но не тошноты, а страха и вины. Вдруг Беркинг и Блейк заставили его принять смертельную дозу шолотля? Или они все-таки отравили его своим раствором, и он впал в кому, как миссис Генри?

– Александр! – закричала она громче. – Александр, пожалуйста, очнитесь!

Она заставила себя сосредоточиться на движении. Если у нее получится сдвинуться с места, она увидит, жив он или нет, и как-нибудь к нему подползет и, возможно, сумеет помочь.

Она собрала все силы и продвинулась на несколько дюймов. Александр был от нее на расстоянии вытянутой руки, но ее собственные руки находились под ней, а ноги ниже колен ей не подчинялись. И она жутко устала. Выругавшись, она опять попыталась подобраться к нему, но безуспешно.

Одна особенно неудачная попытка вызвала у нее приступ панического смеха. Накопившийся стресс нашел выход, и по ее лицу полились слезы. Она плакала до тех пор, пока внутри не осталось ничего, кроме решимости. Какой смысл тут валяться? Александр вот-вот очнется, твердила она себе.

На это ушли долгие минуты усилий, и от каждого движения мышцы туловища, спины и шеи горели как в огне. Руки и ноги она почти не контролировала, но ей удалось подползти к Александру и прижаться головой к его груди. Она сама так громко пыхтела, а ее сердце так громыхало, отдаваясь в ушах, что уловить его сердцебиение было невозможно. Она перевела взгляд с его груди на шею и замерла. От воротника к лицу тянулись ниточки синих линий.

Неужели все его тело парализовано? Что делать, если синие линии не исчезнут и яд оставят после себя серьезные последствия?

– Александр, – прошептала она, – мне так жаль. Это моя вина. Если бы я не настояла…

Глаза Александра оставались закрытыми, но Шафран заметила, как дернулось его веко. Она ахнула и громко крикнула ему в ухо:

– Александр, если вы меня слышите, я здесь. Пожалуйста, очнитесь!

Надеясь, что ей это не привиделось, она прижалась к его груди и стала ждать, когда он пошевелится. Ее отяжелевшие от усилий веки опустились.

Ступая по мокрому газону, Симпсон злился на инспектора за то, что тот отправил его стучаться в запертые двери темного здания университета. Хотя, если честно, оставаться в участке тоже не хотелось; после массовых арестов он был переполнен преступниками и невыспавшимися офицерами, готовыми наброситься на младшего коллегу по поводу и без. Даже инспектор Грин на него наорал.

Симпсон и Джайлс, офицер, которого он уговорил составить ему компанию, подошли к центральному входу в северное крыло. Если Шафран Эверли и находилась в кампусе, то, скорее всего, здесь. Возможно, они найдут ее в объятиях мистера Эштона. Похоже, инспектор считал их парой. Окажись это так, Симпсон умрет от стыда. Нельзя вмешиваться в подобные дела, даже если ты полицейский.

Через мгновение навстречу им вышел университетский смотритель с ключами, и Симпсон и его помощник поднялись по темной лестнице, освещая себе путь фонариками. Они направились к единственному офису, в котором горел свет. Из своих заметок Симпсон понял, что он принадлежит Александру Эштону. Его охватил страх: неужели он сейчас ворвется и потревожит ни в чем не повинных людей?

Джайлс взглянул на него, приподняв бровь. Симпсон выпрямился и вспомнил, что инспектор никогда не смущался, задавая вопросы, от которых у Симпсона поджимались пальцы на ногах.

Симпсон энергично постучал, но ответа не последовало. Он открыл дверь и обнаружил, что в опрятном кабинете никого нет. Он отвернулся, чтобы Джайлс не заметил облегчения на его лице.

Они с Джайлсом зашагали по коридору к другому кабинету, принадлежащему доктору Максвеллу. Симпсон постучал и, не получив ответа, попытался открыть дверь. Она оказалась заперта. Симпсон скривился и мысленно проклял инспектора. Он сейчас взломает дверь, обнаружит в кабинете мистера Эштона в объятиях мисс Эверли и навлечет на свою голову разного рода неприятности. Он сделал глубокий вдох и жестом приказал Джайлсу отойти в сторону. Нужно было попросить смотрителя остаться с ними. Используя технику, которой он овладел после того, как слишком часто оказывался без ключа, он пинком вышиб дверь, не повредив при этом матовую стеклянную панель.

Внутри Симпсон и впрямь обнаружил мистера Эштона и мисс Эверли, в объятиях друг друга, но совсем не в таких, как он ожидал. Джайлс щелкнул выключателем, и Симпсон бросился к мистеру Эштону. Тот прищурился от ослепившего его яркого света.

– Что произошло? – ахнул Симпсон, заметив рядом с Александром Шафран Эверли. Она лежала неподвижно, с закрытыми глазами.

Лоб Александра Эштона блестел от пота, и он с трудом дышал, но все-таки сумел произнести одно слово: «ведро».

– Что? Ведро? – Симпсон в недоумении воззрился на другого офицера, который, разинув рот, осматривал разгромленный офис.

– Парень, дай мне мусорное ведро! – простонал Эштон. Юный помощник шерифа схватил ведро и подставил его как раз вовремя. Симпсон приподнял голову Александра и поддерживал его в течение нескольких минут, пока того выворачивало наизнанку. Он был тяжелым и не мог держаться самостоятельно.

Видя состояние мистера Эштона, Симпсон велел своему помощнику вызвать инспектора и врача из расположенной через дорогу университетской больницы.

– Мистер Эштон, что здесь произошло? Что с мисс Эверли? – растерянно спросил Симпсон, опуская странно обмякшего мужчину на пол.

– Беркинг и Блейк нас отравили, – тяжело дыша, ответил он. – Я скоро буду в порядке. Поднимите мисс Эверли.

Услышав заявление мистера Эштона, Симпсон моргнул, выбежал в коридор и крикнул Джайлсу, чтобы тот включил в сообщение инспектору и эту информацию. Он вернулся в кабинет, сморщив нос, перешагнул через лужи рвоты, поднял с пола мисс Эверли и отнес ее на кушетку.

Когда он ее положил, с гордостью отметив, что донес ее без особых усилий, он вдруг заметил ее руки.

– Что, черт возьми, это значит?

– Это от яда, – объяснил мистер Эштон. – Когда эти полоски, невозможно двигаться. Паралич.

Переведя взгляд с мисс Эверли на мистера Эштона, Симпсон бросился к нему и уставился на его шею.

– В-ваша шея.

Мистер Эштон нахмурился.

– Да, я не могу пошевелиться. Скажите инспектору, что Беркинг и Блейк собираются сбежать с деньгами. Скорее всего, они сейчас выезжают из страны. А настоящее имя Блейка – Харпер.

Симпсон, встревоженный тем, как хладнокровно мистер Эштон признался, что не может двигаться, и с каким спокойствием предоставил эту новую информацию, выпалил:

– Деньги? Блейк – это Харпер? Вы не можете пошевелиться?

Обходя рвотные массы на полу, Симпсон принялся расхаживать по кабинету, но потом вдруг испугался, что поскользнется и перепачкает форму. Его внимание привлекла лежащая на столе бумага. Он взял этот лист и увидел внизу подпись: Александр Эштон.

– Мистер Эштон,