угловой кровати лежит девочка лет пяти. На кровати и полу желтели пятна рвоты, тело девочки сотрясали судороги. Сергей Сергеевич стоял рядом, слушая пульс и отдавая короткие распоряжения медсестре тихим голосом. В изножье кровати, вцепившись побелевшими пальцами в спинку, стояла женщина. Лица ее Нестор не видел, но сразу понял, что это была мать девочки. На других кроватях молча сидели девочки разного возраста, испуганно глядя в угол палаты на маленькую соседку. Лишь на одной кровати, той, что стояла ближе всех к кровати маленькой Леры, лежала девочка-подросток с закрытыми глазами – кажется, она спала. Нестор скользнул взглядом по ее лицу и вновь повернулся к Сергей Сергеевичу, как вдруг что-то щелкнула в его мозгу – Ника! Он впился взглядом в ее лицо – это точно была она. Бледная и осунувшаяся и без вечного платка на голове, Нестор впервые рассмотрел, что голова у нее совершенно безволосая.

В этот момент Сергей Сергеевич обернулся к женщине, матери Леры:

– Что она ела? Что давали ей сегодня? Когда точно начался приступ?

Женщина стала нервно заламывать пальцы и, сдерживая слезы, стала перечислять:

– Ну, на завтрак каша, как обычно, из столовой, и еще хлеб с маслом, и чай с сахаром… Я помню, вы говорили без сахара брать, пока не восстановилась еще, но она так просила, она не может несладкий пить! – женщина жалобно смотрела на врача, словно умоляя ее простить за это послабление для дочери.

– Ну-ну, – успокоил ее Сергей Сергеевич, – от сахара такого не бывает, продолжайте, что еще?

– Ну, потом еще она съела несколько блинчиков у Ники, которые ей мама принесла на выходных, а больше и ничего, кажется. Да-да, точно, больше ничего!

В эту секунду тело Леры резко выгнулось, и она стала хватать ртом воздух, при этом из ее груди стали раздаваться резкие хрипящие звуки, а треугольник вокруг носа и рта резко стал синеть. Мать девочки вскрикнула и бросилась к дочери, но медсестра удержала ее, а Сергей Сергеевич быстрым движением открыл рот Леры и посветил в него фонариком.

– Дыхательные пути свободны, – пробормотал он сам себе, затем достал фонендоскоп и стал слушать грудную клетку. Затем Лера зашлась в приступе кашля, и он убрал фонендоскоп и сказал, обернувшись к сестре:

– Дайте кислород, потом приготовьте девочку к ФГС, я предупрежу сейчас, чтобы срочно взяли.

Лерина мама, которая до этого не сводила глаз с дочери, вдруг повернулась к врачу и сказала:

– Сергей Сергеевич, прямо перед приступом она ходила в туалет, и у нее была зеленая моча.

Врач, который уже направлялся к выходу, резко остановился на месте и обернулся к ней:

– Как вы сказали? Зеленая?

Женщина кивнула. Сергей Сергеевич молчал и сосредоточенно думал, глядя то на Леру, тело которой все еще подрагивало в судорогах, то на Нику, которая продолжала спать, несмотря на всю происходящую вокруг суматоху. И вдруг тишину нарушил голос Нестора:

– Необходимо промывание желудочно-кишечного тракта и ферроцин – пол миллиграмма три раза в день, – неожиданно для самого себя выпалил он. Все обернулись на него. Через секунду Сергей Сергеевич пришел в себя, быстро подошел к нему, взял под руку и вывел в коридор.

– Быстро и кратко, рассказывайте.

Нестор унял дрожь в руках и, стараясь быть кратким, но и не упустить существенных деталей, рассказал всю историю, как она была ему известна. О тревожной маме, часто болеющей девочки, необъяснимых симптомах, зеленой моче, выпадении волос и, наконец, письме анонима.

– Сегодня в перерывах между пациентами я читал гайдлайны по отравлению таллием – все сходится, один в один. Лера съела принесенные мамой Ники блинчики, и теперь у нее все те же симптомы. Это уж слишком для совпадения, вам не кажется?

Сергей Сергеевич выглядел ошарашенным. Он напряженно думал, глядя в окно и жуя нижнюю губу.

– Нам нужно взять у обеих девочек анализы на таллий в крови и моче. Но у нас в больнице такие не делают, нужно звонить в специализированную лабораторию. Придется делать это через главного врача. Не знаю, сколько это займет времени.

– Надо начинать лечение уже сейчас, у Леры очень сильно проявляются симптомы – у Ники, например, нет дыхательной недостаточности.

Сергей Сергеевич озабоченно кивнул:

– Да, Лера весит в два раза меньше нее, к тому же, только поправляется от сильной кишечной инфекции – организм очень ослаблен. Но я не могу назначить лечение от отравления таллием, не подтвердив отравление анализами.

Нестор повернулся в сторону палаты – медсестра как раз закатывала туда стойку с кислородом.

– Сергей Сергеевич, можете считать это чутьем, но я уверен, что это оно. Нужно дать девочке антидот. В конце концов, ферроцин не принесет ей вреда, если я ошибся, но спасет ее от серьезных повреждений внутренних органов, если я прав.

Сергей Сергеевич еще некоторое время смотрел в окно, обдумывая ситуацию, потом коротко кивнул Нестору и направился в палату, на ходу подзывая медсестру.

Спустя сорок минут оба врача сидели в ординаторской и вполголоса обсуждали ситуацию. Нестор подробно рассказал все, что знал о случае Ники – о поездках в детокс-центр, о консультациях платного врача, которыми хвасталась на приемах ее мама, о постоянных просьбах направить на обследования и назначить анализы, о пропусках школы по нескольку недель. Сергей Сергеевич внимательно слушал, на лбу его залегла глубокая складка.

Когда Нестор закончил, Сергей Сергеевич рассказал ему, что у обеих девочек взяли кровь и мочу на анализ для определения наличия таллия, и он договорился с лабораторией федеральной больницы, что их сделают по cito – обещали, что через 2–3 часа будут готовы. Кроме того, врач забрал один оставшийся у Ники последний блинчик, сейчас прозрачный контейнер, закрытый крышкой, стоял на столе между двумя врачами.

Лере сделали промывание желудка и кишечника и дали первую дозу ферроцина. Кажется, ей стало лучше – ушли судороги, и она стала снова нормально дышать, можно было убрать дополнительный кислород.

Ника по-прежнему была слаба, жаловалась на боли в животе и кончиках пальцев рук и ног.

– Можно мне с ней поговорить? – спросил Нестор.

– Да, пожалуй. Я пойду с вами, если вы не против, – ответил Сергей Сергеевич.

Оба врача встали и направились в девятую палату. Ника лежала на кровати на приподнятых подушках, рядом с ней сидели другие девочки и о чем-то тихо разговаривали. Лера лежала на своей кровати, рядом сидела мама. Девочка выглядела лучше, лицо снова обрело нормальный цвет, и она спокойно дышала, хотя руки и ноги то и дело вздрагивали от непроизвольных сокращений.

– Здравствуй, Ника, – поздоровался Нестор.

Ника