– На телах имеются какие–то повреждения, раны?

– Я осматривал только пару, не больше, есть порезы, синяки, ничего больше, кажется.

– Нет,– тихо сказал Палатазин. – Это далеко не все.

– Простите, сэр?

– Ничего. Это я просто вслух рассуждаю. А куда повезли тела?

– Так… – Сержант посмотрел в свой блокнот. – Госпиталь в Монтерей–парке. Это ближайшая больница, где есть условия разобраться в этой каше. – Он сделал паузу в несколько секунд, наблюдая за лицом Палатазина. – Что с этими людьми, капитан? Может, это… какая–то болезнь?

– Если вы так думаете, Тил, то держите пока эти мысли при себе. Нам паника в соседних районах вовсе ни к чему. Слухи и без того уже пойдут. Госпиталь прислал сюда врача?

– Да, сэр. Доктор Дельгадо. Она сейчас наверху.

– Прекрасно. Вы разрешите мне пару минут побеседовать с этими двумя? – Он показал за юношу и священника в другом конце коридора. Тил кивнул и вышел, затворив за собой дверь. Палатазин подбросил носком осколок зеркального стекла, быстро оглядел комнату, потом перевел внимание на священника, который показался ему в лучшей форме, чем юноша. Не считая одной детали – его руки судорожно дрожали, пальцы то сжимались, то разжимались. “Нервная реакция? – подумал Палатазин. – Или что–то еще?” Он представился.

– Сержант Тил сказал мне, что это вы нашли первые тела. Сколько было в этот момент времени?

– Примерно половина второго,– сказал священник. – Мы все это уже рассказали сержанту.

– Да–да, я знаю. – Палатазин мягко поднял руку, чтобы успокоить его и умерить поток возражений. Он сделал несколько шагов и заглянул в мрачную спальню, отметив, что окно закрыто газетами. В ванной имелось еще одно разбитое зеркало. Он вернулся в комнату, к тем двум чиканос.

– А как вы считаете, отец, что здесь произошло? – спросил он священника.

Сильвера сузил глаза. Некоторое колебание в голосе полицейского снова вывело его из равновесия.

– Понятия на имею. Рико и я пришли сюда, чтобы поговорить с миссис Сантос, которая живет… жила, на пятом этаже. Мы обнаружили, что дом… вот в таком состоянии обнаружили мы весь этот дом.

– Я хочу выйти отсюда,– тихо сказал Рико. – Я больше не выдержу. Я не могу больше здесь оставаться.

– Еще немного, хорошо? – попросил Палатазин. Он снова посмотрел на Сильверу. – Вы нашли тела. Расскажите, как это было. Были они мертвы? Живы?

– Мертвы,– сказал Рико.

Сильвера ответил не сразу.

– Не знаю,– сказал он наконец. – Сердце не билось, пульса тоже не было… но они шевелились, двигались.

– Сержант Тил сообщил, что найдено тридцать девять тел. Сколько человек жило в этом здании?

– Шестьдесят или семьдесят, самое меньшее.

– Но не все квартиры были заняты?

Сильвера покачал головой.

– Хорошо, благодарю вас. – Палатазин повернулся и направился к двери, когда голос Сильверы заставил его остановиться:

– Что случилось с этими людьми, капитан? Кто мог с ними такое сделать? Или что?

Он едва не ответил, едва не произнес ужасное слово, но страх сжал горло, задушив слова. Он молча покинул комнату и остановился снаружи, ухватившись за поручень лестницы, как человек на корабле в бурю, только на этот раз буря накренила не корабль; а целый мир, накренил свою ось, и начал вращаться в обратном направлении времени. Палатазин смутно осознавал, что нечто – нет, это двое людей – приближаются к нему по коридору. Когда он поднял глаза, то увидел, что это Тил и средних лет женщина–мексиканка с утомленными кругами под глазами.

– Капитан? – сказал Тил. – Познакомьтесь, это доктор Дельгадо.

Женщина протянула руку. Палатазин пожал ее. По коридору пронесли еще одни носилки, и Палатазин вздрогнул под взглядом закрытых, но видящих глаз.

– Капитан, буду с вами откровенна – я понятия не имею, что могло случиться с этими людьми,– тихо и устало сказала доктор Дельгадо. – В техническом смысле это не трупы, хотя никаких признаков жизни они не подают. Нет трупного окоченения, в полостях внутренних органов не скапливается жидкость. Я уколола палец одного из тел, и что вы думаете? Я ничего не могла выдавить, ни капли крови. Тела высушены. Не знаю, как все остальные, но то тело было полностью лишено крови. Но когда санитары начали пристегивать его к носилкам, тело – это должен был быть труп! – зашевелилось!

– Бог мой! – сказал Тил, глаза которого напоминали ледяные кружки голубого льда.

– Как я уже сказала, я не знаю, что случилось с этими людьми. Сейчас сюда направляется один из моих коллег по госпиталю, доктор Штейнер. Возможно, он сможет нам помочь.

– Нам никто не поможет,– внезапно вырвалось у Палатазина, и он почувствовал, что сейчас все вырвется у него наружу, все, что долго скапливалось в сознании годами, словно рвота, будет выброшено на этих людей, и его тайное скопление страха облегчится. Он сжал зубы, глаза его расширились, но поток слов заставил его говорить:

– Слишком поздно, уже ничем не помочь. Нужно оставить их всех здесь, в здании, и сжечь это здание до тла, немедленно, пока не село солнце! Потом нужно развеять… развеять пепел и полить это место святой водой!

Он посмотрел на Тила, потом на Дельгадо, потом снова на сержанта – они были слишком ошеломлены, чтобы говорить. Священник и юноша стояли в дверях, глядя на капитана, так же, как и полицейский в форме немного дальше по коридору, изумленно смотревших на Палатазина.

– Что вы все смотрите! – крикнул Палатазин, что–то внутри него оборвалось, как балка крыши, не выдерживая напора бури. – Ведь вы видели эти тела! Видели, что они могут сделать! Они за одну ночь могут прочесать целый дом! И это они скоро будут делать с целыми улицами, целыми районами! – Он дрожал, и голос внутри у него отчаянно приказывал: “Стоп!” но он не мог заставить себя остановиться, он уже не имел власти над словами, которые вырывались у него изо рта. Холодный пот каплями тек по его лицу, и единственным звуком в целом здании был его голос:

– Мы должны сжечь этот дом и убить их всех, кого сможем убить! Потому что, когда проснутся эти – их будет мучить жажда! – Он посмотрел на доктора Дельгадо – яростный страх в его глазах не был ничем прикрыт. – Их нельзя везти в госпиталь! Нельзя выпускать на улицы!

Кто–то сжал его плечо. Он, тяжело дыша, повернулся. Это был Салли Рис. Лицо его было серьезно.

– Капитан, пойдемте,– тихо сказал он,– подышим свежим воздухом, хорошо?

– Оставь меня в покое! – Он вырвался и оттолкнул Салли. Взгляд его упал на священника. – Вы! Вы первым должны осознать, какое ЗЛО надвигается на город! Бог на небесах, неужели вы ничего не чувствуете? Скажите, пусть послушаются меня, чтобы эти… эти существа не смогли сегодня ночью проснуться!

Сильвера быстро глянул на Тила, потом снова на капитана. Он чувствовал, что сам едва не сходит с ума, и вот–вот начнет безумно вопить. Конечно, он чувствовал, как на город надвигается ЗЛО. Оно было повсюду в этом доме, как зловонный туман. Но о чем говорит этот человек?