Я выстрелил – не задумываясь, среагировал на движение. Пули выбили искры из станков. Двинулся вперед, пытаясь закрепить успех, споткнулся о бандита, припал за станком.

Ого! Мне показалось, что меня обстреливают из пулемета. Звонко тыкались пули в мою защиту, за спиной отлетала штукатурка и куски плиты. «Вот это я понимаю, огонь на поражение с близкого расстояния!»

Я поджал колени, как черепаха втянул голову.

– Хрип, ты куда?! – раздался знакомый голос. Шмель! Жужжащий сукин сын!

– Я тут! Костыль тут! – заорал я в ответ. Терять было нечего: враг знал, где я, а союзники могли и пристрелить заодно.

Пистолетные щелчки выдернули меня из липкого страха. Знаю, это тупо, но я не хотел выглядеть трусом перед своими.

Я вынырнул из-за станка и сразу нажал на спусковой крючок.

Хрип бежал за человеком в противогазе. Шмель и еще два бойца ринулись на перехват, не успевая за Хрипом.

Дурацкая горечь во рту тормозила желание выбежать на врага. Хрип достал его, попал в защитный шлем. Синеватая форма, мощная штурмовая винтовка. Это был наемник. Я хорошо запомнил эту мысль, после которой все рухнуло. Сначала проскочило узнавание редкой штурмовой винтовки, которая напоминала известную «американку». Потом споткнулся Хрип и упал между станков. Я продолжал вести стрельбу в сторону наемника. Громыхнуло за окнами, по помещению пополз сизый дым. Он мгновенно заполнил помещение, и последнее, что я засек, – это смерть одного нашего солдатика. Его голова разлетелась от прицельной стрельбы – и дурацкая каска не спасла.

Шмель заорал, ринулся в расходящиеся спирали дыма. Моя «гюрза» недовольно замолчала. Все, закончились патроны.

– Шмель, назад! – заорал я, понимая, что это не аномалия и не выходки Зоны. Наемник кинул дымовую гранату и теперь пользовался полученным преимуществом. Я ринулся в дым, закашлялся. Раздались выстрелы, совсем рядом. Секунду назад нас было пятеро, теперь остались Шмель и я. Стараясь двигаться по краю, я вытащил обломанный нож.

Наемник возник неожиданно, сбоку. Он выискивал цель, не ожидая, что я ломанусь, как лось при виде соли. Резко развернулся, начал стрелять. Я схватился за ствол его штурмовой винтовки.

– Тля! Я тебя зарежу! – заорал я от боли. Хотелось отдернуть руку, которой я отклонил горячий ствол, но пересилил себя. Ударил огрызком ножа, получил по удару в лицо и по ключице. Нож выпал. Я навалился на винтовку, стараясь ею завладеть.

Попытался ударить с локтя – попал в блок. На отмашке я попытался стащить с противника противогаз: пусть тоже вонючий дым поглотает. Наемник уклонился, а потом неожиданным движением заехал мне прикладом по зубам. Послышался хруст, рот наполнился кровью. Я опал, как осенний лист, на пол, но не выпускал разгоряченный ствол штурмовой винтовки.

– Я ж тэбе говорил, что зубы выбью, щенок, – произнес наемник с характерным акцентом.

6

Сквозь клубы дыма вынырнул Шмель. Наёмник опустил оружие, моментально приблизился к бойцу, сломал ему нос, выбил «калашников» из рук и, прикрываясь парнем, словно щитом, потащил того в маленькое помещение бухгалтерии.

– Ша, свиньи, лежать всем на месте! Порежу, я его порежу! – закричал наемник. Я, прикладывая неимоверные усилия, встал на карачки, нащупал станок и начал по нему карабкаться руками, поднимаясь.

– Брось пистолет!

Туман застилал мою голову, красный цвет заливал все помещение. Клубы дыма выносились сильным ветром, но видел я все размыто. Наемник тащил Шмеля. Нет, не так, как показывают это в фильмах. Я даже не понял, как за маленьким бойцом может спрятаться литой наемник по кличке Карим Волк.

Кто-то протянул мне пистолет. Это был наш проводник. Ствол не дрожал, хотя Хрип выглядел как отбитый кусок мяса: содранная кожа на лице, пятна крови на шее.

– Стреляй, Костыль, – прохрипел просторовец.

Карим успел добраться до проема. Он толкнул Шмеля в окно и под выстрелы «сиг-зауера» исчез за стеной. Боец даже не вскрикнул.

Раздался звук глухого удара его тела об асфальт. Я ринулся вперед, вскидывая штурмовую винтовку. Меня, шатавшегося, опередил Хрип. Яркая вспышка света – и неприятный звук залил все пространство. «Всплеск?! Всплеск?! Это смерть!»

Ослепленный и оглушенный, я ударился об железный станок, отлетел к следующему. Автомат преданно висел на груди. Моя левая ладонь жутко воняла паленым мясом. Такая вонь перебивала даже запах дыма, который быстро рассеивался. «Ну, и где же выверт мозга? Или это предупредительный запал?! Тогда есть шанс уползти… Что там говорили? Тут есть подвалы, и именно их штурмует Ставр?» Хрип вывалился, чуть не повторив полет Шмеля, но я крепко схватил сталкера за шиворот.

– Всплеск! – крикнул я и не услышал своего голоса. Зато разобрал слова Хрипа:

– Костыль, ты идиот! Светошумовая! Этот баран уходит по крыше!

Я ринулся в проем, не вписался, зацепился плечом. Просторовец, подволакивая ногу, ринулся к лестнице.

– Стоять! Куда?!

Я не успел заметить, как появился майор. Скорее всего, он штурмовал нижний этаж и подвал, услышал звуки выстрелов и поднялся на помощь.

– Шмеля убили, – пояснил я, – убийца на крыше. Изо рта у меня выливались не слова, а каша. Соленый вкус крови перебил горечь.

Лицо Ставра исказила гримаса, словно ему сообщили, что умерла мать.

– Назад! И ты тоже, вниз!

Он подскочил к Хрипу, бесцеремонно рванул его за штанину. Сталкер, который был вовсе не сталкер, рухнул с лестницы. Он сделал попытку ударить майора пистолетом и в отместку получил в бок, где тело не защищено пластинами бронежилета.

– Гнида зоновская, подставил ребят!

От завывания ветра, головокружения и тошноты я уже больше догадывался, о чем говорит майор, чем слышал его. Он явно был зол на Хрипа. Лучше бы эту ярость он пустил на Карима.

Меня шатнуло в сторону окна.

– Картина маслом, – прошептал я. Разбитый Шмель лежал на асфальте. Маленький человек с большим сердцем. «Сколько ж тебе лет, Шмель? Сколько тебе было лет?»

Я понял, почему он не кричал. Все силы он потратил на прыжок, стараясь добраться до крана. Был шанс зацепиться… Не судьба.

Меня дернули.

– Вниз! Оба!

Мое тело механически исполнило приказ. Дурацкие станки, которые скрывали наемника от моих пуль, пацаны, которые уже не вставали, несмотря на крики майора, – а как же «сегодня никто не умрет»?

Майор тянул нас, как котят, за шкирку. Хрип попытался вырваться, за что его припечатали об бетонную опору. Я же сосредоточился на движении вниз. Всплеск еще не начался, только собирался разлиться по Зоне, но уже давил на психику почище телевизионных новостей. Паника мешала соображать, заставляла метаться и искать угол, чтобы забиться туда на время Всплеска.