красными лоскутками? Я обозначил мины. Обычные сигналки, но фейерверк нам ни к чему. Доберёшься до объекта, встань по центру, чтобы камеры видеонаблюдения фиксировала тебя целиком. Резких движений не делай. Оператор может психануть и запустить программу ликвидации. Дружелюбно помаши ему и жди ответного сигнала.

— Вы уже туда ходили? — опешил Черов и, от переизбытка благодарности, снова перешёл на «вы».

— Нет, блин! Кемарил на коврике! Ты идиот? Я не сталкер, чтобы желторотых сопляков на растяжки пускать. Сделаешь все правильно, возможно останешься жив.

Убрав руку с плеча, добавил.

— Я близко не подходил, под камеры не совался. На двери есть панель для набора кода и картридер для магнитного ключа.

— А мой от наручников не подойдёт?

— Ты дебил?

— Вы уже седьмой раз спрашиваете! — вспылил Денис.

Издёвки бывшего военного начинали выбешивать.

— Ответа пока не дождался, так что продолжу спрашивать и дальше.

— Дим Димыч, — подскочил Гизмо, продолжая пялиться в экран детектора, — У тебя же «вездеход» вшит. Точняк, подойдёт!

— Он для стрелкового оружия, а не для взлома охранных систем бункеров. Что там по прибору?

— Мелочь. Максимум, лиса в левом углу шарится. А так, птиц много и бурундуков.

— Это хорошо, — определил Ломов, — Если животные не чуют опасности, значит, пока волноваться причин нет. Действуй, как сказал, и будь что будет.

Черов двинулся вперёд, но у крайней сосны замер.

— А-а… почему… — начал он, оглядываясь, но осёкся.

— Чё, Деня, в штаны напрудил? — заржал Гизмо, присаживаясь на корточки, — Это тебе не яблоки у Марковны тырить!

— Нет, ничего, — махнул рукой Денис и принялся считать вслух.

Раз. Приподнял ногу. Два. Перенёс, согнутую в колене, конечность вперёд, стараясь сохранять равновесие. Три. Упёр подошву в землю и медленно подтянул левую ногу. Трава достигала середины голени и след Ломова, прошедшего здесь совсем недавно, отчётливо выделялся благодаря примятым стеблям. Других не наблюдалось. Впрочем, это ничего не значило. Травинки имеют свойство распрямляться и, если три дня назад здесь кто-то ходил, то следов уже не осталось. Требуется неделя, не меньше, чтобы протоптать полноценную тропинку. И то, ежели ею пользоваться регулярно.

До ближайшей вешки шагов пять. Таким темпом две-три минуты.

«Если здесь шёл бой, то где трупы, воронки от взрывов, стреляные гильзы? И почему мины не сработали»?

Именно это хотел спросить Черов, но постеснялся. И правильно сделал. Теперь он отчётливо понимал, какой ответ услышал бы от военного. За три дня трупы убрали, мины переустановили, а гильзы в такой траве не отследишь. Воронки? От чего воронки? Гранаты не использовали. Автоматические модули оснащены только стрелковым оружием. Залпы дальнобойных гаубиц или старты ракет из мест, расположенных вне леса, давно отследили бы спутники или системы ПВО. Ближайшая часть в сорока километрах от Отрадного и, как раз, в этом направлении. Нет. Тут шуметь на всю область не хотели. Разобрались по-тихому. Вот только с кем? А главное при чём тут Тим и Мария? Они каким боком?

След Ломова петлял, будто двигаться по прямой ему было некомфортно. Из ветерана получился бы отличный сталкер. Он прямо всё по книжке делал. Хотя нет. Такие, как Ломов, скорее всего, послужили прототипами для романов про Зону Отчуждения.

Раз, два, три. Очередная вешка. Обычный прутик, с повязанным на конце лоскутом красной ткани. Свои трусы, Ломов, что ли порвал?

Почти четверть часа крался Черов к двустворчатому шкафу, вполне обычной для деревни конструкции. Поглядывая краем глаза по сторонам, чтобы не терять концентрации за происходящим под ногами, Денис начал сомневаться в правоте Ломова.

«Может он опять подшутил надо мной? Прикалывается. Мстит за то, что устроили на него охоту».

Последняя вершка и дальше нетронутый ковёр травы. Не такой сочной как на лугу, но для широкой поляны, дающей достаточное количество солнечных лучей, вполне приемлемый.

Десять метров до объекта. Надо было взять бинокль и хорошенько разглядеть створки. Хотя зачем? Ломов уже всё проверил. Главное, не наступить на мину. Отставник заверил, будто это сигнальные ракеты, так что не опасно. С другой стороны, Родион не простит. До конца жизни будет подкалывать и угорать, припоминая, как Денис облажался.

Черов опустил ствол «Мурки» и пошарил им в траве. Последние десять метров он брёл чуть ли не дольше основного маршрута, раздвигая стебли и тщательно исследуя каждую неровность.

По бокам деревянной коробки действительно располагались четыре камеры наружного наблюдения, что сразу отмело сравнения с сортиром или гардеробом. Две смотрели на Черова, остальные контролировали пространство с торцов. Забавно, однако, таких моделей Денис прежде не встречал. Вернее, видел, несколько раз, но преимущественно в старых фильмах, что показывали на канале ретро-классика.

«Впрочем, это логично, — рассуждал Денис, — Бункер наверняка строился лет сто назад. А может и раньше. Короче, так давно, что в Отрадном ни о чём подобном и слыхать не слышали. И дело даже не в секретности. Какие-нибудь слухи обязательно бы ходили. Сплетникам рот не закроешь. А если нет слухов, значит…»

Что, значит, Черов побоялся предположить. Вот только, как опер знал, что подобную стройку, в трёх часах езды от города, от сплетников не утаишь. Любое событие в агрохолдинге, обязательно, искажалось, обрастало несуществующими подробностями, но пересуды о нём, блуждали по городу долго, в последствии превращаясь в городские легенды. А тут тишина и даже намёка на существование подземного бункера.

Черов мило улыбнулся, закинул ремень ружья через плечо и приветственно помахал перед объективом камер. Ноль эмоций. Вряд ли охрану осуществлял ИИ. В армии Искину не доверяли. Да и Ломов говорил об операторе, как о человеке. Электроника, как правило, реагировала мгновенна. Неужели, за мониторами архаичных камер, действительно сидят простые солдаты? Круто! В милиции иначе. Даже рапорта составляет Искин, на основе предоставленных ему тезисов. А вдруг бункер с последней