– Но грешки-то за вами числятся, – пожал я плечами. – И вообще, статья с вашими метками меня разозлила. Собирались выставить наместника Урала слабаком, не сумевшим за себя постоять, которого подловить легко и просто. Согласитесь, запашок от статейки – с душком!

– Но ведь хотели показать, как простой народ вступился, а это говорит о всеобщем уважении к вашей персоне, – погладил в задумчивости лысину Борис Ефимович.

– Уважаемый, а ведь кто-то вам подсказал все представить именно в таком свете, – резюмировал Анзор. – И этот «кто-то» имел свои личные цели. Не желаете ли нам рассказать в подробностях об этом писаке?

– Ты так думаешь? – уточнил я у своего советника.

– Иван Макарович, чтобы придумать подобное, надо иметь хорошую фантазию или преследовать определенные цели. Слухи о нападении и так разнятся и дополняются среди народа небылицами, газетная статья раздует пламя, а потом может последовать еще несколько уточнений, после которых вы окажетесь представленным в весьма невыгодном свете.

– Господа! Помилуйте, ничего такого и в мыслях не имелось! Да и раньше я вдумчиво подходил к тем или иным рассказам читателям о нашей власти, – испуганно воскликнул владелец газеты.

– И не принимали никаких совместных решений со своими, так сказать, конкурентами? – как-то нехорошо прищурился Анзор.

– Каюсь, некоторые моменты имели место, – пошел на попятную Борис Ефимович. – Но это большей частью касается расценок на рекламные объявления. А вот про нашего уважаемого, долгожданного и горячо любимого наместника Урала решили публикации делать только те, которые пойдут на общую и ему лично пользу. Вот вам крест, господа! – Газетчик размашисто перекрестился и преданными глазами на меня уставился.

– Черт с вами, – махнул я рукой. – Живите и работайте, но предупреждаю, ни одной статьи без согласования! Это же, – указал на разбросанные листы на полу, – уничтожить. Кстати, коллегам своим расскажите, что если не поймут, то найду способ их предприятия оставить без читателя, а то и просто перекупить или закрыть, к чертям собачьим. Ясно?

– Да-да, не извольте беспокоиться, с этого момента – никаких подобных намеков! Но вы бы хоть подсказали, в каком направлении можем писать и что читателю подавать, – заискивающе улыбнулся Салибов.

– Отношение к мятежу Квазина у меня негативное, Урал, да и вся Сибирь не приемлет, что империю пытаются разделить. В скором времени планируется нанести удар по мятежникам и вернуть на всех территориях законную власть. Про меня и императрицу никаких слухов и домыслов, ни слова в печатных изданиях! Да, еще момент, – на секунду задумался, подбирая слова, а потом продолжил: – Все, что я буду делать на территории Сибири, должно освещаться как благо для всей империи. В скором времени появятся золотые монеты, эти новые деньги необходимо расписать так, словно они подтверждают финансовое благополучие всей России, не иначе.

– Новые деньги?.. – поднял бровь Борис Ефимович и облизал губы, словно предвкушая что-то.

– Да, но пока это строго между нами, и не дай бог, чтобы кто-то об этом узнал раньше времени. Изображения монет, их номинал и краткую инструкцию, что и как следует подать в газетной статье, вам предоставят в ближайшее время. Надеюсь, мы друг друга поняли, – встал я из-за стола и, не обращая внимания на изумление владельца кабинета, направился на выход.

– Иван Макарович, я пару слов скажу господину Салибову, – обратился ко мне Анзор.

– Хорошо, жду вас в машине, – ответил я своему помощнику.

Фима нервно курит, табачного дыма в приемной стало явно больше.

– Голубушка, вы хотя бы проветривали помещение, – обратился я к делопроизводительнице газетчика. – Как ни прискорбно об этом сообщать, но табак, к сожалению, вреден, это я как врач заявляю. Подпрапорщик, – кивнул я своему охраннику, – мы уходим.

Краем глаза увидел, как облегченно выдохнула делопроизводительница газетчика и потянулась к лежащей перед ней пачке папирос. Понятно, мои слова прошли мимо ее ушей. Впрочем, большинство людей, зная о том или ином пагубном влиянии, продолжают свой организм отравлять, находя различные отговорки. Да и чего там далеко ходить – сам грешен: уже предвкушаю, как на улицу выйду и с удовольствием затянусь папироской. В сегодняшнем своем состоянии пытаюсь курить как можно реже, даже подумываю бросить, но сомневаюсь, что из этого что-то получится.

Анзор появился минут через десять и заявил, что теперь-то Борис Ефимович окончательно понял свои прегрешения и впредь мы можем не опасаться со стороны газетчиков никаких подлянок. Правда, если события не понесутся вскачь и не возникнет ситуации, когда хочешь не хочешь, а молчать нельзя.

В ресторан Марты мы прибыли, когда уже стало сереть. Подпрапорщика я отпустил, решив, что в заведении, где ужинают с десяток офицеров, моя охрана вызовет вопросы. Да и парню необходим отдых; за службу дал ему три рубля, чтобы он смог отдохнуть и развлечься. Автомат у подпрапорщика забрал Анзор и отправился на второй этаж, объяснив, что оружие полежит в одном из сейфов.

Опираясь на трость и кивая знакомым и не очень господам и дамам, медленно прошел к своему столику. Официантка с меню в руках и радостной улыбкой на лице меня уже дожидается.

– Ваше высокопревосходительство, Иван Макарович, добрый вечер, мы очень рады вас видеть! – сказала девушка и уточнила: – Что будете заказывать и на сколько персон?

– Ужин, поварам мои предпочтения известны, пусть будет как обычно, но без спиртного. Через пару минут ко мне присоединится мой советник по контрразведке, думаю, его вкусы тоже тут всем знакомы, – ответил я и, сев за стол, с блаженством вытянул разболевшуюся ногу.

– Да, привычки господина Анзора известны, – ответила официантка и почему-то покраснела. – Подождите пару минут, ужин принесу.

– Хорошо, голубушка, – махнул я рукой и стал осматриваться по сторонам в поиске владелицы заведения.

Обычно Марте незамедлительно докладывали о моем приходе и та спешила засвидетельствовать свое почтение, да и просто по-дружески поболтать, если чем-то серьезным не занята. Сегодня же Марта что-то не торопится, а ведь знает, что в больнице валялся, да и понимает, что пришел не только из-за еды, но и ее решения не следовать указанию Ларионова. Н-да, ротмистра я в какой-то степени понимаю, его желание уберечь свою женщину. Черт, вот какой первоочередной вопрос стоило задать своему контрразведчику. Сейчас он ко мне присоединится – и начну из него информацию вытаскивать! Никак не может Анзор привыкнуть и докладывать без расспросов с моей стороны, словно считает меня ясновидящим. Нет, понимаю, что в той среде, где он обитал всю свою сознательную жизнь, подобное не принято, но сейчас-то он к ворам отношения не имеет. Эх, опять иллюзии строю и пытаюсь перед самим собой лукавить. Анзор со мной по нескольким причинам, а не из-за того, что его взгляды кардинально поменялись. На одно надеюсь, что его дела никоим образом не навредят мне, императрице и империи…

– О чем так задумался? – поинтересовался мой друг, о котором только что размышлял.