— Скажи мне, гостья дорогая, из каких мест ты к нам пожаловала?

— Мы живём на юге. По знакомой дороге на Гуане я могу доехать за четыре дня до Пасеки, она отсюда ближе всего. Нет, за пять дней. А от Пасеки до Ранчо ещё больше дня скакать. Там школа, в которую мне идти в этом году.

— То есть, ты пока ничему не училась, — Ивану стало интересно расспрашивать девочку.

— Не совсем ничему, но мало. Нас в садике только вежливости учат, чтобы никому не мешали, не заблудились и не голодали рядом с едой.

— А дрофа, это как раз и есть еда, — охотнику хорошо от сытной густой похлёбки, для которой, как выяснилось, почти все компоненты собрала эта девчушка.

— Не только они, съедобных птичек много. И зверей, и рыбок, и корешков…

— …И всем им обучают в детском садике, — кормилец большой семьи просто умилён. — А в этом садике есть свободные места? Для больших дяденьков?

Гостья улыбается. Поняла шутку.

— Взрослых обычно папа учит, — и, заметив недоумение на лице собеседника, исправляется. — Мой папа, или кто-то из Квакушек. Ну, это самые молодые из старых, — и поняв, что запуталась, — завтра Виктория приедет к полудню, спросите лучше у неё. Я для таких вопросов ещё маленькая.

— И что же такая маленькая делает одна в диком лесу? А не встретила бы ты меня, где бы ночевала?

— Я след прокладывала. Завтра Максютка по нему пойдёт за старшую группу зачёт сдавать. А какая разница, где ночевать? Костёр, шалаш — это в средней группе проходят.

— Это надо понимать, что ты сейчас заканчиваешь подготовительную, — Заключает Иван.

— Да. В ноябре в школу пойду. У нас целый класс впервые из детей, что уже здесь родились.

— Целый класс! Это сколько человек?

— Шестеро.

* * *

Ивану не спалось. Через приоткрытую занавеску типи он наблюдал за гостьей. Сначала она целилась какой-то штукой на Полярную Звезду, отойдя от костра так, чтоб ей не мешал его свет. Потом, подкинув несколько веток, что-то записала в блокнот. Делала она это напряженно и неуклюже, старательно высунув язык. Принесла охапку травы Гуану, заставила его лечь, и устроилась, свернувшись клубочком около теплого живота своего скакуна. В свете последних язычков догорающего пламени было видно, что, хотя эта трогательная парочка и неподвижна, уши животного изредка меняют ориентацию. Что уж там где звучит, человеческий слух этого не воспринимает, но ни один шорох не остаётся без внимания. Охранник.

И девчонка, и её четвероногий спутник выглядят как часть окружающего мира. Так надёжно и уверенно, как сегодняшние гости, в своей прошлой жизни он чувствовал себя только в родных стенах. Немногие современники-соотечественники выросли в своём доме, как он. Нет, скотину они не держали, и огород у них был невелик, но блага городской цивилизации присутствовали в ограниченном количестве. Электричество, да почта доставлялась.

И вот неизбалованный парень оказался в этом незнакомом месте среди других, тоже попавших сюда случайно людей. Возвращался из города, когда электричку «переставило» в лес. Торможение колёс, попавших с рельсов на грунт, было более чем экстренным. К счастью малая начальная скорость и ровное место «высадки» обеспечили равномерность замедления хода состава. Ушибы, конечно, получили многие, но тяжёлых травм не было. Народу в вагонах оставалось мало, все сидели.

Неброская одежда, крепкая обувь и огромная сумка хорошо упакованной водки в сумме с нормальным для двадцатичетырехлетнего парня здоровьем и изрядной толикой здравого смысла, позволили Ивану на начальном этапе путем честного обмена обзавестись лопаткой, топориком, полотном ножовки по металлу, стамеской. Он сориентировался быстрее других, обежав окрестности места их появления здесь, сделал верные выводы, и времени не терял. Ну, и панику, понятное дело, сеять не стремился. Кое-что пользительного разыскалось в хозяйстве электричечных торговцев. Всего пассажиров было сотни полторы, и в одну кучу они не сбились, а как-то слегка отупело «ждали спасателей», следуя рекомендациям поездной бригады и найдя временные укрытия под ближними деревьями. Жаркий, помнится, был денёк, вагоны раскалились.

Не стремился он сближаться с людьми. Рыбачить умел, охотиться научился. Обошел окрестности на десятки километров, осмотрел леса и языки проникающей в них степи, отыскал несколько рек, не имея понятия, толи это загогулины одного русла, толи ничего общего эти водные потоки между собой не имеют. А потом вернулся к месту, где остались вагоны. Спустя месяц люди тоже уже всё поняли. Начинали объединяться и организовываться. Ссорились из-за мест под крышей, что-то делили, спорили про то, кто главный и что нужно делать. И давненько жили впроголодь. Впрочем, по-разному жили. Группа решительных ребят, быстро сообразив, что к чему, отнимала добычу у тех, кто нёс её своим… друзьям? единомышленникам? — тем, с кем решил объединить усилия, пожалуй, так точнее.

Были драки, скандалы. Мужики собрались кучей и вытурили подонков, кажется, кого-то даже совсем прибили. Потом выбрали старосту. Но всё равно, нашедшие приют в вагонах люди далеко не благоденствовали. Значительно перспективней выглядели сплочённые группы, знакомые по времени «до того». Две команды туристов, компания, следовавшая на пикничок, школьники, возвращавшиеся из поездки на олимпиаду — они понастроили шалашей поодаль и начинали обживаться. И еще несколько небольших групп поступили аналогично, собравшись уже после «прибытия». Собственно, эти люди довольно быстро просто откочевали подальше от мест, где пугают дичь и валят деревья.

Такую же группу Иван организовал и для себя. Только очень маленькую. Понравилась ему женщина с грудничком. Поговорили, да и сошлись. Потом своих двоих детишек «учредили». Ларису же в семью приняли недавно. Так уж у них тут сложилось, что женское население над мужским преобладает, да и гибнут охотники, не без этого. Постепенно в вагонном городке, который прозвали Стольцом, сформировалось что-то вроде торгового центра. Заработала кузница, наладили выделку шкур, горшки обжигать научились. А бродячие группы охотников приносили туда добычу, меняя её на то, в чём нуждались.

Нет, гармонии в этом мире не сложилось. Но всё стало терпимо, привычно и предсказуемо. Кочевники проводили зиму в землянках, построенных заранее в самых разных местах, а летом переходили с места на место с домочадцами, создавая запасы для зимы. Нелегкая, прямо скажем, жизнь. Но другой просто нет. И шкуры покрытия шатров, и утварь — всё нужно перевозить с места на место на себе, волокушами, конечно. Поэтому с переездами, прямо скажем, никто не частит. Нередко помогают соседи, или он соседям. Сходить туда и обратно за десять километров — это не расстояние.

И тут появляется создание, у которого всюду всё есть. С телохранителем, перемещающим её багаж. С мясным прилавком по пути к месту, куда она направляется, чтобы «поиграть с детьми». С овощной лавкой в двухстах шагах от костра, на котором варится похлёбка. За её мешочек соли, в этих местах могут очень сильно подраться большие дяди, однако она его просто дарит хозяевам. И шкура гепарда! А ведь одежда на ней вообще сшита очень добротно!