– Боже! – ахнула Эльза. – Номер уже нельзя останавливать. Слушай и запоминай. Нас сейчас распилят пилой. Живо высовывай в дырки по бокам руки, в ту, что в торце, башку и подожми под себя ноги. Смотри!

Эльза ловко выставила через дырки ноги. Тело, руки и голова девицы остались внутри «гроба».

– Я зад, ты перед, – шептала она, – поторопись, а когда Жиль начнет пилить, шевели лапами и улыбайся.

– Это сон? – с надеждой спросила я, наблюдая, как Эльца скручивается в комок.

– Нет, дурная реальность, – хихикнула девушка. – Че? Никак не врубишься? Жиль фокусник, а мы ассистентки. Никогда в цирке не была?

Из недр памяти выплыло воспоминание. Вот мы с бабушкой сидим на первом ряду в круглом зале. Маленькая Дашенька охвачена восторгом. Меня радует все: акробаты в блестящих костюмах, дрессированные мишки, клоуны, вафельный стаканчик с мороженым, который Фася купила мне в антракте. Потом на арену вышли мужчина во фраке и худенькая девушка.

Дядька уложил спутницу в ящик, схватил пилу, живо разделил деревянный короб пополам и растащил части в разные стороны. Я отчаянно зарыдала.

– Солнышко, успокойся, – начала утешать меня бабушка.

– Тетю убили, – плакала я, – вон ее ножки в правой части, а голова и ручки в левой.

– Все в порядке, – улыбалась Фася, – сейчас он ее снова сложит.

– Нет, нет, нет, – всхлипывала я, – нельзя разломанную тетю оживить!

– Это фокус! – засмеялась бабушка. – Смотри!

Иллюзионист живо соединил части, и девушка, абсолютно невредимая, выпорхнула наружу.

Я обалдела, а Фася пояснила:

– Женщин две, одна уже находится в кофре, когда его вывозят на арену, вторая залезает внутрь на глазах у публики. Первая ассистентка выставляет наружу ноги, вторая руки и голову. Никого не распиливали по-настоящему.

– Нас обманули! – сообразила я. – Очень нехорошо.

– Нет, заинька, – успокоила меня Фася, – просто повеселили. Все фокусы – это ловкость рук и маленькие хитрости.

И вот сейчас мне предлагалось исполнить роль ассистентки.

– Алле! – заорал Жиль.

– Ап, – скомандовала Эльза, – не подведи! Жилю директор цирка позавчера подсунул в ассистентки какую-то Кати. Гадкая девка. Жиль отказывался, но шеф настоял. Кати бухает, вчера Жиль конкретно сказал: «Я с ней не работаю», а босс в ответ: «Тогда я с тобой не работаю». Наверное, директор с Кати спит. Где он ее нашел? Мы девку совсем не знаем. Ну, давай, постарайся. У тебя получится.

Времени на споры не было, я выставила руки, голову, поджала ноги, скрючилась, услышала щелчок и поняла, что между мной и Эльзой опустилась заслонка. Послышался противный звук «вжик-вжик-вжик». Моя часть ящика откатилась в сторону, зрители зааплодировали.

– Алле! – радовался Жиль. – Битте, тишина! Сейчас Кати, распиленная пополам, продемонстрирует свой ум. Кто хочет задать красавице вопрос?

– Скока будет семью шесть? – закричали из зала.

– Кати! Правильный ответ! – потребовал факир.

– Тридцать шесть! – объявила я.

Публика засвистела и затопала ногами.

– Сорок семь? – предположила я. – Извините, у меня по математике было два. Спросите что-нибудь другое.

– Столица Голландии![11]– заорал кто-то.

– Копенгаген! – обрадовалась я.

– У-у-у-у! – завыл народ.

– Значит, Хельсинки, – выдала я другой вариант.

– Гы-гы-гы, – заржала публика.

– Кати, еще раз! – велел Жиль, подошел ко мне и зашептал: – Пьянь рваная, вау… ты не она!

– Точно, – согласилась я.

– Где Кати? – изменившись в лице, спросил иллюзионист.

– Понятия не имею, – честно ответила я, – я очутилась здесь случайно.

– Дарлинг, – пытаясь удержать на лице улыбку, заявил Жиль, – не погуби. Если мы скосячим, нас вон выпрут. Директор жлоб, он на меня зуб из-за Кати имеет. Пожалуйста!

– Чего делать-то? – спросила я.

– Ангел! Господь послал мне светлого ангела! – закатил глаза Жиль. – Ничего трудного. Ассистенты объяснят, слушай их, ничего не бойся, ни малейшей опасности для твоего здоровья не будет. Сплошное надувательство.

– Это я уже поняла, – кивнула я.

– Теперь объяви этим кретинам, что главный город Голландии Пярну, и я сложу ящик! – заликовал Жиль.

– Пярну? – усомнилась я. – Вроде это где-то в Средней Азии!

– Не спорь, времени мало, – предупредил фокусник и заорал как раненый аллигатор: – Кати, отвечай! Ну!

– Город Пярну! – грянула я.

– Ха-ха-ха, – отозвался зал.

Ящик задвигался, заслонка испарилась.

– Молодца! – одобрила Эльза. – Вылезай. Кстати, Пярну в Эстонии.

– Не могу выпрямить ноги, они затекли, – пожаловалась я. – И у меня по географии было три балла.

Эльза вытянула руку и без раздумий ущипнула меня. Мои конечности зашевелились.

Крышка приподнялась, подростки ловко выудили меня из «гроба», встряхнули, поставили на ноги и слаженно шепнули:

– Комплимент.

Я откашлялась и закричала:

– Дорогие зрители, вы прекрасны, красивы, очаровательны! Лучшая публика на свете!

Пока я рассыпала комплименты, на арене началось броуновское движение. Мужчины в ярко-красной, расшитой золотом униформе установили на опилках две телефонные будки. Одну поместили около занавеса, другую – у бордюра.

– Шикарная речь, – шепнул мне в ухо белобрысый ассистент, – ты ваще кто?

– Отойди в сторону, – тихо приказал второй мальчик. – Я Эдди, мне Жиль все рассказал. Комплимент – это поднятая вверх рука, а не куча слов. Ок? Выполнила номер – задрала лапу. Вот так! Ферштеен?

Я кивнула. Ну надо же, оказывается, цирковые люди улыбаются публике и одновременно ведут между собой переговоры.

Из-за занавески выбежала Эльза и замерла с поднятой рукой.

– Внимание, – объявил Жиль, – телепортация людей! Эльза, начинай!

Ассистентка приблизилась к одной кабинке, распахнула дверь и вошла внутрь.

– Повторяй за ней, – приказал Эд, – и слушай меня.

– Кати! – провозгласил Жиль.

Я попыталась изобразить грациозную лань и, высоко поднимая колени, доскакала до будки.

– Прими нужную позу, – шепнул непонятно как оказавшийся рядом Эдди, – смотри на Эльзу.

Я уставилась на ассистентку, оттопырила попу, изогнула спину, попробовала выпятить грудь и потерпела неудачу. Мой позвоночник заклинило.