по белому лжи, навсегда в ней разочаруется. Какая разница, сколько ей лет, ради всего святого? Она ненавидела свой возраст, она испытывала лютое отвращение к тому факту, что ей всего шестнадцать!

Но ближе к концу дня ее молодая жизнь снова наполнилась солнечным светом, когда Делука вошел, коротко переговорил с Юнис, а затем сказал ей:

– Ну, Патриш, все готово. Я сказал Юнис начать поиски замены тебе. Как только она ее найдет, ты можешь переходить в аптеку.

– Боже, я не могу в это поверить! – вскрикнула Патрисия. Ее лицо засияло от радости. – Я так счастлива!

Ей хотелось обнять Фрэнка Делуку и покрыть его поцелуями. Но это было невозможно сделать на виду у посетителей «Коркиз» и у Юнис, и она просто всплеснула руками от радости. Делука широко улыбался ее удовольствию, что еще больше усилило для нее наслаждение моментом. Патрисия повернулась к Юнис, чтобы разделить свое счастье с ней, но Юнис на Патрисию не смотрела, она смотрела на Делуку – холодным, мрачным взглядом, который на миг заставил Патрисию насупить темные брови. Однако она не собиралась позволять неодобрению Юнис убить свой восторг. Мужем Юнис был водитель грузовика с пивом. Лучшее, что она о нем рассказывала, была его способность определять породу деревьев, а целью их жизни было перебраться в трейлер. Как Юнис могла понять уже лелеемую Патрисией мечту: брак с состоявшимся, образованным профессионалом, хороший дом в пригороде – даже лучше, чем дом Коломбо, на большом участке, с белым забором из штакетника, семья, двое детей: старший – маленький мальчик Фрэнк для Фрэнка Делуки и младшая – маленькая девочка для нее, которую она назовет Мэри в честь матери.

На осуждающий взгляд старшей женщины Патрисия отреагировала так же, как и на ее же универсальный совет, – пожав плечами. Патрисия снова обратила взор на своего героя-рыцаря-чемпиона, своего полубога аптеки, своего избавителя от заурядности, пилота, который на невесомых крыльях перенесет ее в чудесный мир Косметики, Взрослости и Вечного счастья.

– Фрэнк, я никогда не смогу вам за это отплатить, – вне себя от радости сказала она ему.

– Видеть вас такой счастливой оплачивает все сполна, Патриш, – ответил он.

Ей не хватало прозорливости, чтобы понимать, что оплата еще даже не началась.

Однажды вечером, когда Патрисия еще работала в «Коркиз», Делука вышел на час раньше и ждал ее. Он знал, что по окончании работы она обычно шла к большой парковке на Арлингтон-Хайтс-роуд, переходила ее, как только позволяло движение, и заходила в свой жилой квартал. Делука сидел в машине с опущенным окном на парковке, где Патрисия обычно переходила дорогу, и курил сигарету, когда она подошла.

– Привет, – сказал он.

– Привет.

Она не удивилась, поскольку с того дня, как было объявлено о ее переводе в аптеку, ожидала, что он начнет подбивать к ней клинья. Она даже подготовилась, походя сообщив родителям, что согласилась работать в позднюю смену, чтобы заменить другую девушку, которая выходит замуж и идет на девичник.

– Это может быть в любой вечер, – сказала Патрисия родителям, – и когда я не приду домой, вы будете знать, где я.

Это была ее первая ложь ради Фрэнка Делуки.

– Тебе нужно идти прямо домой? – спросил Делука, когда Патрисия остановилась у его машины.

Она покачала головой.

– Нет.

– Хочешь прокатиться?

– Ладно.

Без колебаний, без опасений. Он делал то, чего она ждала.

Патрисия села в его машину, и Делука выехал на бульвар. Когда он развернулся и направился на север, ее охватило чувство дежавю. Точно как Джек Формаски, когда впервые подобрал ее перед кинотеатром «Синема Тю», который можно было увидеть с того места, где припарковался Фрэнк. И она подозревала, что Фрэнк скорее всего ехал туда же, куда и Джек тогда: в лесной заповедник. Она не могла не испытать разочарования, почему-то ей казалось неправильным, что Фрэнк делал то же, что и Джек. Когда Делука наконец свернул на главную дорогу, разделявшую лес пополам, она вынуждена была сказать себе, что, вероятно, ведет себя глупо. Возможно, все парни первый раз возят всех девушек сюда.

– Припаркуемся? – спросил Делука, притормаживая.

– Хорошо.

Она начала нервничать, даже немного испугалась.

Рядом с ней не подросток, не Джек. Совладать со страстью Фрэнка Делуки, приставаниями Фрэнка Делуки, возможными угрозами физической расправы со стороны Фрэнка Делуки ей не удастся. Хотя верховодить она и не собиралась, и все, безусловно, шло так, как она желала, тем не менее в ней нарастало чувство незащищенности.

– По-моему, все в порядке, – сказал Делука, съезжая с главной дороги на короткую дорожку, которая заканчивалась у подножия невысокого травянистого холма. Едва выключив двигатель и фары, Делука заерзал на сиденье и привлек ее к себе. Она приоткрыла губы, когда он наклонился к ней, и они впервые поцеловались. Это был долгий, медленный, теплый поцелуй, мягкий и сухой, несмотря на открытые рты. Одной рукой он держал ее за плечи, а другая лежала высоко на ее повернутом к нему правом бедре. Он не щупал ее, не хватал, не тискал, не торопил. Патрисии казалось, что он точно знает, чего он хочет, и никуда не спешит. Как она и ожидала, он все контролировал.

Они поцеловались второй раз, третий раз, а затем поцелуи перестали быть одиночными и превратились в длинную чреду, сливающихся друг с другом и между собой. Патрисия впервые почувствовала в нем нарастающее желание – не в поцелуях, а в том, как его руки внезапно сжали ее тело, словно ему требовалось удостовериться, что она не сможет вырваться.

Наконец они расцепились, и Делука сказал:

– Давай перейдем на заднее сиденье.

Он уложил ее на подушку, расстегнул на ней блузку и ловко, мастерски сняв лямки бюстгальтера, стянул его вниз на талию. Он принялся целовать ее соски, попеременно касаясь губами и сжимая ладонью то одну, то другую грудь. Патрисия запрокинула голову, опустила веки, губы ее были раскрыты. Она не стонала, но явственные глубокие вздохи выдавали чувствительность ее сосков, не раз твердевших под одеждой от одного присутствия Фрэнка, звука его голоса, а теперь его губы охватывали их, его язык дразнил их…

– Тебе хорошо? – шепотом спросил Делука.

– Д-да.

– Я знаю много способов сделать тебе хорошо, – сказал он ей. – Приподнимись…

Слушаясь его рук, Патрисия приподняла ягодицы с сиденья и почувствовала, как Делука расстегнул молнию на ее юбке, стянул ее трусики к лодыжкам и снял. Он положил их на пассажирское сиденье, а затем осторожно поднял ее правую ногу и положил себе на плечо. Его голова наклонилась к ней, и она почувствовала его поцелуи в своих густых