– Вам нельзя волноваться и говорить тоже не стоит, – Джереми опустил взгляд на одеяло, не зная, как лучше поступить.

– Открой, пожалуйста, шторы, Джереми. Надо впустить немного солнца в эту коробку.

Джереми подошёл к окну и приподнял жалюзи, но солнца уже не было видно за плотными облаками. Вид из окна палаты навевал уныние – несколько почти лысых деревьев, а за ними ещё один больничный блок.

– Так что произошло? Не нужно ничего скрывать от меня, я уже в том возрасте, когда вправе сама решать, можно мне волноваться или нет.

Голос Джейн зазвучал чуть громче, и Джереми решил, что так или иначе она узнает о случившемся с Уитлами, и лучше пусть расскажет он, а не Сюзанн Крайтон. Джереми пересказал всё, что сам узнал от медсестры. Лицо Джейн потемнело от ужаса. Она прикрыла веки и несколько минут никто из них не произносил ни слова.

– Что с Эллен? Где она сейчас? – спросила Джейн, нарушив молчание.

Джереми пожал плечами, всё это время он был в больнице, про Эллен ничего не знал. Минуты растягивались, Джереми ждал, что сейчас она заплачет, слёзы потекут по её лицу, скатываясь на подушку, а он даже не знал, что ей сказать, как утешить. Для него близнецы были угрозой, но для Джейн они были славными мальчиками, которых она нянчила и воспитывала, кормила и одевала, о которых заботилась, пока они были малышами.

– Я в этом не виноват, – пробормотал Джереми, – я ничего не сделал, как и обещал…

– Я знаю, – ответила она, прервав его оправдание, – но ты что-то знаешь, не так ли?

– Я знаю, что эти мальчики мучили других детей.

– Откуда тебе это известно?

– Я видел это в снах их матери, она всё знала и чувствовала себя виноватой. Ей снилось много чего.

– Боже правый, – прошептала Джейн.

– Кто-то просто отомстил, наверное.

– Твоя мать ещё не приехала за тобой?

– Ещё нет.

– Хорошо. Слушай меня внимательно, Джереми. Я хочу, чтобы ты кое-что сделал для меня. Но для начала я хочу рассказать тебе одну историю. Это старая сказка, я никогда тебе её не рассказывала, потому что считала слишком жестокой. – На пару минут она замолчала, будто набираясь сил или смелости. – Это сказка о кровавом короле. Когда-то давно её рассказывал мне мой отец, а я должна была рассказать своим детям, но… Джо и Уилл мертвы, и ты теперь единственный мой ребёнок, если можно так сказать, и у меня нет времени ждать, пока ты повзрослеешь для жестоких историй. Хотя, мы оба знаем, что никакой ты не ребёнок. Какая бы чертовщина ни сделала тебя таким, каков ты есть, сейчас нам обоим это на руку, учитывая всё случившееся. Сказка очень старая и никто не знает, кто на самом деле её сочинил.

− Мне кажется, сейчас не время для сказок, – возразил Джереми, но Джейн улыбнулась и взяла его за руку. Он сжал её пальцы.

− Джереми, меня скоро не станет. Это последняя сказка, которую я расскажу. В некотором смысле, она о тебе. Не о тебе теперешнем, но о том, каким ты можешь стать. Очень важно, чтобы ты выслушал меня сейчас.

− Хорошо, я слушаю.

Она отпила ещё немного воды, ненадолго прикрыла веки, затем начала рассказывать, не спеша, как раньше, когда Джереми был ещё совсем маленький.

– Давным-давно жил-был молодой король по имени Аррон, и была у него жена Джаки. Он безмерно её любил. Королевство процветало, люди были сыты и счастливы, земли плодородны, войны обходили королевство стороной, отчасти потому, что земли короля были очень труднодоступны и удалены от земель других королей, которые постоянно воевали между собой. Идти войной на Аррона никто не хотел, хотя бы потому, что поход занял бы множество изнурительных месяцев. Пришлось бы плыть через океан, проходить через леса, преодолевать горы, пересекать Опасное море, где часто тонули корабли. Армия Аррона не уступала армиям других королевств, и начинать войну с таким противником никто не желал. Огромный и величественный замок Аррона стоял на высокой скале, уходящей в воды Опасного моря, в народе это море так и прозвали – опасное. С востока королевство окружало море, с запада непроходимые леса, с севера неприступные горы, а с юга болота. Королевству хватало всего: еды и воды, древесины и руды, золота, серебра и меди, драгоценных камней, диковинных животных и птиц, прекрасных растений, о которых в других королевствах и слыхом не слыхивали. Все было прекрасно, пока однажды королева Джаки не заболела. Самые лучшие врачи королевства сражались за её жизнь, но болезнь была сильнее, и вскоре королева скончалась, так и не родив наследника. Аррон был безутешен. Он заперся в королевских покоях и три месяца почти не покидал их, не позволяя никому войти внутрь, чтобы забрать тело Джаки и достойно похоронить его. С каждым днём королевство всё больше погружалось в уныние, делами Аррона занялись его советники. В народе ходила молва, что король сошёл с ума от горя. Когда запах гнили стал невыносим, советники короля приказали страже выломать дверь в покои Аррона и вынести, наконец, тело Джаки из замка, похоронить королеву и привести в чувства короля. Когда дело было сделано, Джаки погребена и оплакана, а король вернулся к своим обязанностям, советники начали склонять Аррона к новому браку, ведь королевству нужен был наследник. Из века в век власть и корона передавались по наследству в этом королевстве. Но Аррон и слышать не хотел о новом браке и новой королеве, он был непреклонен и даже собирался издать указ, в соответствии с которым обязательство короля повторно жениться было бы упразднено. Но советники были умны, они знали, что власть Аррона велика, но не безгранична. По законам королевства король не мог отказаться от повторного брака в случае, если первая жена не подарила королевству наследника или наследницу. Как гласит пословица: «Не царь является законом, но закон является царем». Хоть Аррон и мог издавать законы, более древние заповеди стояли над ним, ибо власть короля не может и не должна быть безграничной. Аррона загнали в угол и обязали жениться во второй раз. Молодой король сильно разгневался, но, подумав немного, согласился начать поиски новой королевы. Советники немедленно разослали гонцов во все богатые королевства, их путешествие продлилось не один месяц, но они вернулись с ответами. Все монархи из отдалённых земель желали выдать замуж своих дочерей за молодого и процветающего короля, славящегося красотой и добрым сердцем. Аррон велел гонцам взять художников и обязал их запечатлеть