Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Грасс потушила сигарету, спрятала окурок в карманную пепельницу и тут же потянулась к пачке.
— Так что с Малышом-то в итоге?
— Ну что-что? Признался он мне в чувствах, а мне все это сейчас до… Ну, ты понял. Ты же знаешь мою историю. А с Малышом либо серьезно, либо никак. Не хочу я перед ним хвостом крутить. Поразвлекаться без обязательств хочется, но Малыш… Ты же его знаешь. Слишком он добрый и простой, он же привяжется, будет ходить за мной как теленок. В общем, отказала я ему.
Ох блин. И старался я всеми силами отвертеться от всех этих отношенческих разборок, но не вышло. Теперь вот работал внештатным психологом.
— И как он воспринял? — спросил я, помогая Грасс прикурить.
— Нормально. Я ему объяснила, он понял. Расстроился, но без трагедий. А вот я теперь себя последней сволочью чувствую. Он ко мне со всей душой, а я…
— А ты опять отталкиваешь людей, которым нравишься, — улыбнулся я. — Как меня отталкивала, когда я предлагал помощь. Как Ирку посылаешь, когда она пытается тебе помочь…
— Знаю, — тихо отозвалась Аня. Так тихо, что болтовня куривших на пролет ниже старшекурсников почти заглушила ее голос. — Но бороться с этим трудно.
— А надо. Нельзя всю жизнь никого к себе не подпускать. Человеку нужен человек. И надо разрешить себе ошибаться, потому что ошибки будут. И это нормально. Люди делают друг другу больно, так бывает. Но эта боль — ничто по сравнению с тем, когда ты находишь человека, которому можешь доверять.
Аня слушала меня молча — сморгнула слезинки, и растекшаяся тушь прочертила темную дорожку на ее щеке. Она выдохнула дым и, не докурив, затушила сигарету.
— А тебе я могу доверять? — тихо спросила она, приближаясь ко мне вплотную.
— Наверное. Зла я тебе точно не желаю и предавать тебя не намерен.
Она подошла совсем близко — мне в нос ударил тяжелый восточный аромат ее духов, смешанный с табаком. Аня смотрела мне прямо в глаза, и я не мог понять, что именно она задумала. Я задержал дыхание, когда она прикоснулась пальцем к моим губам.
— Тогда, быть может, ты и правда сможешь меня понять…
Не успел я даже моргнуть, как она впилась своими губами в мои. Я инстинктивно отпрянул, но лишь треснулся спиной о перила — позади меня была пустота лестничной шахты. Грасс обвила мою шею руками, и я с трудом от нее оторвался.
— Ань, Аня, погоди. Ты мне нравишься, но…
— Молчал бы ты, Соколов, — улыбнулась она и снова устремилась ко мне.
И в этот момент я услышал звон разбивающегося стекла. Мы с Грасс одновременно повернулись к двери.
У входа стояла Ирэн. Под ее ногами поблескивали осколки бокала и шипела растекавшаяся лужа шампанского.
— Ира!
В широко распахнутых глазах девушки стояли слезы. Дрожащей рукой она смахнула их, а затем… Молча, ни слова не сказав, развернулась и медленно вышла в коридор.
Я дернулся, но Грасс схватила меня за рукав.
— Спокойно, Соколов. Сперва подумай, что ей скажешь.
Анька не улыбалась, но в ее глазах плясали черти. Уж не по ее ли наводке Ирка здесь появилась? Иначе как она смогла так быстро меня отыскать, да еще и в курилке?
— Твоя работа? — Я резко развернулся к Грасс и сам не понял, как схватил ее за горло.
Байкерша криво улыбнулась.
— Желай я вашего расставания, сделал бы все куда тоньше, — прохрипела она. — И из солидарности уж точно постаралась бы сделать так, чтобы Штофф сильно не страдала. Руки убери, иначе сейчас полетишь с лестницы.
Что-то острое уткнулось мне в живот. Я бросил взгляд вниз — что-то тонкое и металлическое вроде иглы или какой-то длинной шпильки.
— Я серьезно, — сказала Грасс, надавив сильнее. — Ты мне и правда симпатичен, Соколов. Но посмеешь меня хоть пальцем тронуть — пожалеешь.
Я отпустил ее шею, но лишь потому, что времени на разборки и пререкания с Анькой у меня не было. Следовало догнать Ирку, пока та не ушла далеко. Я должен был все ей объяснить! И выяснить, было ли все это подстроено. Больно уж вся эта сцена отдавала бразильскими сериалами, которые так любила моя бабушка. И я чувствовал во всем этом женскую руку.
Грасс могла попытаться просто со мной развлечься — с нее сталось бы, да и шампанское лилось сегодня рекой. Но кто решил воспользоваться этой слабостью?
Ладно, о бабских интригах подумаем после. Я развернулся, в несколько прыжков оказался у выхода и распахнул двери.
— Удачи! — крикнула мне вслед Анька.
Ну стерва! Еще и издевается. Правда, и я тоже хорош — мог бы понять, что она решила повеселиться за мой счет. Грасс давно сорвало крышу на почве смерти ее возлюбленного, и сейчас она даже собственной жизнью не дорожила, позволяя себе любые безумства.
Но моя-то башка где была? Должен ведь был пресечь все эти шашни.
Вместе со мной в коридор ворвалось облако густого табачного дыма. Не провел на лестнице и десяти минут, а китель уже провонял куревом так, что придется его вешать за окно на ночь.
Безумно оглядываясь по сторонам, я схватил первого попавшегося студента.
— Видел здесь девушку? Блондинка, кареглазая, первый курс…
Парень, оказавшийся второкурсником, смачно рыгнул, обдав меня ароматом шампанского.
— Ага… Туда пошла, — он взмахнул рукой направо.
— Спасибо.
Я резко отпустил студента и тот, опасно покачнувшись, привалился к стене. Видать, кое-кто сегодня не рассчитал сил. Волшебная сила пузырьков — она такая…
Свернув за угол, я увидел в самом конце длинного коридора тоненькую фигурку Ирки. Припустив со всех ног, я едва не запнулся о ковер, выругался, снова перешел на бег.
— Ира! Ира, стой!
Она замедлила шаг, даже остановилась на одну секунду, а затем торопливо пошла прочь. Да твою ж мать! Я снова бежал, подавив соблазн ускориться при помощи “Берегини”. Увидят — по головке не погладят.
Хотя сейчас-то какая уже разница?
Окутав себя полупрозрачным сиянием заклинания, я быстро добежал до конца коридора, врезался в вальяжно прогуливающуюся парочку и, бросив короткое “Простите”, рванул дальше.
Ирка почти добежала до “Бассейна”, но я вовремя успел ее нагнать. Перед огромными дверями в зал толпились вышедшие отдышаться плясуны, и мне пришлось снять заклинание, чтобы не косились.
— Ира! Пожалуйста, остановись! — рявкнул я так, что все в холле повздрагивали и удивленно на меня уставились.
Она замерла. Стояла все так же спиной ко мне, но теперь хотя бы не убегала. Вдохнув побольше воздуха, я обошел ее.
— Я все объясню. Просто выслушай.
Ирэн подняла на меня глаза. Темные от обиды и ярости, но слез в них уже не было. Лишь яркий румянец на щеках выдавал ее волнение.