– Комплимент и улыбка, – скомандовал Эд.

Я послушно задрала руку и скривила рот. Удерживать задницу оттопыренной, поясницу прогнутой и при этом направлять бюст вверх оказалось невероятно сложно. Задранная рука мешала сохранять равновесие, думать об улыбке не хотелось.

– Слушай сюда, – шипел Эд, – войдешь внутрь, закроешь дверь, упрешь в стенки ноги, дно кабины откроется, спустишься вниз, нашаришь проход. Второй по счету. О’кей? Запомни, твой лаз второй! Проползешь чуток и окажешься в другой будке. Возьмешься за ручку, дно захлопнется! Ферштеен?

– Ага, – растерянно ответила я.

Шепот Эдди постоянно перекрывал вопль Жиля, который сообщал зрителям:

– Кати и Эльза войдут внутрь, я произнесу волшебные слова, и они чудесным образом… впрочем, увидите сами! Алле!

– Быстро, ничего не бойся, главное, кураж, – приободрил меня Эд, – все получится.

Я захлопнула дверцу и, как велел Эд, растопырила ноги. Пол разошелся в разные стороны, я аккуратно спустила ноги, встала на что-то твердое, пошарила руками, обнаружила уходящий в сторону лаз, присела, скрючилась, поползла вперед головой и через мгновение столкнулась с Эльзой.

– Дура, – рявкнула та, – твоя проходка вторая, и двигаться надо задом.

– Айн, цвай, драй, – орал Жиль, – эй, скоро случится чудо.

– Вали назад, – скомандовала Эльза, – живей.

– Уно моменто! – визжал фокусник.

– Че затормозила? – злилась Эльза. – Ты номер сорвешь!

– Очень узко, – пропыхтела я, – у меня попа застряла.

– Жрать надо меньше, – отрезала ассистентка, – корячься проворнее. Тупица.

– Я вешу сорок пять кило, – попыталась оправдаться я, – и до сих пор легко просачивалась во все дыры.

– Да ты жирная свинья, – засопела Эльза, – надо сбросить вес до тридцати семи кэгэ, иначе не сможешь с Жилем работать.

– Волшебное превращение! – надрывался иллюзионист.

– Я не собираюсь, – возмутилась я.

Эльза пнула меня пяткой.

– Полагаешь, тоннель под ареной, где мы застряли, лучшее место для спора? Вали назад. Потом выскажешься!

Кое-как, ободрав локти и колени, я вернулась в свою кабинку и машинально схватилась за ручку двери. Пол мигом сложился, я предстала перед публикой.

Не получилось! – обрадовались зрители.

– Эльза исчезла! – выкрутился из непростой ситуации Жиль. – Она уже летит, а сейчас пропадет и Кати! Ап!

– Дура! – шепнул Эдди. – Дубль два. Внимательно!

Я набрала полную грудь воздуха, захлопнула дверцу, скользнула в дыру, нащупала первый проход, нашарила второй, вспомнила приказ Эльзы двигаться ногами вперед, сунула их в лаз и, усиленно отталкиваясь ладонями от холодного пола, проползла около метра.

– Стой, кретинка, – зашипела Эльза, – ты опять в моем проходе.

– Это невозможно! – обомлела я.

– И тем не менее опять косяк, – сквозь зубы заявила ассистентка, – второй раз облажаться нельзя! Публика не прощает проколов. Ну, Кати, сучья мать! Попадись ты мне! Руки вырву и вместо ног вставлю!

– Хорош ругаться, лучше придумай, как спасти трюк, – остановила я Эльзу.

– Вытянись на спине, не шевелись, – приказала девушка, – я проползу по тебе сверху.

Я замерла на полу, Эльза, тихо матерясь, перелезла через меня, больно задев босой ступней мое лицо.

– Осторожнее, нос! – пискнула я.

– Отрастила шнобель, – буркнула Эльза. – Вали в кабинку!

– Бре ке ке кекс, – завизжал Жиль, – моменто фокусенто!

Еле живая от перенесенных испытаний, я достигла будки, очутилась внутри, распахнула дверь и попыталась принять нужную позу. Увы, стоять, как Эльза, у меня не получилось. Ноги тряслись, попа не хотела оттопыриваться, спину свело судорогой.

– Комплимент, – шепнул Эд.

Я откашлялась, открыла рот, вовремя вспомнила, что в цирке это слово имеет другой смысл, прикусила язык и вскинула вверх руку.

– Улыбочка, – приказал подросток.

Я раздвинула губы.

– Ну и рожа, – оценил мои старания Эд, – у тебя че, корчи? Выдай счастливую улыбку!

Публика отчаянно хлопала в ладоши.

– Внимание! – гремел Жиль. – А сейчас наш супертрюк. Кати, ты готова?

– Нет! – честно ответила я.

Фокусник дернул плечом.

– Кати боится!

Зрители заулюлюкали.

– Сейчас придет Мартин, – зачастил мне на ухо Эд, – он милый. Конечно, не красавец, но очень профессиональный, четкий, номер отрабатывает без натяжек. Ничего не бойся. Мартин супер, он сильный и благородный.

– Чего делать надо? – простонала я.

– Объясню по ходу, – пообещал подросток.

– Кати готова? – повторил Жиль.

– Нет! Не хочу! – уперлась я.

Зрители захохотали.

– А придется! – превратил мой отказ в шутку Жиль. – Мартин, иди к нам!

Вновь раздалась барабанная дробь. Занавес, скрывавший кулисы, отполз в сторону. На арену, играя красивыми мускулами, пружинящим шагом, гордо воздев голову вверх, вышел новый участник представления. Я приросла ногами к опилкам и чуть не лишилась чувств. Мартин был невероятно красив и могуч, от него веяло богатырским здоровьем, его карие глаза с большим интересом осмотрели публику, потом сфокусировались на мне. Длинный хвост Мартина начал медленно шевелиться, здоровенные когтистые лапы дрогнули, объемистая грива распушилась. Я икнула. Мартин был львом.

Два униформиста вынесли ширму.

– Слушай, – шептал Эд, – подойдешь к Мартину и обнимешь его за шею.

– Никогда, – выдохнула я, – он меня сожрет!

– Перед выступлением Марти дают говяжью печень, – успокоил меня Эд, – после трапезы ему твои кости не нужны. Прижмись к нему и замри. Мы расставим ширму. Сначала Марти тебя сожрет, покажем всем, что арена пуста, а потом ты вылезешь! Пустяковое дело!

Я попыталась разобраться в механике номера.

– Лев ассистентку глотает? Мне предстоит пропутешествовать по его желудку и вновь очутиться на свободе? Извини, через какое отверстие я вылезу? Ой! Не хочу! Слишком узко!

– Из-за твоих капризов мы лишимся денег, – возмутился Эд.

– Не уверена, что готова ползать по внутренностям Мартина, – парировала я, – и мне совершенно не нравится, так сказать, аварийный выход. Боюсь, там будет грязно. Нет и еще раз нет. Пусть номер отрабатывает Эльза.

– Идиотка! – топнул Эд ногой, на секунду забыв о публике, которая, не обращая на нас внимания, слушала рассказ Жиля о том, как Мартин с удовольствием слопает Кати. – Повторяю. Раскроем ширму. Там с внутренней стороны есть крепления. Всунешь в них ноги-руки, униформисты сложат деревяшки и отодвинут. Получится, вроде как Мартин тебя схарчил. А потом мы снова развернем ширму, и ты выйдешь ко льву. О’кей?