Тайм показал пальцем за спину Зубова. На небе появилась блеклая далекая точка, это взлетела зеленая сигнальная ракета, оставив за собой дымный шлейф. Воздух сухой и горячий, на небе ни облачко, видно далеко. Ракету запустили километрах в двадцати отсюда или чуть дальше.

– За ними погоня, – сказал Тайм. – Солдаты или менты пускают зеленые ракеты. Это сигнал к общему сбору. Может быть, нашли следы протекторов или что-то еще. Надо отрываться. Они могут оказаться здесь через пару часов. Если с пути не собьются. На двух ногах я от них не убегу.

Зубов вытащил из планшета свою карту, развернул ее и поманил Тайма.

– Нам надо добраться вот сюда, кишлак Первомаец, – он показал пальцем крестик на карте. – Тут живет свой человек по имени Рифат Гафуров. Он даст нам воды, на время у него оставим Панову. А дальше наши пути с тобой расходятся. Тебе на север – прямая дорога через границу с Казахстаном. А нам с Сухановым вот сюда, южнее.

– В этом месте не живет никакой Гафуров, – сказал Тайм. – Там вообще никто не живет. Я сам родом из этих мест, поэтому знаю. Раньше там был аул. Но люди давно ушли или умерли. И Гафуровы там никогда не жили.

– Там нас ждет человек, – повторил Зубов, удивляясь про себя упрямству Таймураза, граничащему с непроходимой тупостью. – Я знаю только его имя, я никогда не встречался с этим Гафуровым. И паспорт его не смотрел. Не представляю себе, женат он или холост. Есть дети или их нет. Все это не имеет никакого значения. Понимаешь? Но я точно знаю, что у него для нас есть вода. И во внутреннем дворе одного из домов закопана пара бочек с бензином. Ну, чтобы заправить самолет…

– Какой самолет? – встрепенулся Тайм.

– Вот черт: я проболтался, – Зубов улыбнулся. – Ты думал, как мы сюда добрались? Ни дорог, ни путей. А мы здесь. Прилетели из России. На легком самолете. Теперь понятно?

– Ты летчик? – обрадовался Тайм. – Это хорошо. Это здорово. Никогда не видел летчиков. И по воздуху не летал. На поезде ездил, было дело. Значит, на этом самолете вы можете и меня отсюда вывезти? Хитрый… А еще говоришь, чтобы я с вами не ходил.

– Слишком много пассажиров набирается, – ответил Зубов. – Ты сможешь забрать джип. Ну, когда все кончится. По рукам?

– Джип? Тогда по рукам.

Тайм протянул закопченную ладонь и с чувством потряс руку летчика.

Марина Суханова проводила гостя в комнату и предупредила, что времени у нее всего ничего, в шесть начинается ночное дежурство в больнице. Девяткин никак не отреагировал на это замечание, расположился в кресле, осмотрелся по сторонам и сказал:

– А у вас уютно.

– Вы пришли, чтобы сообщить мне это?

– Ну-у-у…

– Тогда спасибо. Что-то еще?

– Не совсем. Я завернул, как говориться, на огонек. Просто оказался в ваших краях. Думаю: почему бы не зайти.

Марина присела на стул у окна и нетерпеливо постучала острыми ногтями по подоконнику. За последнюю неделю в ее квартире побывали четверо милиционеров, и душевные разговоры с ними уже вызывают приступы мигрени. Сначала приперся участковый, сказал, что не хочет вызывать ее повесткой. Он действует по поручению ГУВД и, чтобы сэкономить время, предложил прямо здесь, на дому, ответить на несколько вопросов касательно супруга Виктора Суханова. И началось… Когда видела его последний раз? Что он сказал? Что вы ответили? А он? Канитель растянулась на два с лишним часа. Но это только начало. Участковый появился через день с новым списком умных вопросов. И опять тот же тягучий беспредметный разговор.

Чуть позже возник дознаватель с Петровки, в портфеле молодого человека лежали листки, исписанные старушечьим почерком участкового. Дознаватель перечитал эту писанину и задал те же самые вопросы, один в один. Когда видела мужа? Как он выглядел и что сказал? Еще через день приперся оперуполномоченный старший лейтенант Лебедев, амбал, похожий на бандита. И все пошло по четвертому кругу. Блюстители закона ничего не объяснили и не сообщили Марине: ни слова о судьбе ее мужа, ни о той истории, в которую он влип. Только сказали, что возбуждено какое-то дело, и Виктор проходит по нему, то ли в качестве свидетеля, то ли не поймешь кого.

И вот теперь приплыл какой-то майор Девяткин со спортивной сумкой, украшенной тремя полосками и логотипом известной спортивной фирмы. Наружу выглядывает край махрового полотенца. Надо думать, на дне сумки лежит несколько банок пива, чекушка водки и вьетнамские шлепанцы. Потому что прямиком от Марины этот великий сыщик собирается в недорогую баню, что в двух кварталах отсюда. До сеанса еще далеко, поэтому можно совместить приятное с полезным.

– Вы, наверное догадались, что я по поводу вашего супруга.

– Я все уже рассказала, а потом десять раз повторила тем людям, которые приходили до вас. Виктор ушел…

– Да, да, – кивнул Девяткин. – Я читал рапорт участкового инспектора. И другие произведения. Ваш муж отпросился в школе. Сказал, что заболел. Собрал сумки и отбыл в неизвестном направлении. Не объяснил, куда собрался. Так?

– Совершенно верно. Есть дополнительные вопросы? Наверное, я обязана рассказать все сначала. Но только подробнее. Во что Витя был одет, как причесан, начистил ли ботинки. И каким кремом. Вы ведь за этим пришли?

– Не надо волноваться.

– Я не волнуюсь, – голос Марины дрогнул. – Но мне все осточертело. Эта квартира превратилась в помещение для допросов. Я не могу сообщить ничего нового. Поэтому повторяю: деталей одежды мужа я не помню. Что он сказал перед уходом – не помню. Если вы меня спросите о наших с ним отношениях, отвечу, что строились они исключительно на лжи. Он мне лгал, и я отвечала тем же. В наше время – это нормальные человеческие отношения. Если вы спросите о его характере, скажу, что он в общем и целом положительный мужик. Но бывает свободен двадцать минут в неделю. Вот и все.

– У нас есть данные, что ваш муж вылетил из Москвы на любительском самолете, за штурвалом которого сидел его давний приятель Леонид Зубов. Суханов не должен был нал находиться на борту, не имел права. На одном из аэродромов в Волгоградской области человека, похожего на вашего мужа, видел водитель бензозаправщика. У нас были серьезные сомнения по этому поводу. Суханов якобы сидел в кабине самолета, водитель с ним не разговаривал, близко не подходил. Но лицо разглядел и запомнил. Мы отправили фото Суханова в Волгоград. Из семи предъявленных для опознания фотографий тот водитель показал на фото вашего мужа. Узнал его за полсекунды. Без раздумий.

Девяткин расстегнул сумку и выложил на журнальный столик махровое полотенце, джинсы, треугольный вымпел с приколотыми к нему значками, пару толстых тетрадей, записную книжку и две фотографии. На одной – белобрысая коротко стриженая девчонка с вздернутым носом, на другой карточке, в металлической рамке под стеклом, жена Марина. Фотография сделана то ли в осеннем лесу, то ли парке. Марина стоит в пол-оборота к объективу, ворот плаща поднят, волосы треплет ветер. На заднем плане ствол старого тополя и куст боярышника с желто-красными листьями.