— Ага, и тебе еще, наверное, пока запретили… — Ирен на мгновение смутилась, подбирая слова, — приставать к женщинам. Ну после операции.

— Нет, не запретили, — удивился Берт. — Снежинка, да что случилось? Ты чем-то недовольна? Говори прямо, ладно? Я как-то в женских недомолвках не очень силен.

Ирен мысленно обозвала себя дурой и прошипела:

— Мне двадцать три года, и я девственница. Ты не можешь мне отказать, понял?!

Берт от неожиданности поперхнулся и закашлялся.

— Прости, — выдохнул наконец, — ты… э-э-э… Нет, ну я должен был догадаться.

— Еще скажи, что тебя это пугает.

— Ирен, черт, ты понимаешь вообще, о чем просишь?

Понимала она смутно, но тем не менее была уверена в своей просьбе. А раз Берт продолжал коситься — недоверчиво и ошарашенно, — то решила все брать в свои руки. Ну как решила, хотя бы попыталась.

Внутри все одновременно и сжималось от волнения, и дрожало от легкого страха. Все же впервые за двадцать три года Ирен в принципе прикасалась к обнаженному мужчине. Она брата-то всего один раз видела раздетым до пояса, а Хан и вовсе при ней становился ну прямо ужас каким целомудренным. А теперь она сидела на краю постели и самыми кончиками пальцев проводила по груди Берта. Осторожно, затаив дыхание и прислушиваясь к своим ощущениям.

Сердце билось как ненормальное. А тут еще Берт перехватил ее руку, поднес к губам и поцеловал, отчего у Ирен в животе что-то скрутило. И она послушно потянулась к мужу.

До этого она целовалась только с Ханом, да и то один раз. А тут губы обожгло, они просто запылали от прикосновений губ опытного мужчины. А Берт никуда не торопился, осторожно перевернулся на бок и продолжил целовать Ирен, прижимая ее к себе. Та же просто тонула в новых ощущениях.

И все произошло как-то легко и спокойно. Изгибаясь под ласками, Ирен стянула с себя футболку и вдруг поняла, что сидит верхом на Берте. Тот провел ладонями по ее бедрам, шепнул:

— Придется так, Снежинка, или отложим до того момента, когда я смогу быть сверху. Но зато в этой позе ты сможешь контролировать процесс и остановиться, если станет больно.

Больно не было. Разве что в самом начале и совсем немного. А вот ощущений, захлестывающих с головой, — хоть отбавляй. Ирен вдруг поняла, что вот так оно должно все происходить. Когда на тебя смотрят как на целый мир, а не как на купленную вещь. Когда к тебе прикасаются как к самой великой драгоценности. И когда слова, рожденные в полумраке спальни, навсегда врезаются в память.

Потом она лежала и просто глупо улыбалась, чувствуя, как рядом переводит дыхание Берт. Ее голова устроилась на его плече, так просто и естественно.

— Не буду спрашивать, жалеешь или нет, — проговорил Берт.

— Правильно. Глупый вопрос. — Тут Ирен нахмурилась и привстала. — Погоди, который час?

— Почти полночь.

Минуту в Ирен боролись совесть и боязнь. Первая победила, и девушка вихрем слетела с кровати, унеслась в свою комнату и вернулась с телефоном. Удивленный Берт наблюдал за ее метаниями и только поинтересовался:

— Ты чего?

— Совесть загрызла. Там Хан, наверное, с ума сходит, всех на уши поднял. Да и я уже могу все сказать.

Ирен храбрилась. На самом деле она отчаянно трусила. У нее даже пальцы дрожали, а голос почему-то попытался начать заикаться, когда в телефоне раздался очень злой голос Хана:

— Ирен, я даже не стану ничего говорить. Просто скажи, где ты, и я тебя заберу оттуда.

— Хан, — она сглотнула, говорить было трудно, — не надо меня забирать.

— Ты где? — рявкнул уже бывший жених.

— Я у Берта. Мы поженились. — Ирен подумала и добавила: — И переспали.

Хан не мог заснуть. Ближе к полуночи плюнул и решил сам проехаться по городу, хотя не представлял, где искать Ирен. Жалел, что не догадался поставить на ее телефон «маячок». Но даже без него все люди, относившиеся к Ордену, должны уже были ее найти.

Тем не менее Ирен как сквозь землю провалилась. Хотя нет, часов в десять она отправила сообщение, в котором написала, что все хорошо. Хан велел определить, в каком районе находилась девушка. Но пока определили, пока приехали, Ирен там уже не было.

Ева тоже не спала. В разговоры Хана по телефону не вмешивалась, но, когда он бросал мобильник рядом с собой, предлагала возможные варианты местонахождения Ирен. Вплоть до Центра женской помощи. Туда Хан тоже отправил людей.

Когда в полночь зазвонил телефон, Хан уже был одет и просил Еву ложиться спать. Один взгляд на мобильник, и он едва не подпрыгнул. Ирен!

— О, — отметила Ева. — Каяться будет.

— Я ее убью, — прорычал Хан, — потом оживлю и опять убью.

— Супер, я не знала, что встречаюсь с некромантом.

Хан уже не слушал, он стальным тоном велел Ирен возвращаться в отель. И тут она выдала:

— Я у Берта. Мы поженились. И переспали.

— У Берта? — тупо повторил Хан, который пару мгновений не мог понять, о ком она. Потом дошло.

Ева рядом вопросительно округлила глаза и нарисовала в воздухе сердечко. Хан не отреагировал. Он сейчас переживал примерно то же самое, что человек, которого стукнули по голове. Звон в ушах и полная дезориентация.

— Ты… — Он вдохнул и едва не закашлялся. — Ты… что сделала?

— Вышла замуж! — выкрикнула Ирен. — И теперь могу жить как захочу!

Хан на мгновение прикрыл глаза, стараясь успокоиться. Черт, а ведь Берт ему нравится. Спокойный умный мужчина. Все, теперь ему хана.

— Ирен, ты чего наделала? — спросил сдавленно, держась из последних сил. — Ты понимаешь, что это не выход? Отец сделает все, чтобы вернуть тебя в семью и не допустить мезальянса? Все, понимаешь?

— А вот и ни фига! — сообщила строптивая женщина. — Я ж не дура. Берт сам предложил. И он, кстати, еще покруче нас с тобой будет.

— Он рядом?

— Д-д-да.

— Вот и дай ему телефон, — мягко попросил Хан, очень стараясь не орать. — Давай, давай.

Он слышал приглушенные голоса Ирен и Берта, а сам почти до крови прикусил губу. Это скандал! Ирен не представляла себе, что сейчас начнется. Никто и никогда в их среде не шел против указа старшего в семье. И уж тем более не сбегал и не выходил замуж.

— Она вышла замуж за Берта? — услышал рядом шепот и коротко кивнул.

Ева подумала, хмыкнула и сказала:

— Ну хоть кто-то сообразил, как избежать нежеланного брака. Но теперь с вас со всех шкуру спустят, да?

— Да! — рявкнул-таки Хан, но тут же осекся: в телефоне раздался голос Берта.

На удивление, убивать его не хотелось. Скорее, было жалко. Бедный полицейский явно не знал, во что ввязался. По крайней мере, Хан был в этом уверен, пока не услышал такое, от чего ощущение удара по голове только усилилось.