Пан и Телок проводили его долгим взглядом.

– Оля, кофе, – распорядился Карась и воззрился на сидящих на диване с видом инспектора полиции, ведущего неторопливый допрос подозреваемых в мелком преступлении. – Какие новости?

– Все нормально, Карась. Обсуждаем сотрудничество. Пан – директор регионального агентства. А кроме того, режиссер программ… и вообще большой человек в своем регионе, знаком с губернатором, проводит благотворительные балы, презентации… – О желании Пана выступать с сольной программой где-нибудь в эротическом клубе Телок решил не распространяться.

Пан кивал, слушая Телка и теряясь в догадках, кто этот вальяжный малый, у которого за душой явно нет ничего, окромя неоправданного апломба и гипертрофированного самомнения. Пан смешно наклонял голову, как птица, прислушивающаяся к незнакомым звукам. Он прихлебывал остывший чай, благодарно кивая Ольге на безмолвное предложение подлить кипяточку. Наблюдал за Карасем, пытаясь понять, чем он может быть полезен ему и с какого боку подступиться со своими вопросами к этому напыщенному господину.

– Ну ладно. Обсуждайте. – Карась, казалось, потерял интерес к Телку и гостю и уткнулся в монитор, развернув на зеленом электронном сукне карточный пасьянс из стандартного набора программ.

Однако у Телка явно испортилось настроение с появлением непонятного гостя. Или хозяина. Пан не стал долго ломать голову и, улучив момент, кивнул в сторону увлеченного пасьянсом Карася:

– Кто будет-то… мистер?

Телок кашлянул и, нервно поднявшись, поманил Пана из комнаты. При этом он громко возвестил, ни к кому конкретно не обращаясь:

– В духоте этой надоело сидеть! Хоть бы кондер поставили уже, в конце концов…

Карась, не отвлекаясь от игры, задумчиво бросил взгляд на закрывавшуюся за Паном и Телком дверь. Пасьянс складывался удачно, но радости не приносил, став механическим занятием, чтобы убить время, девать которое Карасю явно было некуда.

Телок вывел Пана на улицу, под набухавшее осенним сумраком небо Замоскворечья, и перевел дух.

– Пойдем присядем где-нибудь… кофейку дерябнем.

– Отчего ж не дерябнуть! Пойдем, – согласился Пан. – А куда?

– Да хоть напротив. – Телок на мгновение замешкался и махнул рукой на противоположную сторону запруженной вечерней пробкой улицы. – Вон симпатичное кафе открыли недавно. «Пляж» называется. Ты вообще на море не ездил в этом году?

Пан хмыкнул. На море он не был с детства. Счастливого пионерского детства, когда фильмы и книги, несмотря на сквозившее в них пресловутое патриотическое воспитание, смотрелись с куда большим удовольствием, нежели нынешние натужные молодежные комедии и боевички, где половина юмора или интриги замешана на наркоте, а вторая – на стебе дорогих нашему сердцу 70–80-х годов.

– Точно, точно… – поддержал Телок, и Пан понял, что произнес свою мысль вслух.

– Это вы тут, москвачи, – намеренно коверкая слова, прогудел Пан, стараясь освоиться в заведении со стеклянными полом и плавающими под ним рыбинами, – куда хотите – туда и путь держите: хошь на моря-окияны, хошь в горы высокия. А из нашей… нашего… болотного края вырваться не представляется возможным. Держит крепко, не выпускает провинциальное болото.

– А как у вас там с наркотиками? – спросил Телок, меняя тему на наболевшую. Ему, воспитанному в лучших советских традициях, было чуждо все: от косячков, которыми баловалось большинство его знакомых, даже вполне респектабельных и законопослушных, до совсем уж неприемлемых, вызывающих полеты в небесах с алмазами тяжелых препаратов. – Молодежь вменяемая или как везде? Загашенная?

– А ты как думаешь? – Пан хитро прищурился. – У вас тут хоть заняться есть чем… Дискотеки там разные, кафе вот… Пляж в центре Москвы, а у нас болото. Вот чтоб уйти от действительности, народ и принимает.

– Ты не прав! – отрезал Телок и, заказав чай официантке, подошедшей не вовремя, с горячностью продолжил: – Наркотики – это просто от распущенности, от желания все новых и новых наслаждений.

Он мог бы рассуждать на эту тему долго, находясь под впечатлением от событий в модельной среде, которые затрагивали и его бизнес. В середине девяностых никого не удивляли практически открытые в прессе обсуждения экстези и других «легких» таблеток, от которых люди колбасились до утра без устали на рейв-дискотеках. Просто эта жизнь проходила в основном мимо, мимо, мимо… Теперь же образ модели, нюхающей кокаин в клубном туалете, стал нормой восприятия когда-то романтической профессии не только для несведущего обывателя, но и для вполне цивилизованных журналистских кругов. А ведь это далеко не так. Просто это насаждается средствами массовой информации, тиражируется в художественной литературе и кинематографе. Как только где-то хоть как-то задевается тема моды и моделей, их тут же описывают обкуренными и обнюхавшимися в хлам пустышками, которых ждут после показа спонсоры, чтобы отвезти куда-то в загородный яхт-клуб и сделать что-то непотребное в джакузи с шампанским. Телку хотелось рассказать о своей точке зрения всем окружающим, хотелось поведать, что работа модели – это тяжелый труд и масса неудобств, из которых умывальник в клубном туалете лишь наименьшее зло, но Пану, разомлевшему в ожидании зеленого чая, была интересна совсем другая тема.

– Так кто этот парень? Ну, который пришел в офис, – вопрошал он, и под взглядом его немигающих лягушачьих глаз Телку становилось еще более неуютно, чем от мыслей про друзей.

Карась и Кир опутали его слащавыми убаюкивающими разговорами и похвальбами, лестью и скрытыми угрозами, радужными перспективами и копеечной помощью, а теперь с видом отцов-основателей приходят, когда им вздумается, и имеют наглость при этом подтрунивать и над самим Телком, и над выстраданным им правом вести бизнес так, как он того заслуживает. Бизнес конечно же, а не патриарх и гений модельного бизнеса России с несерьезным прозвищем Телок. Телок прекрасно видел, куда ведут далекоидущие планы Карася и Кира, но природная наивность и оптимизм никак не могли настроить его на более боевой лад в отношениях с, казалось бы, дружелюбными и заинтересованными в поддержке Телка и его агентства друзьями.

– Ты знаешь, влип я, – решился наконец поделиться Телок с Паном, прекрасно понимая, что даже совет собеседника ничего не стоит, не говоря о конкретной помощи, потому как лучше самого Телка в этой ситуации не разобрался бы никто: познакомился с ребятами, слово за слово, они и втерлись в доверие.

Пан понимающе кивал, по-купечески прихлебывая остывающий чай из изящной чашки, которая в его руках казалась из детского сервиза.

– Ну и что ты им так много воли-то дал? – спросил тот, со звоном ставя чашку на блюдце и доставая из штанов сигареты.

– У нас не курят, – мгновенно подлетела к нему официантка.

– Ишь ты… – Пан убрал сигареты и понимающе осклабился.

– Да понимаешь… – Телок остановился, подбирая слова. – Я все видел и чувствовал, но просто проблемы не было. Были проблемы у меня мелкие, так они их помогали решать… с визами там, иногда деньгами на аренду офиса. При этом ничего не требовали, не просили. Я сам предложил. Ответственность хотелось разделить с кем-то. Пустил козлов в огород. Они этого и ждали.