Когда лапы несчастного животного перестали дергаться в агонии, Стас переступил через него и медленно двинулся к барыге. Гном мгновенно заверещал:

– Не надо! Не надо, милый! Я же старик, не бери грех на душу!

У Стаса палец прыгал на спусковом крючке, и даже скулы сводило от желания пристрелить мерзавца.

– Урод! – прошипел он, прижимая нагретый от выстрелов ствол к щетинистой роже наркоторговца.

Тот, морщась от прикосновения горячего пистолета и от запаха пороха, продолжал выть:

– Не убивай! Только не убивай! Я тебе все скажу! Все! Всех поставщиков сдам, всех мусоров, что у меня кормятся! Я все знаю! Не убивай меня!

Стас, чтобы избежать соблазна, убрал указательный палец со спускового крючка.

Его колотило от волнения, уши заложило от грохота выстрелов, собачий оскал до сих пор стоял перед глазами. А что, если бы пистолет дал осечку? Лучше не думать об этом. Этот пес в буквальном смысле слова разорвал бы его на куски.

– Козел! – уже спокойнее выругался Стас. – Может, все-таки пришить тебя? Зачем ты вообще землю топчешь? Знал же, что я с пистолетом. Зачем собаку позвал? Ведь на верную смерть.

В испуганном взгляде старика мелькнула досади, Барыга, конечно же, рассчитывал, что пес успеет порвать чужака. Хотя бы ценой собственной жизни.

Тут с улицы послышался протяжный крик:

– Гном! Что там у тебя творится?

Голос был хриплый, прокуренный. Потом зазвонили в дверь.

– Кто это? – спросил Стас.

– Так это… Поглядеть надо. – Гном показал рукой и сторону комнаты. – Через окно из хаты обычно смотрю. Клиент, наверное. За товаром. Больше некому.

Стас лихорадочно размышлял. Что делать? Судя по всему, ничего больше вытянуть из него не удастся. Какой-то Андрей. Фамилию свою тот вряд ли бы назвал, да и имя, скорее всего, вымышленное. И Гном его, конечно, особенно расспрашивать не стал. Зачем? Во-первых, товар отменный, во-вторых, дали под реализацию, то есть убытков быть не может – сколько продадут, столько и продадут. Да, скорее всего, это тупик. Хоть на ремни этого старого паскуду порежь, а больше все равно ничего не узнаешь. Или врет? А вдруг у них оговорена следующая встреча?

Звонки и стук в дверь не прекращались. Это действовало на нервы.

– Этак они калитку сломают, – заметил Гном, – лучше открыть.

Стас хмуро, с сомнением посмотрел на него. Нужно было немедленно решать, что делать. Интересно, сколько их там, за забором? Если один, то не проблема. Л вдруг целая кодла пожаловала?

– Ладно, пошли. – Стас взял старика за рукав бушлата и потянул за собой. – Сейчас ты им отворишь. Так?

– Ну. Отворю. – Гном заметно приободрился. Ему уже порядком надоел этот настырный мужик с пистолетом в руке.

– Потом я ухожу. Ты их запускаешь, ну и делаешь там свои дела… Если вякнешь им, что…

– Да понимаю я… – торопливо уверил его барыга, – Псе путем будет. Мне лишние проблемы не нужны.

– Смотри. Про пса придумаешь что-нибудь. Гляди, если они в погоню пустятся, я всех положу. Вернусь и тебя, гада, пристрелю. Сам понимаешь, мне тогда уже терять нечего будет, а свидетели не нужны. Сечешь? Тогда идем.

Он вытолкал Гнома из кухни на улицу. Тот шел впереди. Стас засунул пистолет за пояс, предварительно поставив на предохранитель.

– Сейчас, сейчас, – проворчал Гном, открывая дверь, – чего расшумелись?

На крыльце стояли четверо. Один был тот самый парнишка, что указал Стасу дорогу сюда. Трое других казались значительно старше. Колотившего в дверь высокого тучного мужика лет под сорок украшали железные зубы и бельмо на глазу. Это был некоронованный король второго бугра Саня Зуб. Его знала и побаивалась вся местная шпана. В лагерях и тюрьмах он провел половину жизни и сидел постоянно по тяжким статьям – за мокруху, разбои и тяжкие телесные повреждения. Гном бесплатно, из уважения, снабжал урку наркотиками, до которых тот был большой охотник. Саня, как и все патентованные блатные старой закалки, хоть и презирал барыгу, но все же поддерживал с ним снисходительно-покровительственные отношения. Пару раз силой своего авторитета решил его мелкие проблемы, заключавшиеся в основном в выколачивании долгов с неплатежеспособных наркоманов.

Когда к нему прибежал его двоюродный брательник и заявил, что какой-то мужик про Гнома расспрашивает, он сидел в гараже с двумя своими корешами и играл в домино. Все трое немедленно изъявили желание наведаться к Гному якобы для того, чтобы незнакомца проверить, что, мол, за пассажир, ну и заодно раскрутить старика на пару «косых». Блатные уже напились баночного пива, вылакав его целый ящик (прошлой ночью подняли магазинный склад тремя кварталами ниже) и самое время было залакировать все это дело терпким гашишным дурманом.

– Кто такой? – поинтересовался Зуб, когда Стас вышел за калитку.

Стас улыбнулся и попытался обойти его. Саня положил ему руку на плечо и задержал.

– Невежливый. – обратился он больше к своим кентам, чем к незнакомцу.

– Не уважает, наверное, – сипло пробасил худой длинный мужик по кличке Гундосый. Его тощие руки с исколотыми венами были сплошь покрыты татуировками.

Третий блатной здорово смахивал на цыгана. Его тут знали под именем Шурик. Шурик, сунув руку в карман, стал заходить Стасу за спину. Подлый Гном, выпустив Стаса, тут же захлопнул калитку и крикнул из-за забора:

– Санек, пацаны! Это стукач мусорской!

Зуб лишь крепче сжал татуированные цепкие пальцы на плече Стаса:

– В натуре, что ли? Стукач?

– Стас спокойно, даже с ленцой ответил:

– Брешет старый мерин. В цене просто не сошлись. Грабли прибери!

– Да мусор он! Век воли не видать, Санек! Мусор! – опять заорал из-за забора Гном.

Четверо местных обступили Стаса со всех сторон. Особенно не понравился ему цыганистый Шурик. Он не смотрел нагло и вызывающе, как остальные, а, скромно потупив глаза, поглаживал что-то в кармане. Если там у него пушка, то дело плохо. Запросто пальнуть успеет. Если что, его первым вырубать нужно.

Зуб рывком притянул Стаса к себе:

– А ну колись, сука, чего тут пасешь? – Вторая рука его стала сжиматься в кулак, и стало ясно, что сейчас последует удар.

Поняв, что без драки дело все равно не обойдется, Стас начал первым. Резко схватив Зуба за грудки, он швырнул его на Шурика. Они столкнулись и замешкались. Не давая им опомниться, Стас двинул Саню ногой в толстый живот. До солнечного сплетения не достал, засадил чуть выше широкого ремня с металлической пряжкой-черепом. Зуб охнул и, увлекая за собой Шурика, тяжело упал.

Гундосый проворно нагнулся и вытащил из кирзового сапога железный прут. Он постоянно таскал его с собой, так как промышлял уличными разбоями. Прогуливаясь по ночному городу, выбирал подходящую жертву и, угрожая расправой, облегчал карманы. Если же клиент был не согласен с такой постановкой вопроса, Гундосый без затей просто проламывал ему прутом череп.