Я высунул грязную морду. «Вроде никого. Никого! Я буду жить! Не знаю, как долго, но в этот момент – я буду жить!» Я вылез на крышу серого здания Фабрики.

Распластался на черной рубероидной поверхности…

Выстрелы стали казаться тише, словно я поднялся на небывалую высоту. Я подполз к краю, опасаясь, что мокрый рубероид разъедется подо мной. «Ого, высота! Ого, сколько трупов!» Трупы бандитов лежали кляксами – начиная от цистерны возле главного входа и аж до входа в серое задние.

Я заметил движение. Маленькая фигура в бронежилете проскользнула в здание. Баранов. Раздались выстрелы, и я понял, что бой велся в здании.

Значит, и мне туда надо было, помочь своим одержать победу. Вслед за Ренатом неуверенно подполз к брошенным строительным плитам фризовец, начал за них цепляться, словно утопающий за спасательный круг. Отряхнулся, вскинул автомат.

На таком расстоянии толку от моей «гюрзы» оказалось мало. Я целился из положения лежа, никто меня не толкал под руку, но пули уходили мимо. То в молоко, то за пивом сгонять. Я заметил, как взметнулись фонтанчики крошки от плит. Рядом с фризовцем – это максимум, что у меня получилось. Сильный порыв ветра, казалось, схватил меня на шиворот и начал толкать к краю. «Эй! Я ж не Человек – летучая мышь, летать не умею!»

Фризовец заметался, не понимая, откуда по нему ведут огонь. Неудачно упал, думая, что стреляют наши из глубины здания.

Я вдохнул сырой воздух и на выдохе нажал на спусковой крючок. Опять мимо. Мой фарт закончился, а бандиту поперло. Не знаю, как он умудрился заметить мое месторасположение. Вскочил и резво ринулся за территорию Фабрики. Автомат поперхнулся, требуя патроны.

– Тля! Да чтоб ты ногу сломал! – выругался я от бессилия. Вставил крайний магазин, продолжил попытки достать урода в черном плаще. «Бессмертный он, что ли?»

Загрохотали выстрелы, громко и требовательно. Я на измене припал пониже, начал выискивать источник звука. «Ба! Да это же подо мной. Значит, пока я тут макушкой тучи достаю, наши добрались аж до второго этажа! Сколько же времени занял бой? Минут десять-пятнадцать?» Я прислушался.

– Я вас тут всех ухандокаю!

И выстрелы. Знакомый мотивчик. «Что же, – решил я, – устроим нежданчик». Я встал на колено, приготовил автомат.

– Давай, на таком расстоянии ты ж бесценен! – подбодрил я его. Взялся за крышку люка и дернул. И еще разочек! Крышка сделала одолжение, поднялась на несколько сантиметров и остановилась.

– Тля, – выругался я.

Люк оказался снизу заколочен.

5

Грохнуло со всех сторон. Я даже не знаю, что прозвучало громче – или выстрелы из ружья, или гром надо мной. Погода портилась с нереальной быстротой. Я-то думал, что привык к Всплеску, ощущая его отголоски в части. Нет, разница оказалась огромной.

Тучи вертелись с бешеной скоростью, сталкивались между собой, и создавали завораживающие водовороты. «Эх, сюда бы фотографа! Такая красота мимо глаз людских пролетает».

Я вспомнил про нож – систему рычага никто еще не отменял. Я подвел лезвие под край крышки люка и осторожно начал приподнимать ее. Еще несколько сантиметров она отдала, а потом уперлась – и ни в какую. У меня аж в глазах покраснело от напряжения. Лезвие вдруг обломилось.

Внезапно я понял, что Небо стало уже кровавым. Мощные толчки ветра даже на такой низкой высоте представляли для меня угрозу. Я вклинил под крышку люка уже ствол автомата, потянул вверх, напрягая все мышцы. Она поддалась, и я заглянул в приоткрывшуюся щель. Сам же приготовился отскочить как можно дальше, если замечу движение. Если вообще что-то успею заметить.

Грохот. Опять одновременно – гром и выстрелы.

Люк оказался закрыт не на замок, а закручен на проволоку. Толщиной в мизинец, она не выдержала мои потуги, нижнее ушко надломилось. Я увидел противопожарную лестницу, небольшое помещение, огромное разбитое окно. Пора! Рукоять ножа с обломанным лезвием в ножны.

Люк нараспашку – и я повис на одной руке, собираясь как можно тише спрыгнуть на бетонный пол.

– Братуля, стреляй! – услышал я голос.

– Рот завали. Пищишь, как баба, – властный второй голос.

Ветер дернул крышку в обратную сторону. Да еще и ладонь, измазанная вонючей плесенью с рубероида, подвела. Я упал как мешок с картошкой, перекатился назад, ударился головой об стену.

Приложился я знатно! Автомат повис на ремне, я инстинктивно схватился за голову. Горечь во рту помогла, встряхнула мое сознание. Я вскинул автомат в сторону единственного дверного прохода. Правда, он раздваивался. Я нажал на спусковой крючок, посылая металлических убийц за очередной жертвой. От страха и мельтешения захотелось блевануть.

– Селезень! – успел крикнуть бандит.

Мое появление оказалось очень неожиданным. От такого нежданчика умереть можно, в чем я бандиту и помог. Все же в пылу боя униженная совесть занимает свое место – последнее: убить, чтобы жить, когда на принятие решения дают секунды, – это животный инстинкт. Хотели, уроды, волкодава? Так вот я, лежал перед ними на полу, с разбитым затылком.

Я попытался сразу вскочить, переметнуться и продолжить напирать. Не получилось. Меня резко повело в сторону, словно я подлетел на пружине. Грохнуло. Бандит, сволочь, оказался в бронежилете. Да, надо было стрелять в голову, но тут просто попасть – и то чудо.

Что-то горячее чиркнуло меня по плечу. Останься я на месте, то разлетелось бы мое лицо по этой маленькой комнатке.

Дуэль лежачих непрофессионалов закончилась моей победой. «Гюрза» с перегретым стволом выплюнула пули. Большая часть из них отрикошетила от стены, улетела в проем двери. Бандиту хватило попадания в голову. Еще минус фризовец. Я переместился, мысленно представил строение здания. «Так, значит, я в аппендиксе серого здания, в противоположном углу от места подъёма. Маленькая комната, возможно, бухгалтерия или кабинет чинуши. Значит, бандит лежит на выходе, слева – большое фабричное помещение. Интересно, что же за Фабрика? Сейчас проверю. Если бы так не шатало, то полез бы назад по лестнице на крышу».

Мозг восстанавливал функции, вестибулярный аппарат прекратил надо мной издеваться. Я глянул, что мне так печет, и даже не удивился осколку стекла, который торчал из плеча. «Идиот. Зачем снимал бушлат? Стеснял движение? Ну, так теперь стекло мне в подарочек. Эх, мудрец учится на чужих ошибках, обычный человек – на своих, а я никогда не научусь. Каску снял, бушлат снял. Надо еще бронежилет снять – и все, мои мучения закончатся».

Мне удалось накрутить самого себя. Злость придала силы.

Я дал короткую очередь в проем. Для острастки противника – слышал же я несколько голосов. Переместился к двери, прячась за стеной. Замер, дернул осколок. Потек тонкий ручеек крови.

Вдохнул-выдохнул. Пора. Справа глухая стена, значит… Я сделал маятникообразное движение – не получил пулю и на радостях снова высунулся. Ткацкие станки, словно солдаты на параде, занимали огромное помещение. Высокие, цельнометаллические. Я увидел несколько рядов… С обеих сторон зала зияли разбитые окна.