По ним, собственно, и оценивают выступление. Если ошибся, тоже можно выбыть из строя.

Еще важную роль играет настрой. Состояние души. Как будто играешь на музыкальном инструменте.

Надо правильно расставить акценты. Наполнить движения смыслом. Выразить дух воина.

После выполнения участник возвращается в исходную позицию. Судьи дают оценку. Ученик кланяется. И уходит с площадки. Теперь следующий.

Моя очередь была одним из первых. Белые пояса выступали в самом начале.

Я провел ката так, как привык делать в лесу. Мощно и с криками. За это получил меньше баллов. Щепкин недовольно хмурился.

— Чего так орать? — спросил он. — Надо выполнять, как все.

Я не ответил. Как все быть не собирался. Хватит. Прошли уже те времена.

Остальные наши ката выполнили хорошо. Смелов во главе.

Между прочим, на соревнования прибыл и мой противник. Черных Коля.

Тоже выполнял ката. Сделал безупречно. Получил высший балл. Ладно, ладно. Посмотрим, как ты проведешь кумитэ.

Когда выступили все участники, судьи объявили баллы. Я оказался во второй десятке. Неплохо. Я думал, буду еще ниже.

Участников много. Свыше сотни человек. Непросто пробиться.

После этого начались тамэсивари. Здесь участвовало уже гораздо меньше бойцов. Около четырех десятков.

Били только доски. Толщиной два с половиной сантиметра. Всего четыре вида удара. Сэйкэн — прямой. Сокуто — стопа. Сюто — ребром ладони. И эмпи — удар локтем.

Всего разбивать можно не менее трех досок сразу. Если не получилось в первый раз, дается вторая попытка. Доски для удара ногой и кулаком держал помощник. А для локтя и ребром ладони — на подставках.

Время для каждой попытки две минуты. Если не успеть, то считается проигрыш.

Так, сколько бы мне взять досок? Я подумывал о десяти. Вот только смогут ли их установить плотно? Прижать друг к другу так, как надо?

Все участники построились в ряд. В центре площадки. Судья выкрикивал команды. После поклонов участники делали удары. У всех одинаковое время.

Все проходило весело. У некоторых получалось. У некоторых нет. Я попросил для сэйкэн десять досок.

Судья наклонил голову и посмотрел на меня. Мужик лет тридцати, высокий и сильный, черный пояс.

— Ты уверен? — спросил он.

Вообще-то, я мог разбить и больше. Но решил пока быть скромным. А то не поверят.

— Да, прошу десять, — повторил я.

Это количество запросили немногие. Даже Черных взял всего семь.

Когда судья крикнул команду, я стоял неподвижно. Все остальные уже сделали удары. А я стоял.

Сосредоточился. Настраивался на удар. Говорил с досками. С кулаками.

— Ермолов! — крикнул Щепкин в отчаянии. — Давай! Время истекает.

Судья скептически скривился. Тот самый, что спрашивал, уверен ли я. Подумал, что я испугался. Взял кусок, который не смог проглотить.

Щепкин схватился за голову. И тут я ударил. Представил, что моя рука — это меч. Пронзила все доски насквозь.

Так и случилось. Я пробил доски. Мощным и быстрым сэйкэн цуки. Чуть не коснулся лица помощника. Но вовремя остановился.

Когда бил ногой, тоже выдержал паузу. Досок взял уже двенадцать. Получилась внушительная охапка. У меня больше всех. Доски держали двое человек.

Щепкин молчал. Решил не отвлекать. Я ударил последним. Со страшным «Киай!». И тоже пробил все доски.

Ребром ладони я тоже разбил двенадцать штук. Хотя чувствовал, что могу больше. Ладно. Пока начну с этого.

В этот раз моего удара ждали все остальные. Когда я разбил, на трибунах захлопали и закричали.

Для удара локтем я взял пятнадцать досок. Снова больше, чем все остальные. Черных взял девять.

Теперь я ударил сразу. Я уже почувствовал, что смогу разбить их. Непередаваемое ощущение.

Мысленно я видел доски разбитыми. И когда ударил, то все они разлетелись на части. Словно лопнули.

Каждый раз после удара судья подходил и проверял доски. Проверял, сколько разбилось. У меня оказалось больше всех. Неудивительно, что я выиграл тамэсивари.

Правда, это отборочные соревнования. Завтра все будет итоговое. И ката, и тамэсивари, и кумитэ. А сегодня легкие закуски, так сказать.

Зрители снова аплодировали. Когда объявили, что я набрал больше всего очков. Надо же. Они меня заметили.

Щепкин после тамэсивари сказал:

— Молодец. Хотя ты заставил меня понервничать. Я думал, ты уже не сможешь разбить.

Он подумал и добавил:

— А завтра ты сможешь взять больше досок? Если нет, то это ты зря поспешил. Надо было оставить больше назавтра.

Я кивнул.

— Смогу взять. Не волнуйтесь.

Щепкин потрепал меня по плечу.

— Ну хорошо. Иди, отдохни. Скоро начнутся поединки. Я пока схожу к судьям.

Мы готовились к кумитэ. Я решил посидеть в медитации.

Отдых мне, вообще-то, не требовался. Я не так уж и много работал. Там, в лесу, у меня проходили гораздо более жесткие тамэсивари.

Помощники, тем временем, делили центральную площадку на секторы. Чтобы проводить сразу несколько поединков одновременно.

Я отошел подальше. Сел на шпагат. Закрыл глаза. Хотел погрузиться в дзен. Чтобы черпать силу внутри себя.

Но не успел.

— Ты что, у нас самый лучший спец по дощечкам? — насмешливый голос. Знакомый. Это Черных. — Гроза деревяшек? Победитель досок? Что еще ты умеешь?

Я открыл глаза. Да, точно. Черных стоял передо мной. Улыбался. Рядом еще трое поклонников. Тоже скалили зубы.

Я промолчал. Продолжал пристально смотреть на Черных.

Между прочим, одна из лучших тактик. В разборках с такими манипуляторами. С энергетическими вампирами.

— Да он язык проглотил! — заметил один из приятелей Черных. — Наверное, прикусил, когда бил.

Я продолжал молчать. Спокойно сидел в шпагате. И смотрел на забияк.

Черных забеспокоился. Улыбка поблекла.

— Ты знаешь, что ты остался таким же неудачником? — он наклонился ко мне. Цедил слова, как выплевывал. — Ты ноль, ты полное ничтожество. Ты никогда не победишь меня. Скоро ты будешь плакать от боли. И звать мамочку. Ты понял? И никогда не сможешь разбить столько досок.

Я позволил себе улыбнуться. Продолжая смотреть на Черных.

— Че ты лыбишься? — закричал тот же приятель Черных. — Ты уже проиграл, понял? Лучше сдавайся сразу.

Так, надо прогнать их. А то не дадут помедитировать. Еще и драку устроят. А то слишком горячие, как я посмотрю.

Поэтому я поднялся. Выпрямился. Продолжал смотреть Черных в глаза. Потом сказал:

— Ты уже боишься меня, верно? Да, верно. Молодец.

Соперник удивился. Потом засмеялся:

— Да что ты там болтаешь, придурок? С чего ты взял? Да я тебя раскатаю, понял?

Я покачал головой. Продолжал улыбаться.

— Нет, ты это