После нажатия кнопки, раздалось шипение и из образовавшейся щели повалила струя концентрированного пара. Гизмо, петляя, бросился к лесу, а Денис, закрыл нос воротником куртки.

— Пневматика, — успокоил Ломов, — Кабина оказывается герметична. Сейчас выровняется давление и зайдём.

Створки сложились и, по направляющим, отъехали по торцам портала. Конструкция действительно оказалась необычной, а главное, поразила своей изоляцией. В гражданских объектах такие не применялись.

— По объёму, что-то среднее между пассажирским и грузовым, — сообщил отставник, заходя в кабину первым, — Идёшь?

На изучение панели управления ушло больше минуты. Кроме обычных кнопок с арабскими числами, имелись странные символы, похожие то ли на смайлики, то ли на древнеегипетские иероглифы.

— Не будем ломать голову, — решился Ломов и ткнул кнопку с цифрой один, — В любом случае, это промежуточный уровень и начинать нужно с него. Другие, скорее всего, требуют допуск, которого у нас нет.

Спуск занял примерно две минуты.

— Учитывая скорость и время, можно предположить, что мы на глубине около трёхсот метров, — просипел динамик респиратора, когда дверные панели открыли небольшое помещение, похожее на смотровую площадку между станциями метро, — «Чеглок» держи наготове, но убери палец с курка. Не дай боже стрельнешь! Оглохнем.

Ломов выбрался первым, провернув планку турникета. За ним, удивлённо озираясь, шагнул на бетонный пол Черов. Фотоэлементы сенсорной панели среагировали на выход пассажиров и, после пятисекундной задержки, створки лифта сошлись.

— Он не уедет без нас? — спросил Денис, привыкая, после лесного воздуха, к спёртому привкусу помещения.

— Не должен, — успокоил ветеран, подходя к схеме, показывающий порядок эвакуации при аварийной ситуации.

— Мы на каком этаже? — снова задал вопрос Черов.

Парень, несомненно, испытывал волнение, которое пытался унять расспросами. Ломов, понимая состояние лейтенанта, не возражал. Лучше поддерживать эту игру, чем давить на психику и ожидать первые признаки истерики.

— В подобных строениях применяется термин уровень. Думаю, мы на первом. Хотя, исходя из моей практики, выше могут быть технические коридоры, в виде штреков или тоннелей.

— То есть, ты… вы были в бункерах раньше?

— Давай здесь без формализма. На «ты». Это не панибратство, а обусловленная необходимость. Для простоты общения. Теперь к вопросу. Да.

— Что да? — растерялся Денис, — Делать-то что? Куда идти?

— Видишь, я изучаю схему уровня? Хочешь знать где мы? Присоединяйся.

Черов безмолвно выругался, но подошёл к стенду со схемой и правилами поведения в «распределительном отсеке первого уровня».

Освещение, после дневного солнца, казалось тусклым, но глаза быстро привыкали. Отсек перпендикулярно пересекался двумя шахтами лифтов и замыкался двумя гермозатворами, после которых располагались некие помещения, условно обозначенные штрих-пунктирными линиями.

— Секретность, да? — вздохнул Денис, тыча стволом в пространство за стальными плитами перегородок.

— А как ты хотел? Чтобы здесь появился проводник, как в компьютерной игре, и принялся бодро рассказывать об устройстве бункера, объясняя, где находятся нычки с лутом и бонусами?

— Нет, но… расскажи о тех, где довелось побывать. Чтобы я знал, к чему готовиться. Я же бункеры только в кино видел.

Ломов отвернулся от стенда и снял респиратор, расстегнув застёжки ремней. Затем достал из карманов плотные тактические перчатки.

— Тебе тоже нужно, чем-то защитить руки, — дал совет ветеран и направился к одному из распределительных щитов, висящих на стене. Все они размещались на разной высоте и Черов предположил, что тот, который попробовал открыть бывший прапорщик, регулировал системы водоснабжения.

— Мне особо нечего рассказывать, — неожиданно вернулся к вопросу Черова отставник, — В подобных бывать не приходилось. Под Саранском и недалеко от Вельска расположены американские бункеры. Компании Сёрвайв лимитед. Из программы противодействия ядерному апокалипсису. Наши спёрли чертежи и решили воссоздать два образца в натуральную величину, со всей инфраструктурой, на случай конфликта со штатами. Уверен, что пиндосы сделали то же самое с чертежами наших убежищ.

— И что? — с нетерпением подстегнул Денис, присев рядом на корточки.

— Ничего, — усмехнулся Ломов, — Мы отрабатывали способы проникновения и захвата. В общем, ничего сложного. Аналогичные тесты, кстати, проводили и при штурме отечественных убежищ. Только задачи ставились другие. Взлом систем охраны периметра, блокировка подачи воды, кислорода и электроэнергии. Пытались, лишив всех ресурсов, вызвать сбой программы жизнеобеспечения. По мнению нашего руководства, это должно было вынудить ИИ капитулировать и открыть проходы в жилые отсеки.

— Удачно?

— При мне не получилось. Видишь ли, Искину плевать на людей. Как учёные не стараются, но он больше программа с заданным алгоритмом поведения, чем человек, способный искать компромиссы. В нашем случае, ИИ решил пожертвовать всеми, кто укрывался в бункере, но не допустить проникновения противника.

— Молодец! — похвалил Черов, — Наши не сдаются! Как защитники Брестской крепости, как гарнизон Аджимушкая!

— У тебя пятёрка по истории? Это хорошо. Только, ведь, предназначение противорадиационных убежищ несколько иное. Миссия заключается в сохранении человеческого генофонда и возрождении цивилизации, когда опасность заражения минует. Ущербным алгоритмам Искина не хватило здравомыслия понять, что, уничтожив, вверенный ему контингент, он убивает надежду на возрождение жизни. Стойкость хороша, когда тебе поставлена задача, любой ценой оборонять позицию, укрепрайон или крепость, как в случае Белоруссии. Здесь, нужно было максимально сохранить людей, находящихся в укрытии. Простая логика. Если убежище атакуют, значит обстановка на поверхности пригодна к жизни. Нужно, не героически сражаться, а налаживать контакт с нападающими и пытаться договориться.

— А если Искин решил, что атакуют зомби? Или мутанты какие-то?

— Дурак ты, лейтенант Черов! — неожиданно заявил отставник, и, с помощью пальчикового фонарика, приступил к более детальному изучению вентилей и муфт, — Какая разница, кто атакует? Пусть даже роботизированные автономные устройства. У Искина имелись все приборы для анализа структурных и биологических функций нападавших, вплоть до измерения температуры тела и напряжения, подаваемого на контакты датчиков. А он проявлял упёртость, достойную лучшего применения.

—