— Но я готова рискнуть!

— А я не готов. Не хочу, чтобы твоя кровь была на моих руках. Чья угодно, только не твоя.

Эд замолчал. Я сдерживала слезы, но рыдания все равно душили.

— Эдмонд, ты поступаешь, как трус, — сказала тихо. — Ты просто боишься.

— Да, боюсь и признаю это, — кивнул он. — Если с врагами я еще как-то справлюсь, то что делать с Тьмой?

— Она сказала, что не тронет меня.

— Тьме нельзя верить.

— Она готова дать клятву.

Эд качнул головой. Он по-прежнему избегал смотреть на меня.

— Так и скажи, что ты меня не любишь. Я пойму, — попросила тихо.

— Я… не знаю, Лесса. Я запутался, мне нужно время, а времени у нас нет.

— Ты мог бы остаться, — разговаривала, будто со стеной. — Или я могла бы уехать с тобой в Адиаполь, если бы ты только захотел.

— Я не могу остаться, и ты знаешь, почему. На пороге войны с Затрией я нужен Виардани. И ситуацию с Шейлой придется как-то решать. Взять тебя с собой тоже не могу. Здесь — твой дом. А что ждет тебя в Адиаполе? Пустые стены моего особняка? Козни за спиной? Попытки манипулировать тобой, чтобы подобраться ко мне? В Адиаполе я — не Эдмонд Лауэр, а, прежде всего, канцлер Виардани. Это налагает некоторые обязательства…

— Я поняла, что ты имеешь в виду. — В груди разливался холод. Эду сложно было дать мне понять, что с его стороны никаких чувств нет и быть не может. Что ж, я оценила его деликатность. — Прости, если была навязчива.

— Это ты меня прости, Лесса. Я не хочу тебя обидеть.

Да, богиня сыграла с нами злую шутку — встретиться, чтобы расстаться. На этот раз навсегда.

— Вечереет, — взглянула на небо. — Я замерзла. Пойдем?

И первой поднялась со скамейки, ускорила шаг. Эд быстро догнал меня, но держался на шаг позади. Будто тень. Я не оборачивалась, чтобы не увидел все-таки обжегших глаза слез. Было больно. До такой степени больно, словно кто-то вырвал кусок души.

«Держись, девочка. Мужчины — они такие», — раздался в голове голос Тьмы.

«Спасибо, Тьма. С тобой я тоже была рада познакомиться», — ответила ей. На самом деле, между нами было мало разницы. Тьма тоже любила Эдмонда и знала, что он никогда не будет ей принадлежать. Никогда не полюбит в ответ. Для Эдмонда долг был выше любви. Я ведь давно это поняла, но почему-то не поверила. А теперь уже поздно.

Мы быстро дошли до дома. Погода вдруг испортилась, но вместо дождинок посыпались белые крупицы снега. Вот и первое дыхание зимы. Внутри меня тоже была зима. Холод и лед, больше ничего.

— Лесса, — Эд окликнул меня на пороге.

— Все хорошо, — обернулась к нему, заставила себя улыбнуться. — Я сейчас что-нибудь придумаю на ужин. Наверное, Конни и Феон тут без нас голодают.

И скрылась в спасительном тепле дома, забилась на кухню, подальше от глаз друзей. Перетерпеть. Надо перетерпеть, и когда-нибудь станет легче. Странно — очнуться в теле канцлера Виардани оказалось проще, чем вынести его же отказ.

Эдмонд

Я не находил себе места, а надо было держать лицо. Пальцы привычно потянулись к маске. На этот раз за ней хотелось спрятаться. Все равно придется надевать, чтобы сражаться с Феоном, так почему не сейчас? Но я не привык убегать от проблем. Тогда что я сейчас делал?

«Струсил», — поделилась своим мнением Тьма.

«Возможно, ты и права».

«Только от судьбы еще никто не уходил, Эдмонд».

«Я — не её судьба. Лесса никогда не будет со мной счастлива».

«С чего ты взял?»

«Потому что я никогда и никого не делал счастливым».

«Глупый ты, канцлер. Молодой и глупый, хоть для государственных дел у тебя ума более чем достаточно».

Я молчал. Мысли плавились, сливались в один невнятный ком. Хотелось разгромить здесь все, но разве хозяйка дома виновата, что выбрала не того мужчину? Нет, виноват только я. Зря приблизился к ней, зря дал надежду. Надо было, чтобы она и дальше считала меня чудовищем. Но без маски и тьмы я расслабился, неуловимо стал собой вместо того, кого знали и боялись во дворце. Да что там во дворце? По всей стране.

«Эдмонд, она ведь тебе не безразлична».

«Не твое дело».

«Конечно, не мое, — Тьма вздохнула. — Только признай, что дело не в ней, и даже не в тебе».

«А в чем же?»

«В том, что нас с тобой ждет в Адиаполе. Или война, или…»

«Смерть», — закончил я за неё. Да, мне никогда не доказать, что невеста короля покушалась на канцлера Виардани. Даже все возможные заклинания правды и клятвы на крови не дадут результата, потому что меня там не было. Потому что не видел своими глазами, как умирала Шейла. Я беспомощен перед законом. Можно бежать и прятаться, и тогда Затрия объявит войну Виардани. А можно вернуться и принять решение Вендена. Каким оно будет, я знал и так. Не стоит обманываться, я привык смотреть правде в глаза. И сейчас она была не на моей стороне. Не хочу, чтобы Лесса от этого тоже пострадала. Она не сможет остаться в стороне.

«Потому что любит».

«Не меня, а тот образ, который сама же и выдумала».

«Ложь».

«Давай не будем?»

В двери постучали. На пороге замерла Конни.

— Эд, что случилось? — шагнула ко мне. — Лесса вернулась сама не своя. И ты тоже.

— Я сказал ей, что сегодня уйду, и мы больше не увидимся, — облек правду в более приятную форму.

— Почему? — кажется, Констанса искренне не понимала.

— Потому, что у меня есть долг перед страной. И делить я его ни с кем не желаю, — ответил чуть жестче, чем следовало. Если и эта начнет уговаривать, взвою волком. Но Конни молчала. Только смотрела на меня с такой жалостью, что испытал отвращение к самому себе. Зачем меня жалеть? Я — молодой здоровый мужчина, сильнейший маг этой страны. Лицо её власти, так сказать.

«И величайший глупец».

«Помолчи, Тьма».

— Ужинать будешь? Лесса сказала, все готово.

— Нет.

Конни кивнула и скрылась за дверью. Хватит тянуть! Я вышел в гостиную. Феон был там — натянутый, как струна.

— Идем? — сказал ему.

— Послушай, Эд, — противник отвел взгляд, — наш поединок больше не имеет смысла, поэтому…

— Боишься?

— Нет! — Феон тут же подскочил на ноги.

— Значит, идем. Мечей нет, так что бери кинжал.

Снаружи похолодало, все еще срывался снег, и под ногами было слякотно и скользко. Не лучшие условия для боя — сложнее будет контролировать собственные движения.