Короткая поездка к штабу. Охрана уже сменилась. Одетые в форму британских десантников эсэсовцы. Во внутреннем дворике кучка тел из солдат сменившегося караула. Растерянные лица штабных, согнанных в зал для совещаний. Связь с частями на передовой. Приказ о капитуляции. Деловитые эсэсовцы, пакующие штабную документацию. Десять минут ожидания в своём кабинете. Стакан виски, выпитый залпом с разрешения гауптштур-мфюрера. Из приёмной заходит в кабинет немец в форме британского штаб-сержанта. Короткий доклад на немецком.

– Ну. Вот и всё, генерал, а вы боялись. Ваши парни подняли белые флаги по всей линии фронта. А султан объявил по радио о восстановлении французской администрации в Марокко.

– Что будет дальше, капитан?

А дальше был плен. Оставшихся в рядах союзников французов расстреляли. Англичан отделили от американцев и отправили во Францию. Американских офицеров и генералов отделили от солдат. Солдаты отправились в южную Испанию строить береговые укрепления. А офицеры и генералы были погружены на древний пароход. Куда он должен был идти? Чёрт его знает. Война, документы затерялись. Дошёл пароход до середины Гибралтарского залива и, подорвавшись на шальной мине, затонул. Спасшихся не было.

25 января 1943 года. П. Архангельское, Московская область.

Полевой госпиталь № 1910, расположенный в зданиях и на территории Центрального санатория Красной Армии «Архангельское». По присыпанной снегом дорожке санаторного парка прогуливались двое. Обоим под пятьдесят. Круглолицые, чем-то даже немного похожие друг на друга. Тот, что слегка пониже, – в шинели без знаков различия. У второго на шинели погоны генерала армии, но под шинелью не генеральские лампасы, а коричневые санаторно-госпитальные штаны, под форменной ушанкой – бинты, придающие генералу весьма героический вид. Видимо, первый приехал проведать раненого товарища.

– Как же это тебя угораздило, Гоша? – интересуется первый.

– Твоими стараниями, твоими… – хмурится генерал.

– Загадками не говори.

– А какие тут загадки? И на хрена я с тобой связался, Никита?

– Я-то тут при чём? Я, что ли, в тебя стрелял?

– Ага. Если б не ты, то не стреляли бы.

– ?

– Ты ж просил на Брежнева аморалку подработать. Я и занялся этим. Человека хорошего на это дело отправил. Только ни черта не вышло. Баба евоная вместо того, чтобы его на скандал спровоцировать, сама Лёньку избила при свидетелях. Статью себе на шею повесила. НКВД её в Москву вместо Алма-Аты завернула. Почуяли что-то, видать. Ну и пришлось моему человеку её в пути подработать. Ну и мне пришлось с этим хорошим человеком расстаться.

– Ну, а я здесь где?

– А как ты себе представляешь расставание с тем хорошим человеком? Вот пришлось спектакль устраивать. Убили его немецкие «диверсанты». Адъютант – дурак. Всё всерьёз воспринял. Хотел гранату кинуть. Ну и прилетело ему. А граната в ноги упала. Еле успел за колесо упасть. Но всё равно и мне прилетело.

– А мне говорили – немецкая мина…

– Так не велик героизм от своей дурной гранаты пострадать. Миномётный обстрел – посолидней звучит.

– Ладно. Прекращай жалиться. Обошлось же. Живой.

– Ага. Живой. Только на долго ли?

– Да что это из тебя пессимизм прёт, Гоша?

– Ты про Тимошенко слышал? Посадили маршала!

– Брось. Он же с инфарктом в первом госпитале[208] лежит.

– Лежит. С хорошей охраной лежит. А вот его начштаба без всяких госпиталей арестовали.

– Перестань. Выкрутится, – не совсем уверенно произнёс Никита. Он уже знал об неафишируемых арестах во Внешторге и Коминтерне. Пропали с горизонта Микоян и Куусинен. Вроде, говорят, куда-то на Дальний Восток в командировку отправились. Но нехорошо на душе. Чует душа неладное. Вполне возможно, что и Анастас и Отто тоже уже на площади Дзержинского на допросы ходят. Но Гоше об этом пока лучше не говорить. Заистерит, перепугается, наделает ошибок. Ну его на фиг. Никита, собственно, приехал в Архангельское, чтобы составить представление о том, нужен ли ещё Гоша или от него лучше уже избавиться. Последнее время Гоша был представителем Ставки на Воронежском и Брянском фронтах. И была маленькая, крохотная возможность опять открыть фронт немцам, для удара от Курска и Орла на Тулу и Москву Беда была только в том, что немцы к этому удару были не готовы. Но чем чёрт не шутит. А вдруг? Но у Гоши случилась истерика. И вместо того, чтобы по-тихому где-нибудь в сарае придавить своего доверенного порученца, он устроил целый спектакль с нападением «диверсантов» на свою колонну. Получил реальную контузию и был срочно госпитализирован. Нервов Гоше ещё ко всему попортило несостоявшееся повышение в звании, о котором многие уже рассуждали как о свершившемся факте и к которому (к повышению) и Никита приложил немало своих усилий и связей. Сейчас Никита уже не стал бы писать хвалебные характеристики этому герою Халхин-Гола.

– Выкрутится? А нам-то что теперь делать? Слышал про Ригу и Псков? Кто мне говорил, что немцы готовы? Что трендюлей этому Лёньке-выскочке надают? И что теперь? Сегодня утром привезли комполка из 2-й танковой. Так он рассказывает, что чуть не пол-Прибалтики уже освободили. Это ж сколько немцев опять в котёл попало? Кем Гитлер Москву будет брать? Да у него солдаты уже скоро закончатся! Теперь уже что ни делай, а усатого не сковырнуть! И на хрена я с вами связался?

– Спокойно, Гоша, спокойно. Чего разорался? Не всё так плохо. Вон Брежнев себе сам дерьма навалил. Несколько тысяч пленных без суда расстрелял. Повезёт ему, если штрафбатом отделается.

– Да при чём тут Брежнев? Прибалтику кто немцам вернёт? Не, Никита, хватит с меня этих заговоров. На немцев надежды никакой. Видать, придётся всю жизнь нам теперь при Сталине жить. Так что – всё. Давай завязывай с интригами и начинаем по-нормальному воевать. Ведь когда немцев расхреначим, если хорошо себя проявить, то и Хозяин на плюшки не поскупится. Главное, чтобы косяков конкретных за нами не было.

– Скорее всего, ты прав. Главное, чтобы косяков не было, – покладисто соглашается Никита. – Я, собственно, к тебе по этому вопросу и приехал. Сворачивать наши дела надо.

– Уф, – выдохнул Гоша. – Я уж думал, до тебя никогда не дойдёт.

– Чёй-то? Я хотя и из крестьянскога рода, но в академиях учён и тож кой-чаго магу по-учёному сообразить, – включил придурка-скомороха Никита.

– Видал я таких крестьян…

– Ладно. Проехали. Ты лучше скажи – это твои «диверсанты»?

– Зачем тебе?

– Сам же говоришь – чтоб без косяков. Вот и нужны люди – подчистить чего-нибудь, чтоб не всплыло. Ты пока здесь подлечись, а я хвосты подчищу. Чтоб с чистого листа, так сказать…