«Включая меня?» — промелькнуло у меня в голове.

— Но Эмилио она не любила, так?

— Не любила. С Эмилио все обстояло по-другому. Для Саймона это было что-то вроде спортивного азарта, кто кого, — продолжила хорошенькая ведьмочка. — Самую сильную ревность он испытывал по отношению к ребенку Тесс. Саймон не мог стерпеть, что вместо него она уже любит кого-то, кто еще даже не родился на свет.

Я вспомнила фотоколлаж: тюремная решетка, составленная из детских лиц.

— Он приходил на похороны?

Прежде чем ответить, Ведьмочка немного поколебалась.

— Мы ждали Саймона у метро, но он так и не появился. Я позвонила ему и спросила, что за дурацкие фокусы он выкидывает. Саймон сказал, что передумал и не придет. Дескать, особого места у гроба ему не отведут, его чувства к Тесс — погодите, дайте вспомнить — «останутся непонятыми» и «для него это мучительно больно».

Не поэтому ли все замялись, когда я начала расспрашивать про Саймона?

— По словам Эмилио Коди, Саймон просто помешался на Тесс, — сказала я. — Это правда?

— Да, — ответила Ведьмочка. — Когда он начал свой дебильный проект «Женское первоначало» или что-то в этом роде, то шлялся за Тесс по пятам.

Бенджамин бросил на Ведьмочку предостерегающий взгляд, однако та продолжила:

— Черт, да он буквально преследовал ее!

— А фотокамеру использовал только как предлог? — спросила я, вспомнив твои фото на стене его спальни.

— Ага, — кивнула Ведьмочка. — У него не хватало мужества смотреть ей в лицо, приходилось прикрываться камерой. Он нарочно ставил длинные объективы, изображал из себя гребаного папарацци.

— Как вы думаете, почему Тесс терпела его?

Ответить мне решился застенчивый молодой человек, который до этого молчал:

— Тесс была очень добрая. Наверное, жалела Саймона. У него совсем не было друзей.

Я повернулась к Ведьмочке:

— Дипломный проект Саймона не пропустили? Я правильно вас поняла?

— Да. Миссис Барден, наш куратор, велела ему прекратить фотосъемки. Она знала, что проект — лишь повод ходить следом за Тесс, и пригрозила Саймону исключением.

— Когда это было?

— В начале учебного года, — сказала Аннет. — В прошлом сентябре, на первой неделе. Тесс испытала большое облегчение.

Однако «фотосессия» продолжалась всю осень и часть зимы!

— Саймон продолжал снимать, — сообщила я. — Разве вы не знали?

— Должно быть, стал действовать осторожнее, — высказал мнение Бенджамин.

— Да уж, для него это не составило бы труда, — согласилась с ним Ведьмочка. — Правда, с тех пор как Тесс взяла академический отпуск, мы редко ее видели.

Я вспомнила слова Эмилио: «Расспроси лучше того мальчишку, которой вечно таскался за ней со своим чертовым фотоаппаратом!»

— Эмилио Коди знал, что Саймон не остановился, а ведь он преподает в вашем колледже. Почему же он не сделал так, чтобы Саймона исключили?

— Потому что Саймон знал о его романе с Тесс, — пожала плечами Хорошенькая Ведьмочка. — Возможно, оба покрывали друг дружку.

Откладывать следующий вопрос я больше не могла.

— Как по-вашему, мог один из них убить Тесс?

Среди студентов воцарилось угрюмое молчание, однако я уловила в нем скорее замешательство, нежели оторопь. Наконец заговорил Бенджамин — просто из любезности, думаю.

— Саймон сказал нам, что у Тесс развился послеродовой психоз, из-за которого она покончила жизнь самоубийством. Дескать, таков вердикт коронера, и у полиции тоже нет никаких сомнений.

— Мы не очень-то доверяли Саймону, — прибавил застенчивый юноша, — но то же самое написали в местной газете.

— Саймон еще сказал, что вас тогда не было в Лондоне, а он видел Тесс и… — Аннет сконфуженно умолкла, но я и так примерно представляла, что этот паршивец наговорил о твоем душевном состоянии.

Значит, пресса и Саймон убедили всех в твоем самоубийстве. Тесс, о которой рассказывали твои однокурсники, никогда не покончила бы с собой, но ты была одержима современным дьяволом в обличье послеродового психоза, и этот дьявол заставил веселую, энергичную девушку так сильно возненавидеть жизнь, что она решилась на смерть. Твой убийца имеет научное название, а не человеческое лицо.

— Полиция действительно поддерживает версию самоубийства на почве послеродового психоза, — промолвила я, — но я уверена, что это ошибка.

Некоторые студенты посмотрели на меня сочувственно, на лицах других отразилась жалость, бедная родственница сочувствия. А потом выяснилось, что уже половина второго, через десять минут начнется лекция, и все начали расходиться.

Я решила, что Саймон успел обработать их перед встречей со мной. Несомненно, он наплел твоим друзьям про чокнутую старшую сестрицу с ее безумными теориями. Потому-то мой вопрос об убийце и вызвал у них смущение, а не шок, потому-то они и держались со мной так скованно. И все же я не винила их за то, что им больше хотелось верить Саймону, чем мне; за то, что они предпочли версию твоей гибели, не связанную с убийством.

Бенджамин и Хорошенькая Ведьмочка уходили последними. Они пригласили меня на выставку, которая должна была состояться через неделю, и с трогательной настойчивостью добивались от меня обещания обязательно прийти. Я согласилась, так как увидела в этом еще одну возможность поговорить с Саймоном и Эмилио.

Оставшись одна, я вновь подумала о Саймоне. Мало того что он наврал мне про фотографии, так еще и расписал свою ложь в красках. «Фото войдут в мой дипломный проект», «Мой преподаватель считает, что это лучшая и самая оригинальная работа на всем курсе». О чем еще он солгал? Правда ли, что в день смерти ты звонила ему и просила встретиться, или же он просто следил за тобой, как постоянно делал раньше, и все его россказни — лишь попытки отвести от себя подозрения? Безусловно, Саймон умеет ловко манипулировать людьми. Человек в кустах — был ли он на самом деле, или Саймон выдумал его, точнее, хитро сослался на твою паранойю, чтобы никто не заподозрил его самого? Сколько раз он сидел на ступеньках перед твоей дверью с огромным букетом, разыгрывая невинное ожидание, хотя знал, что ты уже мертва?

Размышляя об Эмилио и Саймоне, я столкнулась с новым вопросом, который мучает меня до сих пор: правда ли, что в жизни любой головокружительно красивой женщины непременно появляется какой-нибудь негодяй? Если бы мертвой нашли меня, мои друзья и бывший жених вряд ли попали бы в список подозреваемых. Я не верю, что очаровательные красавицы возбуждают нездоровую страсть в нормальных мужчинах; скорее, они привлекают к себе внимание психов и извращенцев. Необыкновенная привлекательность таких женщин становится для неуравновешенных и психически нездоровых мужчин вспышкой света среди тьмы, в которой они пожизненно блуждают; пламенем, непреодолимо влекущим к себе и вызывающим стремление его погасить.