Начали возвращаться ближние разъезды. Ничего такого, что стоило бы внимания великого эмира, они не обнаружили. Так — деревушки в несколько домов, с двумя десятками жителей. Разве они прибавят славы Тимуру? Другое дело — столицы великих русских княжеств: Рязань или Москва. Но до них далеко. И не нравилась Тимуру Русь: холодно, расстояния большие и одна беднота кругом.

Через несколько дней вернулись дальние дозоры. Они доложили, что на расстоянии нескольких дней пути противника не встретили — ни одного воина. Только деревни убогие — даже городов не было.

Великий эмир созвал сардаров в свой шатер. Они привычно сидели на ковре и ели сухие фрукты.

— Что будем делать, сардары? Говорят, далеко на севере, на много дней пути есть большой город Москва. Немного ближе — Рязань, но она в стороне. Куда направим бег своих коней?

— Если у них на Руси все города такие, как этот Карасу, то они не стоят того, чтобы их штурмовать. Мой кул потерял много гулямов, а что мы получили? Жалкая кучка трофеев! — сказал Осман.

Другие сардары были с ним солидарны.

Великий эмир закрыл глаза, раздумывая. Похоже, на Руси богатых трофеев не будет. Города далеко друг от друга, а впереди осень. А впрочем — почему бы ни покорить Москву? Обозов нет, а верхами достичь этого города можно быстро. Сколько у Москвы может быть воинов? Вопрос самый сложный, на который эмир не мог найти ответа. Но явно больше, чем в уничтоженном Карасу. Плохо, что нет карты, нет изменников из числа русских воинов. Они могли бы показать дорогу, а может, и склонить на сторону Тимура русских князей. Ведь все любят деньги! Неподкупных людей нет, все зависит от предложенной суммы.

Тимур открыл глаза. Сардары смотрели на него, ожидая решения.

— Дождемся последних дозоров — еще не все вернулись, — медленно сказал эмир, — а потом идем на Москву. Пусть летописцы запишут, что славным гулямам Тимура покорилась Русь.

Сардары закивали головами: Москва так Москва. Пусть и она падет пред Тимуром, пусть мир содрогнется, узнав, до каких границ дошел Сотрясатель Вселенной. Для них лично все равно — что Карасу, что Москва.

Войско Тимура стояло на Дону еще неделю. Уж и дозоры все вернулись, а Тимур не отдавал приказа на выступление.

Все переменилось в один день. Случилось так, что почти одновременно прибыли два гонца. Один сообщил, что союзники ордынцев, злые черкесы, взбунтовались, нападают на обозы, жгут траву в степи. Это серьезно, ведь если выжгут степь — лошади останутся голодными. О каком передвижении тогда можно будет думать?

Второй гонец сообщил, что в Дербенте подняли восстание горцы. Этого Тимур оставить без внимания не мог. Дербент — это ворота Кавказа. Расположен он удобно: с одной стороны — море, с другой стороны — горы. Пройти из Орды на Азербайджан или Грузию можно только через Дербент с его почти неприступной крепостью.

Когда требовалось, Тимур принимал решение мгновенно. Вот и теперь он через посыльных вызвал сардаров и объявил им решение:

— Мы уходим.

— На Москву? — уточнил Омар.

— Нет. Мы не идем на Русь, мы идем на черкесов и на Дербент. А по пути присоединятся войска, что брали Азак.

— Слушаемся, великий эмир! — склонили головы сардары.

Войско собралось очень быстро и отправилось в обратный путь. Случилось это 26 августа 1395 года.

До Азака путь был благополучным. Трава по пояс, многочисленные речки и ручьи — раздолье для лошадей.

Встречались разрозненные группы недобитых татар, старающиеся уйти от столкновения с гулямами. Едва завидев войско Тимура, они нахлестывали лошадей. Вступить в бой с превосходящим противником никто не рискнул.

В низовьях Дона к Тимуру присоединился кул Миран-шаха. Войско возросло, и теперь двигалось на восток, держа путь на Сарай-Бату. Воинам нужны были трофеи и еда, а еще — женщины.

Старая столица Орды встретила их пустынными улицами. Воины ушли еще с Тохтамышем, а женщины и дети бежали к многочисленным родственникам в другие городки и аулы.

Как бы там ни было, но татары следили издалека за передвижением войска Тимура, заранее предупреждая жителей о приближении врага. Тем не менее ушли не все, за что и поплатились. Гулямы грабили, насиловали, отбирали все, что имело мало-мальскую ценность. Продукты выгребались подчистую, и пировали теперь гулямы каждый вечер. А чего им не гулять, когда провизии полно и к тому же она дармовая.

Дав войску отдохнуть и отъесться досыта, Тимур двинулся на Кубань, в земли черкесов.

Переход дался нелегко. Черкесы выжгли степь на несколько дней пути, и лошадям пришлось туго. Взятого с собой ячменя хватило всего на два дня. Выжженная степь выглядела мертвой: не слышно было птиц, не свистели суслики, не перебегали дорогу зайцы и лисы. Колодцы, если они и встречались, были завалены трупами убитых черкесами животных.

Но армия Тимура прошла, нагрянув в благодатную землю. И полилась кровь черкесов. Гулямы, мстя за трудности перехода, вырезали аулы целиком, а селения сжигали. За несколько недель цветущий край превратился в выжженную пустыню.

Удовольствовавшись свершенным, Тимур повернул войско к Дербенту. Прощать неспокойные народы и их неразумных правителей Тимур не собирался.

Из Хаджи-Тархана наместник Тимура сообщал, что старейшина города Мухаммед проявляет враждебность, настраивает жителей к бунту, неповиновению.

Сердце Тимура ожесточилось. Осенью 1395 года, несмотря на неблагоприятные погодные условия, войско его подошло к столице Астраханского ханства.

Гулямы окружили город, схватили Мухаммеда и бросили его в зиндан. Войска эмира заняли город, а жителям на улицах и площадях объявили о наложенной Тимуром дополнительной дани.

Несколько дней жители собирали деньги, а когда Тимур их получил, он вопреки ожиданиям жителей отдал Хаджи-Тархан своим гулямам на разорение.

Гулямы грабили город, удовлетворяли все свои низменные страсти — ведь город был окружен и жители не могли покинуть его.

Сочтя город и его жителей достаточно наказанными, Тимур не остановился в своей мести и распорядился изгнать из города всех жителей, несмотря на приближающуюся зиму.

Едва последние жители в страхе и слезах покинули город, как по приказу Тимура его подожгли.

Долго горел Хаджи-Тархан, пока пламя не уничтожило все, что могло гореть, оставив после себя одно пепелище. Восстановить город после ухода Тимура оказалось невозможным, и жители построили новый.

Тимур же с войсками направился к Дербенту, захватывая и уничтожая по пути селения горцев. С населением поступали просто: захватив мужчин, связывали их группами и сталкивали в пропасть. Весь путь Тимура к Дербенту был усеян трупами.

Теперь, по мере приближения к городу-крепости, горы справа становились ближе. Лишь неширокая полоска ровной земли оставалась между морем и горной грядой. Дербент стоял посередине этого прохода, перекрывая его. Здесь сходились многие караванные пути благодаря особому расположению города — место удобное как в военном, так и в торговом деле. Дербент и в самом деле был ключом, воротами Кавказа.