Надеясь, что не опоздаю на рейс, спешу в офис к Мартину Миллеру.

Во время одного из регулярных визитов мисс Эмбер Адлер, как обычно, передала мне письмо от Зигеров. Но это послание отличалось от других. Мисс Адлер поднялась на крыльцо, стряхивая снег с массивных флисовых сапог. Когда зашла в дом, Джозеф помог ей снять пальто и положил его на подлокотник кресла. Как всегда, прошли на кухню и сели вокруг деревянного стола. Находящаяся под воздействием лекарства Мириам подавала печенье и чай.

В новом письме не было подробных рассказов про мою Лили и ее успехи в школе. Лили-старшая не восторгалась тем, как она выросла. Стоило пробежать глазами по строчкам, как внутри все похолодело и перехватило дыхание. Сжимая письмо в дрожащих пальцах, по настоянию Джозефа принялась читать послание вслух. Оказалось, десять месяцев назад Лили-старшая неожиданно забеременела, и в декабре у Роз (Лили) появилась младшая сестренка. Письмо переполняли восторги по поводу голубых глазок и нежных волосиков девочки. Ах, малышка – настоящий ангел! А как воркует – заслушаешься! Они с Полом много лет мечтали, чтобы у них появился свой ребенок, писала Лили-старшая, и вот теперь эта мечта сбылась. Зигеры назвали дочку Калла, в честь цветка каллы, чтобы ее имя подходило к имени матери. Лили и Калла. А мою Лили – вернее, Роз – оставили в стороне. Отодвинули в тень. Еще бы, о ней-то Пол с Лили не мечтали много лет.

– Но как?.. – жалобно спрашиваю я. – Она ведь не может… Я думала…

Опускаю письмо на стол и сглатываю плотный ком в горле. Только бы не расплакаться при Джозефе. И при Айзеке, который стоял, прислонившись к стене, с ухмылкой на уродливом лице.

Зато социальная работница от радости прямо сияла.

– Замечательная новость! – восторгалась она. – Какой приятный сюрприз! Представляешь, Клэр, у Роз теперь есть сестричка!

Как будто у нее раньше сестры не было. Может быть, мисс Эмбер Адлер забыла, но я ее сестра. Я, а не какая-то Калла.

– Понимаешь, иногда такое бывает, – растолковывает социальная работница с таким снисходительным видом, будто говорит с непроходимой тупицей: – Врачи поставили неправильный диагноз. Должно быть, мистеру и миссис Зигер просто… – мисс Эмбер Адлер запинается, подыскивая нужное слово, – не везло.

Да уж, и впрямь бедолаги. Вместо ребенка, о котором давно мечтали, вынуждены были столько лет терпеть в доме маленькую Лили. И вообще, про Роз (Лили) в письме ничего нет, если не считать фразы о том, что она теперь старшая сестра. Зато подробностей про Каллу хоть отбавляй. Какая она умничка, крепко спит по ночам и почти не будит маму! Какое же счастье, когда появляется свой ребенок! Словами не передать! В конверт вложена фотография – Лили-старшая с Каллой на руках, а моя Лили маячит на заднем фоне, будто попала в кадр случайно. Волосы растрепаны и торчат в разные стороны, белая блузочка заляпана красным соусом. Зато младенец чистенький и одет с безупречной аккуратностью. Нарядный розовато-лиловый комбинезончик из какой-то пушистой ткани, на головке джинсовый ободок с бантиком. На этот раз письма от Лили не было. Ни школьных фотографий, ни бумаги с красной птичкой и деревом, ни выведенного неровным детским почерком имени «Роз Зигер». Моей сестренке нашли замену.

