– Это со дня рождения, на прошлой неделе. Шестнадцать лет. Аня заказала фотосет для этого своего… Интерграма? У нее там подписчики, что-то такое, я далек от этого. Родион, у вас есть дети?

Я покачал головой. Не до отношений, какие уж тут дети.

– Ладно. Тогда так. Представьте, вам шестнадцать и вас похитили. Что бы сделали ваши родители, чтобы вернуть вас?

Мои пятнадцать. Рука неосознанно потянулась к виску, погладила узкий бледный шрам. Мать ударила меня бутылкой. Не в первый раз, но тогда крови было так много, что она испугалась. Целую неделю боялась повысить голос, откупалась шоколадками и жвачками. Думаю, похить меня кто-либо, она бы заметила мое отсутствие только после визита службы опеки.

– Они бы отдали все. И даже больше. – Брылев с нежностью погладил бледное кукольное личико пальцем.

– После того как не стало Инги, она – вся моя жизнь.

Столько любви и теплоты в таком холодном человеке? Не ожидал. Я уже понял, что помогу ему во что бы то ни стало. И все же предпринял последнюю попытку.

– Господин Брылев, я не следователь. Если вы говорите, что ее похитили, значит, у вас есть резоны так думать. Но! Почему вы решили, что…

– Потому что ее видели там. Родион, мне нужна проходка… – Брылев замялся, вытаскивая из кармана смятый обрывок бумаги.

– …в «Алистер Кроули», – прочел он.

ТОГДА…

На открытии ко мне подошел лично Верховный Магистр, похожий на долговязого ворона мужчина в черной тройке и белой полумаске. Никаких там корон или иных атрибутов власти, только бейдж, прицепленный крокодильчиком к нагрудному карману. Владельцы «Кроули» оказались современными людьми, без средневековых закидонов вроде плащей и древних фолиантов. Клуб был им под стать. Полукруглый зал в стиле лофт: лакированный кирпич, деревянные балки, нарочито простая мебель, приглушенный свет. На крохотной сцене играл кто-то из модных в недалеком прошлом финнов. То ли «HIM», то ли «The Rasmus». Музыканты выкладывались по полной, но странным образом грохот лав-металла нисколько не мешал разговаривать.

– Признайтесь, ожидали кровавых пентаграмм на полу? Распотрошенных черных козлов? Или какими там стереотипами набил вашу светлую голову Голливуд?

Верховный Магистр не улыбался, но говорил так, что после каждой фразы хотелось поставить смайлик. Вблизи стало заметно, что маска не просто закрывает верхнюю часть лица. Она срослась с ней, уродливыми буграми кожи вздымаясь там, где когда-то были стежки швов. Я торопливо протолкнул вставший в горле ком глотком виски. Неопределенно пожал плечами.

– Не тушуйтесь, Родион, все нормально. В первый раз все так реагируют. Привыкнете.

Я так и не понял, говорил ли он про антураж или про маску. Сверкая голой грудью, прошла официантка. Верховный Магистр жестом фокусника поставил на поднос пустой бокал и взял новый. Официантка, не останавливаясь, ушла, цокая раздвоенными копытами. Накладные? Боди-арт? Я не хотел об этом думать.

– Почему привыкну? С чего вы взяли, что я вернусь сюда?

За столиками развлекались гости. Все сливалось в расплывчатую мешанину, но стоило посмотреть пристально, как проступали детали. На кожаном диване известная телеведущая ублажала бугая в бычьей маске. Трое таких же стояли в очереди, всем своим видом выражая нетерпение. Маски, мне хотелось верить, что это все же маски. А вот того седого пузатого мужика я не раз видел в репортажах с заседания Госдумы. Только без льнущего к нему молоденького мальчика и без кальяна. Я тряхнул головой, допил виски.

– Вы же приняли приглашение, Родион. Те, кто не желает сотрудничать, попросту игнорируют.

Я вспомнил, как, вскрывая письмо, тряслись во сне мои руки. «Глубокоуважаемый Родион Сергеевич!.. имеем честь… канун святочной недели… уникальная возможность приобщиться…» И в конце приписка, словно вырванная из другого текста неопытным копирайтером: «Если данное письмо попало к вам по ошибке, игнорируйте его». Я вновь промямлил что-то несуразное и, как только мимо, поигрывая лисьим хвостом, прошла очередная официантка, схватил новый бокал и спрятался за ним.

– Позвольте, я вкратце введу вас в курс дела. В силу специфики нашего заведения мы не любим долго задерживаться на одном месте. А уж с ренессансом христианства в этой стране… всякое действие рождает противодействие, вы же знаете.

– Да, я слышал о вас. – Я обвел рукой зал, чтобы он понял, что я говорю о клубе в целом. – Не больше года в одном городе. Вечеринки каждые две недели. Раз в месяц специальная программа. Каждый раз новое место.

– Похвально, похвально. Откуда информация? Впрочем, не настаиваю. Профессионал не обязан раскрывать свои секреты. Значит, вы знаете и о том, что после переезда «Алистер Кроули» не теряет контакта с Проводником?

– Наслышан.

– И о вознаграждении, надо полагать, наслышаны тоже?

– Шестизначная сумма на счет, каждый месяц.

– Это деньги, – нетерпеливо махнул рукой Верховный Магистр. – Деньги – тлен. Они нужны только для того, чтобы удовлетворить первичные потребности Проводника, дать ему возможность вплотную заняться самореализацией. Все в соответствии с пирамидой Маслоу. Такой он занятный, этот Маслоу… Но я говорил о вознаграждении.

– Три желания.

Во рту враз пересохло. Я поспешно отхлебнул виски и закашлялся. То, за что я намеревался торговаться, мне предлагали сразу. Видать, я и впрямь ценный кадр.

– Жизнь, Смерть и Дар, – кивнул Верховный Магистр. – Условия, я так понимаю, тоже вам известны.

– Не желать зла Владельцам и самому клубу…

– Зла? – То, что нормальное лицо передало бы вздернутой бровью, Верховный Магистр изобразил губами.

– Любых… негативных последствий, – выкрутился я.

– Принимается. Туда же заведомо невыполнимые желания. Но таких немного.

– Бессмертие?

– При нынешнем-то развитии науки? Бросьте, Родион, это несерьезно. К тому же, поверьте, вам не понравится. В остальном ваши желания будут выполнены неукоснительно. Известность, богатство, погибель врага, внимание вожделенной женщины, любой из Семи смертных, выбирайте. Можете прямо сейчас.

На мгновение мне показалось, что толстое стекло треснет в ладони, так сильно я сжал бокал.

– Тогда, вне зависимости от того, как сложатся наши отношения, я хочу сохранить жизнь, здоровье и рассудок. Это мое первое желание.

– По сути, конечно, это три разных желания. – Глаза Верховного Магистра тонули в надбровных дугах маски. Не прочесть, не понять. – Здоровье, рассудок и жизнь. Но, говоря начистоту, накинь вы еще и свободу, я бы согласился и на это. В вашем городе на удивление мало Проводников. Строго говоря, вы единственный. А нет Проводников – нет и гостей, новых клиентов.

Кубики льда стукались о стенки бокала со странным звуком. Словно клацали зубы истлевшего черепа.