Она целую минуту смотрела ему в глаза, и Габриэлю показалось, что она раздумывает над его вопросом, прежде чем ответить. Это раздражало его. Ведь они женаты уже больше трех месяцев, разве этого недостаточно, чтобы выучиться доверять ему?

— Мне не нравятся ваши колебания, — буркнул он.

Казалось, ее нисколько не потревожило это замечание. Она коснулась рукой его лица.

— Пожалуй доверяю, — прошептала она. — Да, Габриэль, я доверяю вам.

Она подалась к нему и поцеловала его. Удивление, прозвучавшее в ее голосе, вкупе с этим знаком нежности вызвало его улыбку.

— А вы доверяете мне?

Он едва не расхохотался, но вовремя спохватился, сообразив, что она спрашивает совершенно серьезно.

— Воин никому не доверяет, Джоанна. Кроме как своему лаэрду, конечно.

— Но мужья должны доверять женам, не так ли?

— Я не думаю, что это необходимо. — Он потер подбородок. — Пожалуй, это было бы глупо.

— Габриэль?

— Да?

— Вы приводите меня в отчаяние.

— Извините, миледи, — сказала появившаяся в дверях Хильда. — Не уделите ли вы мне минутку?

Джоанна соскочила с колен мужа. Ее щеки пылали, когда она повернулась к кухарке, приглашая ее войти в зал.

— А кто остался с Клэр? — спросила она.

— С ней сейчас отец Мак-Кечни, — ответила Хильда. — Она пожелала поговорить с ним.

Джоанна кивнула. Габриэль поднялся:

— Почему вы не сказали мне, что она очнулась? Не выслушав ее ответа, он пошел вверх по лестнице.

Джоанна поспешила следом.

— Я обещала ей, что она может остаться здесь! — прокричала она вслед мужу.

Но он не ответил. Оттолкнув с дороги Дамфриса, она бросилась за ним.

— Что вы собираетесь предпринять? — Она требовала ответа.

— Я только хочу поговорить с ней, Джоанна. Вам не следует беспокоиться.

— Она еще слаба идя длинных разговоров, супруг мой, и, возможно, исповедуется отцу Мак-Кечни. Вы не должны мешать исповеди.

Священник открывал дверь комнаты как раз в тот момент, когда Габриэль подошел к ней. Габриэль кивнул отцу Мак-Кечни и вошел. Джоанна не отставала от мужа.

— Подождите здесь, — велел ей Габриэль.

— Но она может испугаться вас, супруг мой.

— Значит, она будет испуганной.

Он захлопнул дверь перед носом у жены. Джоанна не успела даже возмутиться в ответ на эту грубость. К тому же она слишком тревожилась о Клэр Мак-Кей.

Приложив ухо к двери, она попыталась подслушать. Отец Мак-Кечни покачал головой и увел ее прочь.

— Позвольте мужу поговорить с ней с глазу на глаз, — посоветовал он. — Ведь вы уже знаете, что милорд никогда не причинит вреда женщине.

— О, я-то знаю! — вырвалось у нее. — Но ведь Клэр Мак-Кей не знает об этом, не правда ли?

Священник промолчал, и она переменила тему.

— Клэр, должно быть, исповедовалась вам?

— Да.

У Джоанны поникли плечи. Отца Мак-Кечни удивила такая реакция.

— Исповедь — это таинство, — напомнил он своей хозяйке. — Клэр нуждалась в отпущении грехов.

— Но какой ценой? — шепотом спросила Джоанна.

— Я не понимаю вашего вопроса, дитя мое.

— Покаяние за грехи, — пояснила она, — должно быть, оно сурово, не так ли?

— Вам известно, что я не могу обсуждать этого, — ответил он.

— А епископ Холвик любит хвастать тем, какие он налагал покаяния, — вырвалось у Джоанны.

Священник спросил, какие же. Она привела несколько примеров и напоследок самый отвратительный.

— Например, сломать ногу за разбитое яйцо. Епископ засмеялся, когда предложил моему первому мужу так наказать одну служанку за неосторожность.

Отец Мак-Кечни стал расспрашивать се дальше. И, услышав ответы, покачал головой.

— Мне стыдно это слышать, — признался он. — Мне нравилось верить, что все священники — добрые люди, которые трудятся на важной ниве Божьей. Епископа Холвика ждет Судный день, когда он предстанет перед своим Создателем и должен будет объяснить Ему свою вопиющую жестокость.

— Но, отец мой, вся Церковь встанет за епископа. Он черпал указания относительно покаяний из доброй книги. Там даже указана длина палки.

— О чем вы говорите? Какой палки? — Священник был в крайнем замешательстве.

Она не понимала, как он может не знать об этой книге.

— Церковь предписывает жене и мужу определенные правила поведения, — пояснила она. — Покорная жена — это жена добрая и благочестивая. Церковь разрешает бить женщину и даже рекомендует наказывать таким образом строптивых, потому что жены могут попытаться управлять своими мужьями, если не держать их в повиновении.

Она перевела дыхание. Обсуждать этот вопрос было для нее тяжким делом, и ей не хотелось, чтобы священник понял это. Он мог бы спросить ее, отчего она так взволнована, и тогда ей бы пришлось признаться в своем черном и наверняка смертном грехе.

— Церковь, конечно, не одобряет убийства. Муж не должен бить свою жену до смерти. Палка предпочтительнее кулаков. Она должна быть деревянной, а не железной и не длиннее вот такого размера.

Она развела руки в стороны, показывая ему нужную длину.

— И от кого же вы набрались таких премудростей?

— От епископа Холвика.

— Но не все служители церкви думают…

— Но считается, что они думает именно так, — прервала его она; теперь ее возбуждение было очевидно.

Она скрестила руки и постаралась, чтобы священник не заметил, как близка она была к полной потере самообладания.

— Почему же так считается, дитя мое?

Как он мог этого не понимать? В конце концов, он же священник и должен знать, как церковь предписывает обходиться с женщинами.

— Потому что женщины менее всех на земле любимы Господом, — прошептала она.

Лицо Мак-Кечни не выразило ничего, но он взял Джоанну за руку и вывел ее в коридор. Ему не хотелось, чтобы его лаэрд, выйдя из комнаты, увидел свою жену в таком смятенном состоянии.

Прямо возле стены, упираясь в лестницу, стояла скамья. Священник опустился на скамью и пригласил ее сесть рядом. Джоанна тут же села со склоненной головой и делала вид, что чрезвычайно поглощена разглаживанием складок на своем пледе.

Отец Мак-Кечни подождал немного, давая Джоанне прийти в себя, а затем попросил объяснить ему ее последнее замечание.