Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Роуз очень.…» у Тео был такой неразборчивый почерк, что с таким же успехом дневник мог бы быть написан на эсперанто, но я все же попробовала разобрать — «Роуз.… за… ну… а». Замкнута, наверное. Что это за слово?… «мать… проблемы… мне жаль… очень… о… иж… на». Может, «подвижна»? Я и вправду очень подвижна. У меня море энергии. Так, это еще что: «но… з… ор… ая». Хмм. Озорная? Что ж, можно и так сказать, я на самом деле очень веселая. А на другой странице я смогла разобрать фразу:»… а Генри очень нравится Беа».
Как я уже говорила, я прочитала эти несколько слов лишь потому, что дневник был открыт, но листать его я, конечно, не стала. Вообще-то, от природы я очень любопытна, но читать чужой дневник — это низость. И только я собралась выйти из комнаты, как услышала знакомую песенку. «Хочешь покачаться на звезде, принести лунный лучик домой в рукаве?» На кровати лежал его мобильник — точно такой же, как у меня. Тео оставил его дома. Я посмотрела на экранчик, где маленькими буковками высвечивалась надпись БЕВ, — видимо, он запрограммировал ее номер. Внизу экрана танцевал маленький телефончик и виднелась надпись: «Ответить?» «Хочешь покачаться на звезде…» Несколькими секундами позже раздался сигнал голосовой почты, и на экране появился конвертик. Я посмотрела на него, моя рука бессознательно потянулась к телефону, и я сделала ужасную вещь. Взяла мобильник, нажала кнопку голосовой почты и поднесла трубку к уху. «Одно новое сообщение. Принято сегодня в шесть пятнадцать».
«Привет, мой сладкий! — раздался голос Бев. — Это всего лишь я. Хотела поболтать. С Днем святого Валентина! Мой день прошел прекрасно, — хихикнула она. — Поговорим позже, милый! Пока!!!»
«Звонок окончен?» — вопрошал экранчик. Я нажала «ОК» и дрожащей рукой положила телефон обратно на кровать. Беверли называла Тео «мой милый» и «мой сладкий». Ну-ну… И зачем же она отрицает, что он ей нравится, — какой смысл изображать скромницу? Нет сомнений, она покупала валентинку для него. Интересно, где она? Я рванула вниз по лестнице и поискала, но открытки нигде не было. Может, он стесняется выставить ее на видное место и спрятал в ящик? Или, вполне возможно, Беверли послала открытку ему в офис, чтобы заинтриговать и порадовать его. От дальнейших размышлений меня отвлек звонок моего телефона. Я сняла трубку и услышала какую-то возню и прерывистое дыхание. Я сжалась от страха — это был телефонный маньяк! Но потом поняла, что это Беа, в слезах.
— Что случилось? — спросила я.
— Генри мне ничего не подарил! — зарыдала она. — Вот что случилось! Ни открытки, ни несчастной полудохлой красной розочки!
— Господи. Ты уверена?
— Да.
— Неужели это так важно?
— Нет, но это плохой знак, — всхлипывала она. — А Эндрю — хлюп-хлюп — прислал Белле огромный букет цветов.
— Когда ты увидишься с Генри?
— На следующей неделе. Мы — хлюп-хлюп — идем на концерт военного барабана.
— Но он не стал бы приглашать тебя, если бы ты ему не нравилась, как думаешь, Беа?
На минуту она замолчала, потом опять громко шмыгнула носом.
— Я сама его пригласила, — простонала она.
— О. Ну, если бы ты ему не нравилась, он бы не согласился. Придумал бы какой-нибудь предлог.
Беа высморкалась.
— Ты права.
— Я уверена, что ты ему нравишься, иначе он бы тебя избегал.
— Правда?
— Без всяких сомнений.
— Ох, Роуз, — сказала она, заметно приободрившись, — ты даешь такие замечательные советы. Мне намного лучше. Я так расклеилась, потому что Эндрю с Беллой ушли на романтический ужин, а мне даже свидание никто не назначил. Но ты меня успокоила. Нечего хандрить, — храбро заявила она. — Буду весь вечер читать еженедельный журнал «Женщина и оборона», там есть отличная статья о пусковых установках для тактических крылатых ракет «Томагавк». И когда мы с Генри снова увидимся, нам будет о чем поговорить, ты согласна?
— Конечно, — согласилась я. И взглянула на часы. — Все, мне некогда болтать — у меня эфир. Такси приедет через минуту. — Оглядевшись, я поняла, что неплохо было бы почистить диванные подушки и разобрать старые газеты, но мне было так лень; и на каминной полке скопился толстый слой пыли, и окна грязные… Я застонала. Подъехало такси, я выбежала из дома и забралась на заднее сиденье. Тут моя сумочка завибрировала.
— Роуз! — Это был Генри.
— Странно, — сказала я, захлопнув дверь. — Я только что говорила с Беа.
— Правда? — подозрительно спросил он. — О чем?
— О… дизайн-бюро. Как мило, что ты помог найти помещение. Придешь на вечеринку в честь открытия?
— Не знаю. Вообще-то, Роуз, я хотел кое-что у тебя спросить… поэтому и звоню. Я уже давно хотел с тобой поговорить.
Я наклонилась и задвинула стеклянную перегородку, которая разделяла меня и водителя.
— О'кей. Я вся внимание.
— Все дело в Беа, — вымученным тоном произнес он. Мы свернули на Кеннингтон-роуд. — Она, конечно, классная девчонка…
— Кто бы сомневался. — Я выглянула в окно. Дождь хлестал по тротуарам.
— Но… Я не… ты понимаешь, мне кажется, что она мне… не подходит. — Сердце мое упало — Беа будет в шоке. Я словно почувствовала ее мучения. — Она мне нравится и все такое, — продолжал он, — но проблема в том, что… — Генри замялся.
— Ты что, не находишь ее привлекательной? — спросила я. Мы пронеслись мимо Овал-стрит.
— Нахожу, но дело не в этом. Я просто не могу представить, что наши отношения к чему-нибудь приведут, потому что…
— Послушай, тебе необязательно объяснять, — прервала его я. — Я и так знаю, почему с Беа возникнут проблемы.
— Знаешь?
— Конечно.
— Я ничего не могу с собой поделать, — сказал он. Такси кружило по Элефант-стрит и Касл-стрит.
— Мне кажется, что Беа плохо отреагирует, — заметила я.
— Ты права на все сто, — вздохнул он. — Она будет недовольна.
— Трансвеститы совсем не в ее вкусе.
— Что?
— Твои переодевания в женскую одежду, — повторила я, когда мы подъехали к Саутворку. — Ей это не понравится. Она слишком консервативна.
— О. Хмм, — тихо пробурчал он. — Ты права.
— Хотя, может, лучше поговорить начистоту? Короче, это целиком и полностью твоя забота — рассказать ей о «Генриэтте» или нет, — тактично заявила я, — но если она тебя не интересует, не стоит затягивать. Ты понимаешь, о чем я.
Возникла минутная пауза, когда был слышен лишь шум колес, проезжающих по лужам.
— Ты права, Роуз, — вздохнул Генри. Мы переезжали мост Блэкфрайарз. — Мне совсем не хочется водить ее за нос. Особенно сейчас, когда им предстоит большая вечеринка. Она все время повторяет, как ждет этого вечера, как хочет познакомить меня с друзьями, но меня это только смущает. И она послала мне эту валентинку…