– М-да, – вздохнул Валентин, почесав затылок, – бутерброды захватили, а копье забыли. Незадача.

– Справимся, не беспокойся, – усмехнулся Феликс.

– Допустим, мы его уничтожили, – не желала успокаиваться Алевтина. – А дальше что? Как на хозяина выйдем?

– Я знаю как. Все придумал до того, как вас затащить в эти дебри. Я же не по ходу пьесы действую экспромтом, а заранее шаги продумываю. – Феликс обернулся и с улыбкой посмотрел на сидящую в углу салона женщину. – Алечка, ты доверяешь моим умственным способностям или они не внушают тебе оптимизма?

– Эх, – выдохнула она, – если бы не доверяла, сидела бы сейчас дома, а не в кустах между Питером и Москвой. Валя, угости даму сигареткой.

Сабуркин протянул ей пачку с зажигалкой, после закурил сам.

Стемнело. Лес погрузился во тьму, в непроглядном мраке сгинули и дачи со всем поселком.

– Где Петровченки потерялись, не пойму? – начал уже беспокоиться Валентин. – Может, позвонить им?

– Еще с полчаса подождем и позвоню, – кивнул Феликс.

Минут через десять тишину нарушил отдаленный звук автомобильного двигателя, мелькнул свет фар, и показалась старенькая «Нива».

– Надеюсь, это наши Петровченки, – вытянув шею, сказала Алевтина.

– Скорее всего, – согласился Валя. – Мумия-то вряд ли на «Ниве» приедет.

– Почему? – Феликса вдруг разобрал смех. – Думаешь, ему не по ранжиру? Неплохая, между прочим, машина.

– Мумия на «Ниве» не поедет! – с каким-то ребячьим упрямством пробурчал Валентин, и Феликсу пришлось согласиться.

Машина остановилась у дачного домика, и показалась Светлана. Не заглушая двигателя, не выключая фар, она пошла к забору, открыла калитку и скрылась из вида. Окна дома вспыхнули светом, Светлана вернулась к машине и вынула из багажника сложенную инвалидную коляску. Затем открыла заднюю дверь, поставила рядом коляску и принялась пересаживать на нее своего неподвижного супруга. Устроив его поудобнее, женщина достала из машины большой клетчатый плед, тщательно укутала мужа с ног до головы и повезла тихонько по дорожке к дому.

– Офицерским женам, да вообще всем женам военных памятников надо понаставить по всей стране, – тихо произнесла Алевтина.

– Думаешь, они все такие? – хмыкнул Сабуркин. – Ты так не думай.

– Не порти мне, Валя, картину!

– Хорошо, не буду, любуйся своей картиной.

Светлана Васильевна вернулась к машине, достала из багажника битком набитые сумки, после фары погасли, и округа снова погрузилась во тьму, лишь чуть разбавленную светом из окон дома.

До двух часов ночи сотрудники агентства «ЭФ» бодрствовали, перекусывали бутербродами, делились историями, вспоминали, кто что знает о мумиях и Египте, какие книжки читали, фильмы смотрели, затем людей начало клонить в сон.

– Давайте так расположимся, – сказал Феликс. – Валентин и Никанор – в моей машине, женский коллектив – у Германа.

Люди уже так хотели спать, что ни вопросов, ни возражений не нашлось. Аля с Ариной забрались в «Опель», Сабуркин пересел на заднее сиденье, уступив свое место старику, и все быстро уснули. Феликс еще какое-то время посидел за рулем, поглядел в зеркало на Валентина – тот развалился на сиденье, запрокинув голову, и похрапывал, приоткрыв рот. Затем взглянул на Никанора. Откинув спинку, тот съежился калачиком, едва ли не утыкаясь носом в ручку двери.

Приоткрыв свою дверь, Феликс вышел из машины. Двигаясь так тихо, что под его ногами не треснула ни одна ветка, он достал из багажника свой пиджак, испачканный кровью утренней драки в баре «Олимпус». Надев его, мужчина растворился во тьме.

Подойдя к даче четы Петровченко, Феликс остановился напротив погасших окон и глубоко вдохнул холодный черный воздух. Подошвы ботинок оторвались от травы, мужчина стал подниматься, взлетая. Метрах в десяти от земли он распахнул руки и поплыл в пространстве, подключаясь к информационному полю и одновременно вкладывая в него сведения о местонахождении жертвы, усиливая информацию открытой человеческой кровью.

