— Это не так просто, мой дорогой друг, — затянул Иссам обычную песню. — На это потребуются деньги. много денег.

Игра стоила свеч, к тому же съемку провести было несложно: через тех же соседей Хватов, завербованных египетской контрразведкой. Необходимо оживить разработку и ввести в семью Хватов умного агента, желательно араба.

Идея Дэвида не возбудила Иссама, он вдруг обнаружил поразительную застенчивость и неспособность познакомиться с неизвестным человеком вне соответствующей обстановки. Только перспективы большого куша переломили настрой, причем негодяй сопротивлялся и корчил из себя невинную девицу.

Сукин сын, думал Смизерс, когда агент покинул консквартиру, типичный прохиндей — ведь если нужно что-то продать, то каирец может познакомиться с самим дьяволом, ему ничего не стоит пройти несколько миль за потенциальным клиентом или подойти на улице и протянуть визитную карточку. Или по нескольку раз появляться перед ошеломленным европейцем, обегая кварталы, пожимать ему руку и радоваться, что на земле существует необыкновенный, добрый человек, который немедленно пройдет в изумительную лавку с уникальными ароматическими маслами или столь же уникальными коврами.

О, арабы, уж что-что, но их продажные души Смизерс изучил досконально.

Появившись на лужайках Замалека со своим ослепительно-рыжим сеттером, Иссам тут же заметил Аркадия Хвата и Нину, рядом с которой шагал невозмутимый черный дог. Тут и раздумывать было нечего, никаких сложных комбинаций.

— Какой удивительный пес! — по блеску Иссам мог соперничать только с богом Солнца Ра. — Я никогда в жизни не видел такого удивительного пса! Какая это порода? (вопрос идиота, разве можно такой задавать, придерживая собственного породистого пса?)

— Датский дог, — улыбнулась Нина, тряхнув своими роскошными волосами, глаза ее сощурились, и из них, как обычно, полилась неистощимая нежность.

— И как его зовут? — тут уже Иссам повернул лицо прямо к военному атташе.

— Антон. А у вас, если не ошибаюсь, самый настоящий ирландский сеттер? — Хват снисходительно относился к прилипчивым арабам.

Далее как-то само собой разговор потек о собаках, Иссам представился как владелец небольшой ювелирной фабрики, всегда к услугам, и протянул специально подготовленную на этот случай визитную карточку. Военный атташе достал свою, чем привел араба в экстаз: оказалось, что Иссам всегда души не чаял в русских, построивших Асуанскую плотину и бескорыстно помогавших бедной стране. Речи эти не явились новостью для военного атташе, местные повадки он усвоил хорошо, из-за завесы слов всегда рано или поздно выступал коммерческий интерес, и поэтому Хват любезно принял приглашение на ужин вместе с женой, заранее зная, что все закончится торгашеской рекламой.

— Мы пойдем к нему? — поинтересовалась Нина, когда Карара отошел, уже прикидывая, как он распишет всю эту незамысловатую комбинацию Смизерсу и во сколько ее оценит.

— Да на фига он мне нужен?

— Мы можем купить у него хорошее золото по скидке. Не отказывайся, Аркаша! — она поцеловала его в щеку, он обнял ее за плечи и прижал к себе.

Черный дог радовался счастью супругов и подпрыгивал на ходу.

Англичане координировали свою работу в Египте с американцами, хотя это было непросто: зачастую интересы сталкивались, СИС выходил на людей, работавших на ЦРУ, и наоборот, американцы вербовали английских агентов, вызывая возмущение СИСа. Координационные меры обеих резидентур находили свое материальное выражение в регулярных ланчах Ростоу и Дэвида в отеле «Шератон», славившемся сносной европейской кухней, — местные изыски давно опротивели обоим резидентам.

Фрэнк, как большинство американцев, страстно следил за своим здоровьем и колебался со всей нацией, как русские колебались вместе с линией партии. Бросил курить, перешел на сухие вина, бегал по утрам рысцой и регулярно проверял норму холестерина и сахара в крови.

За трапезой в «Шератоне» вкусы резидентов, как обычно, кардинально расходились.

Смизерс не обходился без черепахового супа или простого минестроне, на второе заказывал недожаренный бифштекс с кровью, быстро съедал его (опасался, что остынет), а затем неторопливо приступал к зеленому салату. Десерт не брал и сразу же переходил к кофе, пропуская с ним не больше двух рюмок арманьяка, причем под черную бразильскую сигару. Стартовал он обычно с двойного виски, предпочтительно с двенадцатилетнего молта «Хайлэнд парк» или на худой конец с двенадцатилетнего смешанного скотча «Димпл», к вину был совершенно равнодушен.

Американец начинал с грейпфрутового джуса, первое вообще пропускал, а на второе брал отварную рыбу без соуса, зеленые бобы и шпинат, который он считал источником здоровья. Как правило, к рыбе он заказывал бутылку шардоне или итальянского пино гри, от кофе воздерживался, иногда добавлял еще полбутылки вина, дабы поддержать компанию.

Эта несовместимость создавала неудобные паузы: когда Дэвид поглощал свой суп, Фрэнку ничего не оставалось, как наблюдать за этим процессом, аналогичная ситуация создавалась за кофе, и в глубине души Смизерс испытывал мало удовольствия от совместных трапез.

Резидентура КГБ в Каире имела честь являться объектом проникновения обеих разведок, под колпаком держали прежде всего резидента Василия Петровича Осоргина, впрочем, так и не собрали никаких утешительных материалов: твердокаменный коммунист, осторожен, как лис, аккуратен в связях, в Каире третий раз и страну знает как свои пять пальцев, владеет великолепно местным языком (у американца с этим делом было туго), оперативные темы дома не затрагивал, а на работе стены были надежно защищены от чужих ушей. Конечно, широко была известна любовь Василия Петровича к своему черному коту, однако их отношения носили целомудренный характер, во всяком случае, подслушивание ничего пикантного не выявило.

Все это в очередной раз и констатировал Ростоу, пока Смизерс жевал свои яства. Дошли и до военного атташе Хвата, которого Фрэнк находил ограниченным и даже глуповатым. Смизерс кровопускал свой бифштекс и молча слушал, не желая выкладывать карты на стол по поводу грешков жены Хвата, впрочем, американский резидент тоже не распространялся о своих контактах с Хватом, хотя Смизерс об этом знал от Иссама.

— На Востоке русских гораздо легче вербовать, чем в Европе или США, — вещал американец. — Тут они чувствуют себя свободнее, спекулируют, иногда путаются с проститутками, не боятся контрразведки и наружного наблюдения.

— Да. у нас в Англии они осторожны, — заметил Смизерс. — А как они идут на контакт в Москве? Вы же там работали.

— Не вспоминайте об этом аде. Круглые сутки слежка бампер в бампер, почти все знакомства — подставы КГБ, в официальные учреждения не пробиться. Собственно, мы там даже не пытаемся вербовать — лишь встречаемся с агентами, которых удалось завербовать в других странах. Однажды на встречу с агентом меня вывозили в багажнике.

Ростоу вздохнул с облегчением, словно только что выполз из багажника, и выпил бокал шардоне.