– Нет, – ответил Александр, не открывая глаз, с искаженным болью лицом.

Симпсон пробежал глазами записку, в которой объяснялось, что обезумевший доктор Максвелл заставил их выпить настой шолотля, что бы это ни значило, угрожая дулом пистолета, и что мистер Эштон сожалеет, что не сумел остановить профессора.

Симпсон невольно фыркнул.

– Не такие уж они и великие умы, не так ли? Мы давным-давно сняли с доктора Максвелла все подозрения. Его даже в Лондоне нет. А поскольку вы всего лишь парализованы, а не в коме, я сомневаюсь, что вам дали этот шо-шоло-тер, короче говоря, это заморское растение.

Симпсон оторвал взгляд от записки и увидел, что мистер Эштон не шевелится, а его глаза закрыты. Встревоженный, он одним прыжком оказался возле него и проверил пульс. Сердце билось устойчиво и сильно. Должно быть, бедняга просто устал, подумал Симпсон. Наверное, быть отравленным – это так утомительно.

Глава 22

– Рад видеть, что вам уже лучше, мисс Эверли. Выглядите вы хорошо, – заметил инспектор, когда они с Симпсоном вошли в больничную палату.

– Спасибо, инспектор Грин, – поблагодарила Шафран. Она сомневалась, что выглядит хорошо. Никто не выглядит хорошо в больничной пижаме и с растрепанными волосами. По словам Элизабет, не отходившей от нее с тех пор, как она очнулась некоторое время назад, с момента госпитализации прошло всего десять часов. Отравление шолотлем, последовавшие за ним марафон анализов и вереницы врачей, у которых ее состояние вызывало самый живой интерес – все это безумно ее вымотало. Однако ей не терпелось услышать новости. – Вы их поймали?

– Мы задержали доктора Беркинга. Мне нужно взять ваши показания.

– А Ричарда Блейка не взяли? – спросила Элизабет, хмуро глядя на него. Ее туманный взор невольно переместился на дверь, словно Блейк мог войти в любой момент. Элизабет тоже еле держалась на ногах. Она несколько часов просидела в приемной, пока Шафран осматривала, щупала и расспрашивала целая армия врачей. Несмотря на ее драматические угрозы убить Шафран за то, что та едва не довела ее до сердечного приступа, Элизабет оставалась ее яростной защитницей. Когда в палату вплыла очередная группа любопытствующих врачей, она потребовала, чтобы ее подругу оставили в покое и дали ей отдохнуть.

Это произошло за двадцать минут до прибытия инспектора, и теперь Шафран не отдыхала, а готовилась пережить самый страшный кошмар.

– Доктора Беркинга задержали несколько часов назад. Сейчас наши люди ищут Блейка. По тревоге подняли и дополнительные службы, – заявил инспектор Грин.

– А Александр? – нетерпеливо спросила Шафран. Она ничего не слышала о его состоянии или даже не знала, пришел ли он в себя. Элизабет пыталась это выяснить, но поскольку не являлась членом его семьи, так и не раздобыла никакую информацию.

– Я его еще не видел, – ответил инспектор.

Подавив подступающую панику, Шафран вцепилась в одеяло и обратила внимание, что ее пальцы приобрели нормальный оттенок.

– Но что с ним? Судя по всему, его парализовало сильнее, чем меня: синие полосы появились у него даже на шее!

– Это я его нашел, мисс, – подал голос Симпсон, выступив вперед и нерешительно глядя на инспектора. – Он выглядел так, словно только что очнулся. Первое, что он сказал, было «ведро». Признаться, – он нахмурился, услышав короткий смешок Шафран, который звучал скорее сдавленно, чем весело, – это меня озадачило. К счастью, мой помощник сообразил, что нужно делать. Мистер Эштон сразу рассказал мне о Беркинге и Блейке, а через несколько минут потерял сознание.

– И с тех пор так и не очнулся? Прошло почти двенадцать часов! Они могли подмешать в его отвар что-нибудь еще! – Стоявшая рядом с ней Элизабет вздохнула: эти опасения она слышала уже дюжину раз. – Вдруг он впал в кому, как миссис Генри? – продолжала Шафран, не обращая внимания на вздохи подруги.

– Миссис Генри очнулась сегодня утром.

Шафран и Элизабет уставились на инспектора.

– Что?! – выпалила Шафран. – Очнулась? Доктор Генри с ней? Что она сказала?

– Мы будем информировать вас о ее состоянии по мере необходимости. – Приподняв бровь, инспектор опустился на стул в нескольких футах от койки Шафран и достал из кармана пальто блокнот и ручку. – Боюсь, наше время ограничено. По словам ваших медсестер, у меня есть всего несколько минут. Я готов принять ваше заявление.

Шафран начала свой рассказ об экспедиции. Инспектор несколько раз прерывал ее, чтобы что-то уточнить. Все это время Симпсон стоял позади него в углу, стараясь оставаться незамеченным. Он делал собственные записи карандашом и увлекся так, что врезался в раковину и чуть не свалил ее на пол в тот момент, когда Шафран описала, как обнаружила Александра под дулом пистолета Блейка. А во время рассказа о том, как Блейк отправился за листьями шолотля, а Беркинг начал задавать ей вопросы, Шафран ощутила в груди знакомый приступ паники.

Ее голос сначала дрогнул, затем сорвался, и Элизабет властно заявила:

– Пожалуйста, оставьте нас на минутку.

Инспектор Грин и явно разочарованный Симпсон исчезли в коридоре.

Когда за ними закрылась дверь, нарочитое спокойствие на лице Шафран сменилось гримасой отвращения.

– Элиза, – прошептала она, протянула руку к подруге и вцепилась в нее, – когда он ко мне подошел, у него было такое лицо… Я думала… Я думала, что Беркинг будет… будет… – Она судорожно вздохнула. Пальцы Беркинга, поглаживающие ее шею, его дыхание на ее щеке – такое не забудется никогда.

– Что, Шаф? Что он с тобой сделал?

Шафран еще крепче сжала ее руку, глаза защипало от слез.

– Мои руки были связаны, и он стоял надо мной… и я была уверена… Он сказал, что заставит Александра смотреть, – сдавленным шепотом добавила она.

Элизабет выругалась и села на кровать, поближе к Шафран. Чтобы не разрыдаться, Шафран зажала рот рукой.

– Но он этого не сделал, – дрожащим голосом пролепетала она. – Он схватил меня за волосы и потребовал рассказать, что я знаю. Он ударил меня, и все.

– Я рада, что это все, Шаф. Я так рада. – Элизабет обняла Шафран.

Расслабившись в объятиях подруги, Шафран громко всхлипнула и уткнулась лицом в плечо Элизабет. Страх, облегчение, чувство вины – все нахлынуло разом. Она была так неправа и так права насчет Беркинга, Блейка и всей этой неразберихи и находилась в шаге от худшего, что могло с ней произойти. В конце концов, Беркинг был чудовищем, и она угодила прямо в его лапы.

– Не забывай, дорогая, он отправится в тюрьму. Он больше никогда к тебе не притронется, – напомнила Элизабет, нежно поглаживая Шафран по спине. – Это сделала ты, Шаф. Ты его раскусила. Возможно, инспектор никогда бы до этого