Ночная чернота лениво стала рассеиваться тусклым утренним светом. Оглушительная тишина, так ничем и никем не нарушенная, сгустилась серым туманом, становясь такой непроницаемой, словно облака упали на землю, надежно спрятав под собой даже крыши домов. Взяв стоявший под ногами саквояж, Феликс раскрыл его, вынул пакет с кокосовыми орехами и принялся раскручивать их, выпивая молоко. От шороха и скрежета Никанор поерзал во сне, пожевал губами, но не проснулся. Валентин продолжал похрапывать в той же позе, в которой и заснул.

Приоткрыв дверь, Феликс бросил скорлупу в траву, выпрямился, переводя дыхание, и увидел смутный силуэт в туманной завесе. Низкорослая темная фигурка возникла, казалось, из ниоткуда, словно ее контуры легкой рукой начертили прямо на туманном полотне. Фигурка приближалась пешком со стороны шоссе.

– Никанор, – Феликс протянул руку, чтобы тронуть его за плечо, но старик заговорил до того, как пальцы его коснулись:

– Не сплю я. Пора уже?

– Да, вон, показался. Надо отогнать его к соседнему дому, за забор. Валя сказал, стройматериалы там лежат. Сможешь это сделать?

– Хочешь, чтобы я погнал? – Никанор приподнялся, выпрямляясь и потягиваясь.

– Да. Отвлеки и загони его на участок. Я буду рядом, если что…

– Никаких «если что»! – проворчал старик. – Дедушка сам справится, чай не малосильный!

Кряхтя, Никанор Потапович вылез из машины, что-то поискал поблизости и раскопал в листве почерневшую от сырости деревянную штакетину. Опершись на нее, как на посох, старик сгорбился и поковылял из чащи.

– Валя, проснись, – сказал Феликс, открывая дверь.

– Давно проснулся, все слышал, – Сабуркин широко зевнул, протер глаза и посмотрел в удаляющуюся спину Никанора. – Какова наша задача?

Феликс в двух словах обрисовал план действий и добавил:

– Только максимально тихо. – После выскользнул из салона. Поглядев, как бесшумно и мягко, словно дикий хищник, двигается Феликс, Сабуркин одобрительно кивнул и выбрался из машины. Под ногами бывшего десантника тоже не хрустнула ни одна ветка, пока он выходил из леса, но Валентин дышал, а Феликс нет. И дыхание Сабуркина услышал, почуял маленький человек в тумане. Коротышка остановился, наклонил голову и замер, прислушиваясь. Заметив это, Феликс протянул руку и прикрыл ладонью рот и нос Валентина. Тот задержал выдох на половине и покосился на Феликса. Затем понимающе кивнул и остановил дыхание. Человечек так и стоял, вслушиваясь в тишину, когда из тумана ему навстречу выполз старичок.

– Мил человек, а не подскажешь…

Темно-коричневое, похожее на сувенирную маску лицо повернулось на голос. Запавшие глазницы с мутно-желтыми, как непрозрачные камни, глазами уставились на старикашку. И в этот миг из стариковских морщин выглянул зверь. С глухим рычанием дед размахнулся и ударил коротышку штакетиной. Удар оказался такой силы, что он перелетел через забор и врезался в кучу кирпича с гулким грохотом, словно во двор обрушился ковш экскаватора. На звук падения, который никак не могло произвести человеческое существо, из тумана выскочил Феликс. Следом за ним к дачному участку помчался и Сабуркин. Поразительно быстро оправившись от удара, коротышка вскочил и огляделся, оценивая количество своих преследователей и разделяющее их расстояние. Голова его на тонкой сморщенной шее легко и плавно поворачивалась на триста шестьдесят градусов. Перемахнув через забор, Валя схватил пару кирпичей и пошел на него, не упуская из вида Феликса – тот отчего-то медлил, словно примерялся, с какой стороны подойти. Пятясь, посыльный отошел к дачному домику, окруженному молодыми деревцами, вдруг с молниеносной быстротой вскарабкался по стене на крышу и… пропал из вида.