Потом много дней не могла успокоиться. Не спала по ночам, гадая, что теперь будет с Лили. Неужели Зигеры совсем перестанут уделять ей внимание, и бедная Роз станет заброшенным, неухоженным ребенком? Ну конечно, Зигеры обзавелись собственной дочерью, и маленькая Лили для них второй сорт. А вдруг больше не захотят держать в доме приемного ребенка и отправят Лили обратно в приют? Что с ней тогда станет? Не дай бог сестренку заберет какая-нибудь жуткая семейка вроде той, в которой жила я. А может, желающих удочерить Лили или взять ее под опеку так и не найдется, и сестренка останется в приюте, пока не стукнет восемнадцать, а потом ее выкинут на улицу и предоставят самой себе. Выплывай как хочешь. Кто знает, что взбредет в голову Зигерам? Представляю, как они теперь в ее сторону даже не смотрят, и бедная Лили так и бегает в грязной блузке целыми днями. И все из-за Каллы. Это имя меня буквально преследует. Калла, Калла, Калла. Противное имечко. Ненавижу его. И ее тоже. Калла испортила жизнь Лили.

Шли дни. Читала и перечитывала письмо от Лили-старшей, смотрю на фотографию, где малышка на руках у матери красуется на первом плане, а для моей сестренки едва хватило места. В отличие от других фотографий этот снимок Джозеф разрешил оставить. Даже приклеил скотчем на стену, на обои в цветочек, чтобы любовалась на «прелестную малютку» Каллу, которая отняла у моей Лили счастливое детство.

Но что я могла поделать?

Ночь провожу в кресле-качалке, не в силах отвести взгляд от очаровательной малышки. Утром просыпается Зои. Дочка выходит из комнаты и, сонно щурясь, медленно бредет по коридору. Косится на закрытую дверь кабинета и спрашивает, где Уиллоу. Тихо отвечаю:

– Еще спит.

И снова вранье срывается с языка само собой. Откровенно говоря, про Уиллоу совсем не думаю. С тех пор, как ушла, ни разу о ней не вспоминала.

Зои отправляется в школу. День пролетает незаметно. Если не считать встречи в азиатском ресторане с Крисом, мы с малышкой весь день проводим дома. Сидим в том же кресле, которое стараюсь качать так, чтобы Руби лучше спалось. Малышка лежит у меня на коленях и почти не просыпается. Сон невинного младенца. Любуюсь крошечными глазками, носиком. Кажется, солнце едва успело взойти, и вот уже снова садится, скрываясь за небоскребами. Легкие облачка окрашиваются в насыщенно-розовый, темно-синий, цвет чайной розы. Улицы заполняются прохожими, спешащими домой с работы. Вскоре совсем темнеет. Проходят завтрак, обед и ужин. Начинает звонить телефон, потом домофон. Но идти отвечать не хочется, поэтому остаюсь на месте. Как зачарованная, смотрю на малышку, то спящую, то бодрствующую. Когда она хочет кушать, начинает тыкаться носиком в складки моего платья. Только тогда поднимаюсь с кресла-качалки и иду на кухню готовить молочную смесь. Сижу в сумерках и смотрю на прекрасные лучи закатного солнца, касающиеся личика Руби.

На часы не обращаю внимания. Не замечаю, как алюминиевая стрелка обходит круглый циферблат, показывая то на одну римскую цифру, то на другую. Слышу на лестничной площадке шаги возвращающихся с работы соседей. Сквозь щель под дверью проникают съедобные запахи. Кто-то ужинает энчиладас, кто-то запеченной курицей, кто-то свиными отбивными. Телефон снова начинает звонить, потом еще раз. Но подходить неохота. Убеждаю себя, что это просто реклама или сообщение из школы, которое нас не касается. Скажем, созывают собрание для родителей выпускников или учеников с ограниченными возможностями.

Вдруг дверь стремительно распахивается, да так резко, что ударяется о стену. В коридоре стоит Зои в розовой спортивной футболке и шортах. На ногах облепленные засохшей грязью бутсы, голени прикрывают щитки. Ярко-розовые носки до колена тоже все измазаны и нуждаются в стирке. Волосы заплетены в двойную французскую косу. Эту прическу делает всем девочкам из команды одна из особо активных мамаш. Она же сама сшила одинаковые розовые резинки – под цвет формы.