Добравшись до номера, я налила ванну и уже подняла ногу, чтобы влезть в воду, когда ожил телефон.

– Спокойно, – велела я себе, – все самое плохое со мной уже случилось.

Вообще-то я не люблю произносить эту фразу. Отлично помню, как много лет назад, в прошлой, совсем не богатой жизни, я вывезла трехлетнюю Машеньку на дачу. Поскольку с деньгами тогда был напряг, мне удалось снять лишь одну комнату и террасу у древней старухи. Деревня располагалась всего в пятидесяти километрах от Кремля, но в избах не было воды и газа, душ и сортир стояли на огороде, а готовила я на керосинке. И, к сожалению, старушка сдала часть жилплощади тетке с ребенком. Соседку звали Галя, она постоянно ныла, жаловалась на мужа-алкоголика и не захватила с собой необходимых мелочей. Нитки, иголки, ножницы и прочее Галя одалживала у меня, а еще она не привезла холодильник и с детским простодушием сказала:

– Буду пользоваться твоим. Выдели мне полочку.

Через неделю Галина надоела мне до нервной почесухи, но твердо заявить вечно всем недовольной особе: «Оставь нас с Машей в покое» – мешало хорошее воспитание.

Галя была отличным манипулятором, она умело эксплуатировала образ несчастной жены алкоголика, я ее постоянно жалела.

Лето совершенно не задалось. День-деньской лили дожди, Маша начала кашлять, потом в местный магазин не завезли керосин и в конце концов на неделю отключили свет. Семь дней я жила в полутьме, выслушивая гундеж Гали, которая речитативом выводила: «Хорошо тебе! Сама себе хозяйка! А я жена алкоголика, мучаюсь в сарае без света». Пару раз меня подмывало ответить:

«Я живу с тобой в одной избе и тоже без электричества».

Но я прикусывала язык, лишь удивлялась странности ситуации. Мы находимся в одинаковом положении, но я счастливая, а Галя горемыка. Вероятно, ощущение радости и довольства никак не зависит ни от внешних обстоятельств, ни от количества денег.

Представляете, как я оживилась, когда наконец под потолком вспыхнула лампа!

«Ой, беда, – занудила Галя, – продукты пропали». «Ерунда, – отмахнулась я, – все самое плохое с нами уже случилось, лимит неприятностей исчерпан, вторая половина отпуска пройдет шикарно».

Не успела я закончить эту фразу, как со двора донесся вопль:

– Горим! Люди! На помощь!

Схватив Машу и собачку Снапика, я выкатилась на улицу и увидела, что хозяйская часть избы объята пламенем.

Вот с той поры я весьма осторожно произношу фразу «Все плохое уже произошло». Никогда не знаешь, что припасено у судьбы за пазухой. Только, поверьте, любая неприятность в конечном итоге оборачивается благом.

Я схватила трубку.

– Это Гар, – представился баритон, – никак не мог тебе дозвониться.

– Гар из Старого города, тот, кто назвался начальником отдела департамента полиции, или Гар из ресторана, который на самом деле занимает пост начальника отдела департамента полиции? – съязвила я.

– Я человек из катакомб, – представился Гар, – хочу сказать тебе «спасибо».

– За что? – вздохнула я.

– Мы задержали российского гражданина, который под видом сувениров пытался вывезти с Пхасо подлинные Нао, – сообщил Гар.

– Здорово! – обрадовалась я. – Но ваша пресса молчит. У меня в номере включен местный канал, тот, что вещает на французском, сейчас как раз идут новости, а там ни слова об ограблении.

– И не будет, – пояснил Гар, – правительство решило не привлекать к инциденту внимание. Не стоит пугать народ сообщением о ненадежности хранилища. Нао – символ Пхасо, население должно быть уверено в его сохранности. Ты нам очень помогла. Сегодня у короля Званга состоится совещание, я доложу о госпоже Васильевой, которая вычислила вора.

– Я просто подслушала беседу грабителя и курьера, – смутилась я, – никакой особой доблести или ума для этого не надо. Всего-навсего острый слух.

– Думаю, король захочет наградить россиянку, – не успокаивался Гар, – что ты желаешь?

– Ничего, – ответила я.

– Денег? – предположил Гар. – Проси любую сумму!

– Свои девать некуда, – попыталась я свести беседу к шутке.

– Орден? – предложил Гар.

Неприлично отказываться от государственной награды, но что мне делать со знаком отличия Пхасо?

– Давай похороним ситуацию, – попросила я. – Хотя нет! Скажи, где Сорокин?

– Тоже задержан, и сейчас они с курьером наперегонки топят друг друга, – пояснил Гар. – За похищение Нао на Пхасо предусмотрена смертная казнь. Вот негодяи и стараются, хотят остаться в живых, надеются, что суд учтет чистосердечное раскаяние.

Я быстро сказала:

– Мой лучший друг, полковник нашей милиции Дегтярев, давно пытается прижать хвост Раевскому. Но ни одной улики у него на руках нет. Если пообещать курьеру депортацию в Россию, сказать, что он в обмен на рассказ об участии в деле Валерия Валентиновича будет судим не на Пхасо, а в Москве, вот тогда…

– Понял, – перебил меня Гар, – потолкую с нужными лицами.

Я расхрабрилась:

– Ты знаком с королем?

– Не имел чести, – ответил Гар, – мое положение скромное, я маленький полицейский, приврал тебе чуть-чуть, на самом деле я обычный следователь. А вот мой тезка – тот завотделом. Извини.

– Сама люблю себя приукрасить, – засмеялась я. – А ты бываешь во дворце? Знаком с тамошними служащими?

– Что ты, кто меня туда пустит, – вздохнул Гар. – А почему ты спрашиваешь?

– Из любопытства, – соврала я.

Ну не рассказывать же местному Дегтяреву, что я хочу подобраться как можно ближе к Айлин королевы Лимы. Теперь я абсолютно уверена, что это ей поручили воспитывать Зарину.

– Непременно свяжусь с тобой, – пообещал Гар, – расскажу, как решили поступить с Сорокиным.

– Сообщи свой номер, – ответила я. – Не собираюсь лишний раз тебя беспокоить, но на всякий случай хочется иметь возможность пообщаться.

В ванной я просидела около часа. Сначала долго орудовала жесткой мочалкой, потом полежала в ароматной пене, затем облилась большим количеством парфюма, заказала в номер кофе с булочками, не пустила в комнату официантку, взяла у нее поднос на пороге и села в кресло у телевизора.

Похоже, на Пхасо основное внимание уделяют новостям. Сейчас телеканал демонстрировал «Вести с побережья». Я начала прихлебывать кофеек. Король Званг не любит свободную прессу, он держит под пятой телевещание. Приказал журналюгам сообщать радужную информацию, а те стараются изо всех сил. На экране возникло изображение веселого дельфина.

– Самые удивительные трюки проделывает Мартин, – радостно гудел за кадром мужской голос, – он способен прыгать через горящий обруч.