это у него не было. Да и что можно на это ответить?

— Ладно, что поделаешь? Будем лечиться.

На какое-то время она пропала с поля зрения, а после, вернувшись, сунула ему лекарства, стакан воды и градусник. Возражения не принимались, потому Себ покорно делал все, что она требовала, как бы неприятно ему не было. Мерзкий вкус у сиропа от кашля? Пил, хоть и тошнит. Градусник холодный, как кусок льда? Неважно, температуру, так или иначе, нужно измерить. Так и терпел он всю эту экзекуцию. И после всех мучений, она нырнула к нему под одеяло и крепко прижалась к нему, уткнувшись в его грудь носом.

«Такая теплая»

— Заразишься, глупая. — Он попытался ее оттолкнуть.

— Ну и что? Лечить-то тебя как-то надо! Вот и лечу, как умею.

— Я не хочу, чтобы ты заболела.

— Слушай, мы же семья?

— Не понимаю, как это к ситуации относится…

— Семья или нет?

— Ну, семья…

— Значит, у нас все общее?

— Получается, так.

— Значит, и бактерии общие! Так что не ворчи. — Она прижалась еще сильнее.

— Хорошо. — Он обнял ее, уткнувшись в ее мягкие волосы, пусть они и щекотали нос, и лезли куда ни попадя.

— Себ…

— Что?

— Давай, через пятьдесят лет ты так же меня обнимешь?

— Я бы с радостью, но мои шансы до тридцати дожить-то крайне малы, а через пятьдесят лет мне будет аж шестьдесят четыре года.

— И что?

— Маловероятно, что я смогу через пятьдесят лет тебя обнять.

— Ничего не знаю. Ты у меня и до семидесяти доживешь.

— Это вряд ли.

На этих словах она, разозлившись, решила спакостить — засунула ему мизинец в ухо.

«Фу! Фу! Фу!»

Он задрыгался, словно рыба на суше, пытаясь прекратить это наказание, но она крепко держала его и не давала вывернуться. Несмотря на свои мерзкие ощущения, ему было весело.

— Прекрати. — Он смеялся, — Хватит! Неприятно же!

— Обнимешь через 50 лет?

— Ладно! Ладно! Только прекрати.

— Вот так бы сразу.

Она победно зыркнула на него, вынула палец и брезгливо вытерла его о краешек его футболки.

— Ненормальная. — Он улыбался, глядя на нее.

— Кто бы говорил…

Пару секунд они просто смотрели друг на друга, а после лицо Хики изменилось. Сначала взгляд ее упал на его волосы, после, задумавшись ненадолго, она, слегка сощурившись, посмотрела на него.

— Чего?

— Я тут подумала… Получается, и мне через пятьдесят лет будет шестьдесят четыре…

— Удивительно, да?

Сказано это было с сарказмом, за который он вскоре поплатился. Слабенький удар кулаком прилетел ему в грудь. Она не желала сделать ему больно, скорее просто слегка проучить, но приятно все равно ему не было.

— Я не о том. Выходит, я буду старая. Старая — значит, седая, а это значит, что у меня волосы будут как у тебя. Прикольно же?

— Да что ты к ним пристала? И вообще, к старости многие не седеют, а лысеют…

— Ты на что это намекаешь?

— Так… Ни на что.

Опять палец в ухо. Он дергался, смеясь, пытался все это прекратить. Ей тоже было смешно.

— Будешь старая, лысая, толстая. — Поняв, что выкручиваться бесполезно, решил отомстить хоть так.

— А сам-то, думаешь, красавцем в шестьдесят четыре будешь?

— Буду, это же — я!

— Знаешь, у тебя два уха, у меня две руки. Понимаешь, о чем я?

— Нет, пожалуйста, не надо. Я не выдержу этого!

На секунду она отвлеклась, и он перехватил инициативу, вывернувшись из ее захвата и схватив за обе руки, надежно зафиксировал положение, чтобы она не могла шевелиться.

«Теперь ее очередь беспомощно дрыгаться»

Но месть не удалась. Пронзительно запищал домофон и, разочарованно вздохнув, он выпустил ее.

Домофон все не затыкался. Такой мерзкий звук. Он очнулся на диване, на улице было светло.

«Это еще сегодня или уже завтра?»

Писк продолжался, раздражая неимоверно. Это заставило Себа подняться и подойти к источнику его мучений. На экране маленькой белой коробки с трубкой сверху отобразилось лицо Хиро.

«Тебя только не хватало»

Поставив домофон на беззвучный режим, он, зайдя по пути в туалет, дошел до кухни, выпил пару стаканов воды. Физически он едва ли чувствовал себя лучше, но теперь передвижение по квартире давалось легче. Потому он потрудился дойти до пальто и найти там мобильный. 26 пропущенных от Хиро и еще куча сообщений.

«Кто бы сомневался. Спасибо, что хоть телефон был на беззвучном»

Дойдя до дивана, он бегло прочел несколько сообщений. В основном это были: «Ты куда пропал?» и «С тобой все в порядке?». Но кое-что в них Себа смутило. Это их даты. Судя по календарю на телефоне, в отключке он пролежал ни день и ни два, а неделю. И он вдруг понял, что дико проголодался. В животе бездонная пустота, потому он нашел в себе силы в холодильник заглянуть, но там шаром покати. Так же пусто, как и в его желудке. Единственное отличие — одинокая бутылка уксуса на верхней полке. Как только дверца холодильника закрылась, кто-то забарабанил по входной двери. Кто этот «кто-то», Себастьян прекрасно понимал.

«Твою ж мать, какой он… настырный»

Делать нечего, стук в дверь уже на беззвучный не поставишь — он пошел открывать. Перед тем как открыть, он по привычке посмотрел в глазок. Да, там стоял Хиро. В руках у него был какой-то пакет. Себ обреченно вздохнул, потер переносицу, выругался про себя и после открыл. Было видно, что отворившаяся дверь привела Хиро в искреннее недоумение. Он явно этого не ожидал.

— Ужасно выглядишь, — вырвалось у него, как только он увидел Себа.

— Ты тоже не очень. — На этих словах он попытался закрыть дверь, но Хиро не дал, подставив руку. — Чего ты хотел?

— Я хочу помочь.

— Спасибо, не надо. — Еще одна попытка закрыть дверь.

— А, по-моему, надо.

— Ты не отстанешь, да?

— Не отстану.

Он, молча, открыл ему дверь, и Хиро зашел. Туман в голове и озноб не прошли, а лишь на время отступили, и сейчас нахлынули заново, стоило ему сделать пару шагов. В глазах резко потемнело, будто свет выключили, ноги отказались слушаться. Чудом ему удалось устоять, опершись рукой о стену. Хиро не вмешивался, и спустя минуту белобрысый продолжил идти. Он дошел до дивана и упал на него.

— Что … Так плохо?

— Ага, — только и буркнул Себ.

— Таблетки, лекарства какие-нибудь принимал?

— Что-то пил, но как давно и что, не помню. Посмотри, там аптечка открыта.

— Ясно. А из еды? — Не церемонясь особо, он сразу прошел на кухню и отворил холодильник.

— Ничего.

— Как? Всю неделю?

— Я минуту назад узнал, что прошла неделя,