Когда по ночам сын просыпался от голода и просил грудь, Элин садилась в кресло у окна. Бледный свет луны не мешал ей заглядывать в звездное небо. Элин смотрела на небо и вопрошала, почему Бог забрал у нее Арвида. Она спрашивала снова и снова, заливаясь слезами, но тот не отвечал. Она даже угрожала ему, что не станет крестить ребенка, но Бог оставался равнодушным. В отличие от фру Хофдан.

– Хватит глупостей, – объявила она и назначила дату в церкви.

Мальчика окрестили Аксель Арвид в честь дедушки и отца.

Одним вечером спустя три года перед сном сын спросил:

– Где мой папа?

Элин знала, что рано или поздно он задаст этот вопрос, так что у нее было много времени подумать над ответом. Но все равно испытала шок.

– Папа на небе, – сказала она, борясь с подступившими слезами и надеясь, что Арвид видит их сейчас и радуется тому, какой у них чудесный сын и тому, как хорошо идут дела в ресторане.

– А мы можем его навестить? – спросил мальчик.

Элин выдвинула ящик шкафа и достала альбом. Бережно перелистывая страницы, она показала сыну семейные фотографии.

Дедушка в униформе смотрителя маяка на Хамнесшере. На заднем плане – красный кринолин маяка Патер Ностер. Скалы, море. Марстранд. Фото Арвида крупным планом. Он чинит сетки для лобстеров рядом с сарайчиком. Глядя на эти снимки, Элин словно чувствовала запах моря и водорослей.

Когда Элин вышла на работу, с Акселем сидела фру Хофдан. Она относилась к Элин и Акселю как к кровным родственникам.

– Крестная! – радовался мальчик, когда фру Хофдан забирала его из сада. Лето он поехал навестить дедушку. Фру Хофдан поехала с ними.

Элин уже начали узнавать, поскольку теперь ей принадлежали пять ресторанов из списка лучших в городе и три кафе. Много мужчин ухаживали за молодой и красивой вдовой, и люди охотно обсуждали, кто станет новым мужем шведки. Но перед Элин такой выбор не стоял. Ни один из поклонников не мог сравниться с Арвидом. Она была финансово независимой, и свободное время предпочитала проводить с сыном.

В начале она планировала вернуться на Марстранд, но со временем ей стало казаться, что это место принадлежит другой жизни, другим временам. Теперь ее жизнь была в этом городе, хоть ее ноги мечтали снова ступать по палубе, а руки – сжимать штурвал. Со временем судьба даст ей знак, думала она, ничего не планируя. Элин всегда гордилась тем, что происходит из рода Стрёммеров, славящегося своим благородством и силой духа. Ей стыдно было за свои мысли о мести. Око за око, зуб за зуб. Но получив спустя много лет знак, Элин уже знала, что надо делать. У нее было время все обдумать. И она знала, чтобы сделали на ее месте Арвид и ее брат Карл-Аксель.

– Думаю, нам нужно попытаться попасть на Сюстрарна и Элловен, – сказала Карин Роббану. И как по заказу, в гавань вошел погрузочный катер с Лассе за штурвалом.

– Превосходно! Надеюсь, он сможет меня отвезти, – обрадовалась Карин и замахала Лассе.

– Тебя? – удивился Роббан.

– Знаю, это не лучшее решение, но я надеялась, что ты сможешь пойти очаровать Марту Стридбек. Спроси, что ей известно о Сюстрарна и Элловен, думаю, она знает больше, чем говорит. Скажи, что Путте исчез или что-то вроде того.

– Вроде того?

– Чтобы она поняла серьезность ситуации. Я позвоню Карстену. Попрошу полицейский катер и подкрепление.

– Мы же не знаем, есть ли там кто.

– Да, но у нас есть мертвый водолаз и пропавший человек, так что меры предосторожности не помешают. К тому же есть риск, что то, что все там ищут, исчезнет прежде, чем мы туда доберемся, – с улыбкой закончила Карин.

Карин поднялась на борт и представила мужчин друг другу. Лассе предложил отвезти Роббана на Куэн, чтобы ему не пришлось ждать парома. Роббан поблагодарил его, и во время короткой поездки разглядывал оборудование. С грацией холодильника он спрыгнул на берег возле верфи «Рингенс варв». Достав мобильный, он сфотографировал Карин на борту катера. Набрав сообщение: «У нас все хорошо. Отправляемся на морскую прогулку. Наилучшие пожелания от Роберта и Карин», он прикрепил фото и отправил Фольке. В момент, когда он делал снимок, порыв ветра приподнял край брезента, обнажив лежавший под ним инструмент. Большие кусачки.

Дверь в кабинет Карстена была закрыта уже несколько часов. Фольке бросил взгляд на часы. Пора домой. Он начал приводить в порядок рабочий стол. Ручки в стакан, блокнот в верхний ящик стола, туда же стопку бумаг. Когда он уже собирался выключить компьютер, к его столу подошел Йеркер.

– Это, – сказал он, показывая Фольке пластиковый пакет с какими-то отрепьями, – одежда Арвида Стернквиста. Или то, что от нее осталось.

– И?

Йеркер высыпал содержимое пакета на аккуратно прибранный стол.

– Что ты творишь? Она же воняет! – возмутился Фольке.

– Хотел сказать, что мы завершили экспертизу. Вся одежда высокого качества, кроме шарфа. Плохого качества, уродливый, и весь в пятнах.

– Пятнах? – переспросил Фольке, приглядываясь к шарфу, из которого вылезла одна нитка. Фольке включил настольную лампу, которую только что выключил, и направил ее на шарф. И выдохнул.

– Что за?

Йеркер был удивлен не меньше, когда Фольке схватил нитку и начал тянуть. Он тянул и тянул, не отрывая глаз от шарфа.

– Что ты делаешь, Фольке? – возмутился Йеркер. – Одежду надо вернуть родственникам. Вдова придет в бешенство.

– Черт! – вскрикнул Фольке. – Надо спешить!

– Фольке! – положил ему руку на плечо Йеркер. – Тебе нехорошо?

– Это Морзе. Азбука Морзе! Эти черные точки – шифр! Смотри!

Будучи в армии Фольке служил телеграфистом во флоте, и он сразу узнал этот шифр. Он вскочил так резко, что стакан с холодным кофе перевернулся. Напиток разлился по поверхности, промочив бумаги, но Фольке не обратил на это никакого внимания. С шарфом в руке он бросился в кабинет Карстена. Не постучав, рванул дверь на себя. Йеркер поспешил следом.

Карстен в шоке уставился на Фольке, ворвавшегося в кабинет, и на Йеркера с пакетом за его спиной.

– Карин, Роберт, где они? – завопил Фольке. – Где?

Карин сидела позади Лассе в катере и собиралась звонить Карстену, когда кто-то позвонил ей.

– Вы были правы. Еще один человек заходил и спрашивал про книгу! – взволнованно сообщила Анита.

– Кто?

– Стен Видстранд, бывший полицейский, – ответила Анита, – Это объясняет, почему Путте назвал пирата Пьер Франсуа Лолонуа, а не Франсуа Лолонуа. Он намекал на Стена. Пьер по-французски и Стен по-шведски означает камень. Стен сказал, что помогает вам в расследовании.