говаривала Юнис. – Будь у меня ребенок, я бы хотела, чтобы он был таким, как Майкл. Клянусь Богом, я никогда в жизни не видела ребенка симпатичнее. А как он ест!

Если, когда приходил Майкл, рядом был их начальник, Патрисия все равно кормила брата и просто оплачивала чек сама. Отец продолжал каждую неделю давать ей на карманные расходы, и с тех пор, как она начала работать, денег у нее было больше, чем она могла потратить. Она часто давала деньги Майклу, он даже ее не просил.

«Это тебе на кино», – говорила она, протягивая ему несколько долларов, или: «Вот на бейсбольные карточки, которые ты хотел». То есть Майкл получал гораздо больше денег, чем ему считали нужным давать родители, но никто из них дочь за это не критиковал, и никто не просил ее прекратить давать деньги Майклу. Когда-то Патрисию баловала вся семья, теперь она помогала баловать Майкла.

В школе консультант по профессиональному обучению, как и обещал, предложил Патрисии найти более привлекательную, чем буфетчица в «Коркиз», работу, но Патрисия отказалась.

– Мне там очень нравится, – сказала она учителю. – Мне нравится женщина, с которой я работаю, и меня уже дважды повысили. С посетителями очень весело. Думаю, за стойкой регистрации или на офисной работе мне будет скучно.

Патрисия готовила салат из тунца, когда в «Коркиз» в первый раз вошел импозантный красавец с аккуратно причесанными густыми черными волосами. Темные живые глаза, прямой идеальный нос и чуть полноватые, но прекрасно очерченные губы. Он устроился за столиком в дальнем углу возле дверей в «Уолгрин», обслужила его Юнис. Заказал он только кофе.

– Кто это? – при первой возможности спросила Патрисия у Юнис.

– Он новый менеджер «Уолгрин», – сказала Юнис.

– Работает в аптеке и заведует магазином, – сказала одна из кассирш.

– Боже мой, как он красив, – сказала Патрисия.

– Да, недурен, – согласилась Юнис, – если тебе по вкусу красавчики. Мне-то больше нравятся мужчины посуровее, не такие прилизанные. Возьми моего мужа Эда…

Патрисия делала вид, что слушает Юнис, но все ее внимание было приковано к новому менеджеру аптеки. Более привлекательного мужчины она не видела никогда. Как только она на него посмотрела, в груди у нее поднялась теплая волна, а соски, она явно это ощутила, затвердели. Мужчина взглянул на нее без улыбки, и она поняла, что, должно быть, покраснела, потому что после этого он все же улыбнулся, но лишь слегка, словно смущение Патрисии его позабавило. Потом он взял оставленную на соседнем столике газету и погрузился в чтение, больше не обращая внимания на Патрисию. Но она была поражена.

В тот же день, когда к ним зашла сотрудница «Уолгрин», Патрисия спросила ее о новом начальнике.

– Да, мистер Делука, – сказала девушка. – Он только что перешел из магазина в Шаумбурге. Правда, милый?

– Милый – не то слово, – откровенно ответила Патрисия. – Этот мужчина просто потрясающе красив. Он женат, ты в курсе?

– Не думаю. Кольца нет. Не то чтобы сегодня это что-то значило…

Патрисия слушала вполуха, только отметила тот факт, что девушка считала своего нового начальника неженатым. Патрисию на удивление порадовало, что, судя по фамилии Делука, он явно был итальянцем, как и она. Или, может, даже больше, чем она, поскольку она итальянка наполовину. Это знание почему-то было ей приятно, и от него снова потеплело в груди.

На следующий день Делука зашел в перерыв на кофе с одним из своих заместителей, и Патрисия их ждала. Делая заказ, Делука мило ей улыбнулся, и Патрисия улыбнулась ему в ответ заведомо застенчивой улыбкой. Их взгляды встретились лишь на мгновение. Она поспешила за кофе.

Пока Патрисия их обслуживала, Делука говорил с другим мужчиной о колледже.

– Я играл в футбол за Университет Пердью, – говорил он, – в тот год, когда «Огайо Стейт» перешла на «Роуз Боул».

«Университет Пердью, – подумала Патрисия, уходя. – Футбол. Боже, звучит все лучше и лучше!»

Пока Делука был еще в «Коркиз», когда Патрисия сказала Юнис:

– Я не могу прийти в себя от того, насколько красив этот парень.

– Да, дорогая, но он слишком стар для тебя, – сказала Юнис.

– Как ты думаешь, сколько ему лет? – спросила Патрисия.

Юнис бросила на Делуку короткий оценивающий взгляд.

– Тридцать два или около того. Он вдвое старше тебя, дорогая.

– Послушай, – серьезно сказала Патрисия, – не надо распространяться, что мне всего пятнадцать, хорошо? Если кто-нибудь спросит.

– Ты имеешь в виду он? – понимающе ответила Юнис.

– Да. Скажи, что мне восемнадцать. Мне уже почти шестнадцать.

Юнис покачала головой.

– О, это не ко мне, детка. Я в это не ввязываюсь, потому что ты несовершеннолетняя и все такое.

– Тогда просто скажи, что не знаешь, – взмолилась Патрисия. – Ну, Юнис, пожалуйста.

– Я скажу, что не знаю, но это все, большего не проси, – сказала Юнис. – Я не хочу, чтобы твои родители обвиняли меня, если ты спутаешься с этим парнем.

– Я не собираюсь с ним путаться, – заявила Патрисия. – Просто я не хочу, чтобы он думал, что я какая-то глупая малолетка, вот и все.

– Юная леди, поумерьте пыл, – предупредила Юнис. Патрисии она показалась в этот момент невероятно похожей на Мэри Коломбо.

В течение следующих нескольких дней Патрисия аккуратно записывала приблизительное время, когда Делука приходил в «Коркиз» выпить кофе после обеда. Она внимательно следила, чтобы стол, который он предпочитает, ближайший к дверям «Уолгрин», всегда был сервирован и ждал его. Пару раз она даже просила людей пересесть, если они занимали его столик.

– Простите, этот стол занят, – говорила она. – Тут сидит менеджер аптеки. Ему надо ответить на телефонный звонок.

Затем она ставила на стол чашку с блюдцем, и как только Делука входил, приносила ему кофе.

– Что это, специальное обслуживание? – спросил он, когда впервые это увидел.

– Возможно, – застенчиво ответила Патрисия. Она сама удивилась, что не почувствовала, как краснеет.

Однажды в пятницу днем он не пришел за кофе, и она пошла его искать.

– Юнис, я скоро вернусь. Мне нужно сбегать за поздравительной открыткой, пока я не забыла.

Она поспешила в секцию поздравительных открыток, взяла первую попавшуюся, а затем небрежно прошла мимо аптеки. Делука выписывал рецепты.

– Сегодня днем нет перерыва? – спросила она.

– О, привет, – сказал он. – Нет, слишком занят.

– Я боялась, что мой кофе вам надоел.

– Ваш кофе в порядке, – сказал он. Он улыбнулся, глядя через стеклянную перегородку аптеки.

– Я компенсирую это тем, что завтра у вас пообедаю, – пообещал он. К тому времени он знал, что Патрисия по субботам работает целый день.

Ровно в полдень следующего дня она занервничала. Каждые две минуты смотрела на