Я проснулась от того, что кто-то тряс меня за плечо. Тиктаклин где-то рядом истошно колотил молоточками. Я с трудом продрала глаза.

— Трея, — говорила Хлоя, кажется, уже не в первый раз. — Нельзя столько спать! Объявили общий сбор в столовой, опаздывать нельзя!

— Когда? — сонно моргнула я.

— У тебя пятнадцать минут на сборы.

Я села на кровати, вся всклокоченная, словно ездила на голове всю ночь. Хлоя была чистенькая, в форме, аккуратная донельзя.

— А как ты прошла сквозь дракона? — пробормотала я, начиная тереть глаз.

— Ты же вчера сама меня пригласила, — ответила Хлоя и протянула мне форму. — Одевайся. Я так и знала, что до твоей башни выкрики магических глашатаев не долетят, или ты проспишь их выкрики, вот и побежала предупредить.

— Спасибо! — выдохнула я и тут обнаружила, что моя форма в руках Хлои выглядит с иголочки, будто её уже выгладили после вчерашней стирки. — Боже мой, ты привела в порядок мою форму?

— А что оставалось делать? — покачала головой Хлоя — Тебя же не добудиться, а мне это пара щелчков пальцев.

— Теперь я особенно понимаю, почему все любят бытовиков, — улыбнулась я.

Хлоя тоже расцвела, словно ей цветочек подарили.

— Ну собирайся, я тебя жду через десять минут в пролёте лестницы. Пойдём вместе в столовую, хорошо?

— Хорошо, — радостно кивнула я.

Уже на выходе Хлоя заметила:

— Геккончик твой странный какой-то, то ли распух, то ли что-то проглотил…

И вышла. Я повернула голову на подушку, на которой сидел геккон. Щеки у него действительно были, как у хомяка, набравшего крупу про запас. Вспомнились вчерашние события, Элоис, я покраснела. Затем взглянула на кольцо невидимости на пальце и на груду артефактов вместе с треножником. Ох, это же всё должны стражи с утра забрать! Я мысленно дала приказ дракону стражей пропустить.

Жалко было только кольцо. К остальному у меня отношение было, как у кота к золоту: лежит на дороге тяжёлое, кто его знает, зачем.

Я коснулась пальцем щёк дремлющего геккончика.

— Эй, ты чего?

Рептилия раскрыла чёрные глазёнки, моргнула. И выплюнула на подушку бумажный шарик. А потом второй. Щёки ящерки стали обычными.

Хм…

— Это ты мне принёс? — удивилась я и развернула бумажный катушек.

Осторожно, по кусочку, пока не получился большой и порядком мятый, обслюнявленный лист. Я глянула на него и обомлела: это был мой портрет, нарисованный чёрными чернилами — так же, как когда Элоис показывал мне пользу тьмы.

— Малыш, ты это у Элоиса стащил, да?

Геккончик квакнул и ткнул носом во второй катушек. Несколько секунд на разворачивание, и передо мной был ещё один портрет, точнее два рисунка на одном листе: на заднем фоне девушка с развевающимися волосами на виверне, а ближе… тоже я. Ошибиться было невозможно, несмотря на жуткую помятость бумаги, — это была я. Вот только не в форме, а в прозрачном платье, за которым угадывалась грудь, линия живота, бёдер. С медальоном на шее. С его медальоном! Меня прошибло жаркой волной.

Я расширенными глазами взглянула на ящерку.

— Это нарисовал Элоис? Почему он рисовал меня так?

— Ква.

Вот и весь ответ.

Я схватила геккончика и поднесла к глазам.

— То есть ты специально вчера меня привёл к нему, да? И специально мне всё это показываешь? Ты не бездумное создание, а вполне разумное? Только что ты хочешь мне сказать? Что Элоис ко мне неравнодушен? Или одержим мной? Ведь это неприлично рисовать меня так…

Бессмысленное моргание нельзя было назвать осознанным ответом. В дверь постучали.

— Танатрея Стоули! Открывайте! Стража Академии.

— Да, минуточку! Я одеваюсь! — выкрикнула я и прошипела геккону: — Если ты настолько разумный, верни потом мне кольцо. Вот это! Унеси у стражи. Сможешь?

Ответное "ква" могло значить что угодно.

Через минуту, впрыгнув в форменное платье и сунув рисунки под подушку, я впустила двух стражей. Зеленокожих великанов не пришлось поторапливать. Они быстро называли предмет. В листке, зависшем в воздухе, вспыхивала надпись, и артефакт исчезал.

— Куда это он? — спросила я, когда исчез первый.

— В пространственный карман, а оттуда напрямую в склад академии, — буркнул зелёный громила. — Не на себе же прикажете нам это таскать.

Как по мне, гиганты не сломались бы от тяжести. Когда они со всеми предметами расправились, я как бы невзначай спрятала руки за спину.

— Кольцо невидимости, юная леди, — заявил зелёный страж.

— Конечно-конечно, — я нехотя сняла с пальца артефакт и протянула ему.

Опять сверкнула красным надпись на листе, и кольцо растворилось.

— Ещё артефакты имеем? — спросил страж покрупнее.

— Только вот этот, защитный, — я показала на уголёк на шее. — Но простите, его я отдать не могу, подарен драконом.

— Он не запрещённый, — через губу ответил зелёный.

А я решилась спросить:

— Извините, пожалуйста, я новенькая и совсем не разбираюсь в расах. Вы не подскажете, как называется ваша?

— Гоблины мы, — буркнул верзила слева.

Они ушли, а я почесала в затылке: если это гоблины, и они стражи? А, как говорят, гоблины не так давно устраивали разбой на втором этаже общежития. Как это сочетается с их ролью охраны Академии? Вообще-то никак.

Но раздумывать было некогда, я быстро собралась и вылетела навстречу к Хлое. Интересно, что такого будут объявлять в столовой? Что злоумышленник найден?

* * *

Ещё ни разу я не видела настолько переполненную студентами столовую. Мы с Хлоей втиснулись за стол на нашу скамью. Минни показательно фыркнула, сидя напротив в компании Лили, Наяды и Агнешки. Я отметила на себе целый ряд недружелюбных взглядов с той стороны.

О, похоже, против меня собирается целая армия! Пора бежать за виверной? Или к виверне… Туда-то этим красоткам путь заказан — смелости не хватит.

Я взглянула на половники в воздухе и удивилась: те зависли, не шевелясь, словно и не собирались никого кормить завтраком.

Раздался гонг. Гул разговоров замолк, и в звенящей тишине я увидела материализующихся в зал один за другим магистров.

Одетые строго, все в мантиях факультетов, они остановились по центру. Леди Элбери в багряном и пухлая мисс Амалия в фиолетовом. В сером с алыми отворотами ректор, мистер Гроусон. Непривычно было видеть в форменной серо-зелёной мантии Алви с аккуратно зализанными волосами. Отчего он так бледен? Неужто столько своих жизненных сил передал для восстановления Данки ночью?