– И я на это надеюсь, милая, – сажая жену в седло, ответил Призрак. – А там как жизнь распорядится. Мы не всегда вольны в своих желаниях.

Княгиня с легкой грустью вздохнула, признавая правоту слов мужа, но тут же снова улыбнулась. Сейчас ее Атей рядом, и надо радоваться каждому мгновению, проведенному вместе, а не унывать, забивая свою голову неизвестным грядущим.

Не было никакого праздника, никакого народного гуляния по поводу возвращения князя. Правитель у них на одном месте не сидит – так что, каждый раз, когда он въезжает в Оплот, бочки с вином из подвалов выкатывать? А работать когда? Да и спиться ненароком можно. Поэтому жители столицы порадовались про себя возвращению Атея Призрака в родные стены. Ну, может, подняли по чарке за его здоровье вечером за ужином (а кто и по две), а утром с новыми силами взялись за свою повседневную работу.

Не стал нежиться в постели и сам князь. Подъем, утренние занятия с острым железом, плотный завтрак, поцелуй жены в губы, поцелуй в ее начавший расти живот – и вот он уже стоит на крыльце своего замка, размышляя, куда направиться в первую очередь.

– Утро доброе, брат, – подошел к нему немного озадаченный Лайгор.

– И тебе того же, – кивнул Атей. – Тебя почему на поляне не было? И на завтраке тоже? И вообще, где Элетра?

– В городе жена, – почесал затылок Узелок. Будто и не альв стоял напротив Призрака, а обычный деревенский мужик, решающий для себя непосильную задачу. – Дом или место под его строительство ищет.

– Не понял, – нахмурился князь, – дом за стеной моего замка?

– Ну да, – непонимающе уставился на него Лайгор.

– Ты слышала, милая? – почувствовав приближение жены, повернулся он. – А еще брат называется.

– Что случилось? – подошла к ним княгиня, не забыв чмокнуть Узелка в щеку.

– Да вот, мой побратим отправил жену в город, чтобы та дом или место под его строительство выбрала.

Треськ, – вслед за поцелуем раздался смачный подзатыльник.

– За что, ваша светлость? – возмутился отскочивший и потирающий затылок альв от Льдинки.

– За дурость, – резко ответила она. – Не такая большая у нас семья, чтобы всем за замковыми стенами не уместиться. Ейган, пошли «стрижа» за Твердыней, будем планировать с ним внутренние территории Княжеского замка. И пусть Яркую найдут, я еще и ей на орехи отсыплю. Выдумали тоже – в городе селиться. Ты куда сейчас, Ат?

– Начну, наверное, с хозяйства Рольфа Подкидыша. Посмотрю, как растет наша смена. Пойдем, Лайгор, – хлопнул он по плечу побратима. – А то вон еще и Кармин идет. И от нее перепадет добавкой, – альв обернулся, увидел подходящую княгиню изгоев, изящно поклонился и, не заставляя себя больше упрашивать, припустил к выходу в город.

– Милый, не забудь, что сегодня в полдень на набережной светское мероприятие, на котором просто обязан присутствовать правитель этих земель, – сказала Виолин, на мгновение придержав мужа за руку.

– Я помню, родная, – улыбнулся он и, еще раз поцеловав жену, отправился в город.

«Мероприятие, – хмыкнул про себя князь. – Да еще и светское». Хотя каким еще может быть открытие первого памятника в столице их княжества, как не светским? Тем более памятник был не правителю, как делали многие короли, герцоги и другие власти предержащие, пытаясь увековечить себя в памяти своих подданных. Многие из них не жалели золота ни на сами статуи, ни на их возведение, чтобы предстать перед своим народом в героическом образе могучего воина, повергающего мифическое чудовище. Или доброго и мудрого владыки, молчаливо взирающего на них с высоты своего постамента. И не важно, что доспехи они надевают всего пару раз в год на балы и приемы. А доброта их ограничивается горстью медных монет, брошенных в толпу. Все те же пару раз в год. Все это не важно. Главное, чтобы народ, бросающий взгляды на их гранитные, бронзовые и позолоченные фигуры, верил в их величие и непогрешимость.

В Оплоте все было иначе.

Шевеление непонятных и подозрительных торговцев, что в итоге оказались обычными работорговцами, «плащи» Дарека заметили не сразу. Уж очень хорошо они прикрывались маской добропорядочных купцов. Но в конце концов подозревающие всех и вся подчиненные Щепы заинтересовались таким фактом: почему эти купцы игнорируют торг у стен Оплота, используя лишь местные торговые пути, а порт у стен столицы – всего лишь как обычный перевалочный пункт? Глупо везти свои товары только куда-то на север, не пытаясь хоть часть из них распродать здесь же. Тем более всем известно, что золото в княжестве Сайшат есть. И его не мало. А с учетом того, что молодое государство сейчас стремительно строится и развивается, складывать монеты в кубышки и зарывать их в землю его жители не собираются.

Но подозрительные торговцы будто не знали и не замечали этого. Их небольшие обозы приходили прямо к пристани, где с них сгружали тюки и свертки, которые тут же перемещали в трюм корабля, который впоследствии должен был уйти из княжества по речным торговым путям.

И корабль действительно ушел бы. Он даже попытался это сделать, когда, почувствовав, что «цепные псы» князя встали на их след, торговцы, бросив несколько еще не перегруженных возов с товаром прямо на пристани, обрубили причальные канаты и попытались уйти в Золотое.

«Плащи», увидев удаляющуюся корму, быстро вскрыли тюки на этих возах и обнаружили в них опоенных сонным отваром ребятишек, которым на первый взгляд было от трех до пяти лет – не более. Все тут же встало на свои места, и с этого момента судьба работорговцев была предрешена.

Метнулись в Левый бастион стражники, и уже вскоре между ним и его Правым собратом, стряхивая с себя капли воды, поднялась со дна озера массивная кованая цепь, перекрывая беглецу выход из столичной гавани. А еще через некоторое время с противоположного ее берега, от хозяйства Гема Ветерка, вспенивая острыми носами и веслами волны, понеслись на перехват работорговцев два небольших быстроходных суденышка, под завязку набитые злыми до невозможности воинами.

Запертый в заливе корабль заметался по водной глади в робкой попытке спастись, но поняв, что это невозможно, его хозяева пришли к единственному выходу. Чтобы хоть как-то отвести от себя подозрения, они решили затопить все улики вместе с судном на дне Золотого. Порубили днище судна топорами и стали ждать и молить своих богов о том, чтобы их посудина опустилась на дно до того, как княжеские воины ступят на ее палубу.

Лучше бы они этого не делали, возможно, тогда и дожили бы до справедливого суда. Смерти им было, конечно, в любом случае не избежать. Ну не предусматривало правосудие княжества другого наказания за торговлю разумными. Но, глядишь, и смерть была бы более легкой. А так воины Призрака, увидев вдруг накренившееся судно, быстро ставшее набирать в трюмы воду, словно взбесились. Вайрон, из которых и состояла бо́льшая часть преследователей (кто еще, как не оборотни в своей волчьей ипостаси, мог быстрее всех добраться до кораблей Гема), оборачивались, лишь только взлетали на палубу работорговца, и своими клыками рвали торгашей буквально на куски. Забыв при этом, что у каждого на поясе висит два добрых и острых клинка.