Позвонил домой дежурный, объяснил, в чем дело. Комбриг, откровенно говоря, мог бы и отмахнуться, послать на встречу заместителя или просто комбата. Ведь день выходной. Да и мало ли забот у командира части. Однако не в правилах у комбрига было так поступать. Приехал в часть, пригласил родителей в кабинет. Чувствовалось, они были весьма польщены, что попали к самому командиру части.

Познакомились. Отец сержанта, по фамилии Власов, попросил:

— Дмитрий Михайлович, нельзя ли сына дня на два-три в увольнение отпустить. У матери день рождения. Может, и я вам чем помогу.

— Чем вы можете помочь?

— Да я главный инженер Казахметаллсбыта.

У комбрига аж горло перехватило. Так и хотелось закричать: «Родной мой, ты-то мне и нужен». Но Герасимов сдержался и сразу взял быка за рога.

— Мы строим боксы. Позарез нужны двери. Если сделаете, сына не на два дня, на две недели в отпуск отпущу.

— Тогда я начну завтра, — сказал Власов.

И действительно, не успел в понедельник Герасимов поутру переступить порог КПП, как ему докладывают приехали какие-то люди от Власова.

— Не какие-то, — поправил он дежурного. — А самые дорогие люди!

Обмерили они боксы и через неделю готовые двери привезли — 47 двустворчатых. Комбриг своим глазам не верил.

К тому же Власов прислал своих специалистов и те установили двери на боксы. Когда работу закончили, приехал сам. Посмотрел, остался доволен. Обошли они с комбригом бокс, а Власов и спрашивает:

— Ты как, Дмитрий Михайлович, бетонировать будешь пол или асфальтировать?

— Асфальтировать, так дешевле.

— У меня друг — директор асфальтного завода, я договорюсь.

Вскоре и пол был готов. Оставался досадный штрих. Когда клали бетонные плиты на потолок, сломался кран, и последнюю плиту поднять не успели.

Герасимов пошел к начальнику базы:

— Я для тебя бокс строю? Для тебя. Кран сломался. Дай кран, одну плиту положить.

Начальник базы скривился — кран самому нужен. Герасимов вскипел, схватил трубку.

— Соедините меня с командующим округом.

Такой смелости начальник базы никак не ожидал. Соединили.

— Товарищ командующий, это командир бригады подполковник Герасимов. Мне плиту последнюю положить надо на крышу бокса, а начальник базы кран не дает.

Генерал Язов только и сказал:

— Передайте ему трубку.

Передал трубку Дмитрий Михайлович и ушел. Через несколько минут вспотевший начальник базы догнал и хватал комбрига за руки: куда подать кран.

Так комбриг Герасимов построил бокс. Прошелся по нему, оглядел еще раз и чуть не заплакал: эх, если бы такой бокс под его радиостанции.

Приехал командующий округом генерал-полковник Язов, выдал по первое число командиру 80-й дивизии и радиотехнической бригады, которые еще не успели достроить свои боксы, поблагодарил и поставил в пример Герасимова.

Вскоре вышел приказ командующего — комбригу Герасимову за успешную стройку объявить благодарность и наградить ценным подарком — наручными командирскими часами.

Правда, на этом освоение строительных профессий спецназовцами не закончилось. Командующий округом приказал оборудовать полосу препятствий в учебном центре того же Алма-атинского училища. В сравнении с боксами строительство полосы было, считай, легкой прогулкой.

Однако не бывает худо без добра. Набравшись строительного опыта, комбриг Герасимов построил и собственный бокс, для тех самых суперсекретных радиостанций.

Бокс стал его гордостью. Они продумали и внедрили в жизнь весьма эффективное рационализаторское предложение. Огромные, тяжелые радиостанции теперь мог загрузить в машину один человек, все было механизировано.

Так, в заботах и хлопотах, прошел 1983 год, наступил 1984-й. Встречая его, ни комбриг, ни его подчиненные еще не знали, что вскоре придет их черед идти на войну.

Горький хлеб спецназа

В ночь на 15 марта 1985 года колонна 22-й бригады специального назначения перешла советско-афганскую границу в районе Кушки и двинулась маршем на Шиндант. Нельзя сказать, что комбриг полковник Герасимов до ввода в Афганистан не слышал, как свистят пули. Разумеется, речь не о пулях, которые выпускаются из стволов на стрельбище, а тех, что свистят у виска. И пусть основные годы его службы пришлись на мирное время, судьба тем не менее не раз проверяла его на боевую прочность.

Дмитрий Герасимов нередко попадал в серьезные переделки. Конечно, не по собственному желанию, но по воле приказа.

Еще солдатом, в учебном подразделении подняли их по тревоге и бросили из Самарканда в Ташкент. Столица Узбекистана лежала в руинах после мощнейшего землетрясения. Город еще потряхивало, по небу сверкали зарницы, на земле развалины, дым, пепел и вечные участники бедствий — мародеры. Вот тогда на их пути и встали солдаты из 127-го учебного танкового полка. И уже в те тревожные дни он мог получить пулю из-за угла. Стреляли в него и в его товарищей. К счастью, не очень метко. Но свист пуль он услышал впервые именно там, на ташкентских развалинах.

Откуда было знать молодому солдату, что теперь звуки пролетающих пуль, разрывы гранат станут постоянными спугниками его жизни, службы.

Ведь до Афганистана еще больше двух десятков лет, и никто на свете и не знает о будущей войне. Только вот у Герасимова свой Афганистан.

Осенью 1967 года, уже будучи лейтенантом, он попадает в Чимкент. Когда ночью прозвучал сигнал тревоги, им вручили оружие и посадили в машину, Дмитрий подумал, что вновь трясет Ташкент.

И действительно, военная колонна опять двинулась в сторону столицы республики, но, не доезжая нескольких километров, свернула на Чимкент. Вскоре им сообщили: в городе — беспорядки, поджоги, грабеж, разбой.

Захвачен милицейский арсенал, выпущены на свободу заключенные. Органы внутренних дел уже не в силах справиться с беснующей толпой. Ситуация вышла из-под контроля.

Устанавливать контроль над ней пришлось армии, в том числе и лейтенанту Герасимову.

Позже, когда Дмитрий служил в спецназе, была в его жизни Астрахань, с эпидемией вспыхнувшей чумы. Им приказали перекрыть участок территории, по которому из карантинной зоны пытались вырваться беглецы. Спецназовцы дежурили по ночам в степи, несли патрульную службу, проверяли автомашины, выезжающие из зоны, вагоны поездов. Нередко под щебнем в товарных вагонах находили ящики, в которых прятались люди.

Случались эпизоды и похуже, когда организованные группы с оружием шли на прорыв противочумных кордонов. Так что жизнь не давала ему возможности забыть, как свистят пули.

Однако 1985 год стал особым годом. Если в прошлой его службе были лишь боевые эпизоды, то теперь, мартовской ночью, перейдя границу, он оказался «за речкой», как говорили тогда. Иными словами, оказался на войне.

Но даже самый подготовленный офицер, тем более солдат, становится настоящим бойцом только на войне. И осознание того, что ты уже на войне, приходит не сразу.

Так и случилось с комбригом