоящий матч ради Джорджио, когда его посадили в тюрьму. И, что показалось ему более поразительным, она проделала чертовски хорошую работу по налаживанию его бизнеса.

Эта женщина была просто невероятно, неестественно хороша. Алан про себя заключил, что она ему очень понравилась. Донна слишком хороша для Джорджио. Алан это сразу понял. И, как бы он ни любил Джорджио, он-то прекрасно знал Бруноса. А эта маленькая леди, очевидно, не подозревает и о половине того, в чем замешан ее супруг.

Алан Кокс встал с кресла и вышел из-за стола.

— Послушайте, успокойтесь! Я вам налью хорошего коньяка. Сделайте несколько глубоких вдохов. Это же всего лишь горстка орехов, Донна, ничего страшного! Я не собираюсь откусить вам голову или еще что-то. И неважно, что вы обо мне слышали. Я давно подвел черту под тем, чтобы убивать женщин и детей…

Он заметил, как она мгновенно побледнела от его последних слов. Какой репутацией он обладает в ее глазах. Алан пожалел об этом, потому что ему претило запугивать кого бы то ни было. Особенно тех, кого ему совсем не нужно было пугать.

О том, что Кокс в свое время был обвинен в убийстве, знали лишь самые избранные из посетителей ресторана; люди перешептывались между собой об этом, а он продолжал играть играть роль злодея, который встал на прямую дорогу. Алан мог служить превосходным образцом негодяя, ставшего на путь закона. В действительности он и был законопослушным. Он не раскаивался в том, что когда-то сделал, но теперь редко об этом думал. Хотя было время, когда это постоянно крутилось у него в мозгу. Алан Кокс заплатил свой так называемый долг обществу и теперь был чист и прозрачен. Все это произошло много лет назад, и если бы ему об этом порой не напоминали, вот как сейчас, он мог неделями не вспоминать об этом. Алан подошел к бару, выполненному в виде большого глобуса, и налил большой стакан коньяка. Поднес его к Донне и даже вложил ей в руку.

— Послушайте, дорогая, не знаю, что вы обо мне слышали, но разделите это на четыре, а потом еще пополам. Я — законный бизнесмен. И я встретился с вами, несмотря на то, что не назначал вам заранее встречу. Наконец, я честно обещаю вам: пусть у меня разорвется сердце и пусть я этим вечером умру, если сегодня убью вас или кого-либо еще. Ну вот. Более убедительно, по-моему, сказать невозможно, не так ли?

Донна подняла на него глаза, и новая волна стыда окрасила ей щеки: он прекрасно понял, что с ней происходит неладное, — этот человек читал ее, словно открытую книгу!

— Выпейте коньяку, — нежно сказал он ей. — А потом выкладывайте, что нужно Джорджио. Что бы это ни было, я ему помогу. Я ему многим обязан, как он лаконично заметил. — И он обезоруживающе улыбнулся ей.

Донна отпила большой глоток бренди, и почувствовала, как напиток обжег ей горло. Глядя Алану в лицо, она собрала все свое мужество и выпалила:

— Джорджио хочет, чтобы вы вытащили его оттуда!

Она заметила, как лицо Алана сразу вытянулось. Теперь и он, в свою очередь, побледнел. Донна молча наблюдала за ним какое-то время. И наконец спросила:

— Вы слышали, что я сказала, мистер Кокс?

— Я слышал и могу сказать только одно, — равномерно кивая головой, ответил Алан Кокс.

Донна проглотила комок, застрявший в горле.

— И что же это?

— Думаю, я вместе с вами выпью коньяку.

Алан отпил глоток из стакана и посмотрел на сидевшую напротив него женщину. Она нервно курила. Он встал и добавил ей напитка в стакан.

— Я за рулем.

Алан успокоил ее: