— Десять человек. И еще пятеро девчонок.

— Так вот: я сейчас еду обратно, четверых человек с личными вещами с собой возьму. Тебе оставлю лодки. Каждая нормально поднимает четверых человек. Твоя задача — за день перевезти всех людей и минимально необходимое барахло — спальное там, костровое, а потом уже будешь потихоньку остальное таскать.

— Договорились.

— Тогда распорядись, чтобы кто первым поедет, готовился. На сборы — пятнадцать минут. Да, вот еще: та девка, которую вчера привезли, очухалась?

— Так почти сразу, как ты ускакал.

— И как она? Как себя ведет? Как с другими общается?

— Да можно сказать, что никак. К ней девчонки подходили, пытались поговорить, расспросить, но без толку.

— Как ее звать-то сказала?

— Изольда.

— Вот же имечко!

— А что, ей подходит. Холодная, как изо льда.

— Ладно, пинай своих орлов, а у меня к ней одно дело есть.

Прежде, чем начать разговор, Бородулин немного понаблюдал издали. Прислонившись к стене дома, стояла высокая, стройная, даже худощавая девушка. Густые черные волосы, красивое аристократическое породистое лицо с тонкими чертами. Черные джинсы и черная куртка, под курткой — оранжевая футболка с абстрактным рисунком, на ногах оранжевые кроссовки. В ушах золотые серьги с крупными рубинами, на руках — перстень с таким же камнем. Вокруг нее была некая зона отчуждения — никто из проходящих мимо ребят не приближался к ней ближе двух метров. Бородулин подошел и остановился прямо перед ней.

— Здравствуй, Изольда.

— Я вас не знаю, — бросила она, даже не посмотрев в его сторону. Голос у нее был низкий, с хрипотцой.

— Естественно. Меня зовут Андрей Владимирович Бородулин, я возглавляю анклав, который живет на берегу озера около истока этой реки.

— Мне это неинтересно.

— Напрасно. Потому что твоя дальнейшая судьба зависит, в первую очередь, от меня.

— И что вы можете сделать? — она поглядела, наконец, на Андрея. В ее лице не было ни тени волнения.

— Могу отправить тебя кормить червей следом за твоим приятелем. Могу выгнать подыхать в тайгу, могу отдать на расправу твоим бывшим подружкам. А могу поселить в таком месте, где не будут знать твоего прошлого. Правда, там придется работать, и, возможно, физически.

— Чем же вызвано такое внимание к моей скромной особе?

— Дело в том, что именно меня должны были убить посланные тобой люди.

— Так, значит, месть?

— Справедливость. Вор должен сидеть в тюрьме, а убийца — гнить в могиле.

— Он уже и так гниет. Я-то тут причем?

— Насколько я знаю, в вашем дуэте ты была далеко не последней скрипкой. Так что просто так я тебя не отпущу.

— Ладно. Вы говорили, есть возможность анонимно где-то поселиться.

— Да, так и есть.

— И от чего зависит выбор варианта?

— Мне нужно, чтобы ты отдала мне один предмет. Думаю, ты знаешь, какой.

Глаза девушки полыхнули гневом.

— Так в чем же дело? Пристрели меня и забери его с тела.

— Я не уверен, что он у тебя при себе, а обыскивать всю поляну я не хочу, хотя и могу это сделать.

— И что, это как-то повлияет на мою судьбу?

— Повлияет. Можешь считать, что этой вещью ты покупаешь себе жизнь.

— Почему я должна тебе верить?

— Потому что у тебя нет другого выбора.

— А где гарантии того, что ты меня не кинешь?

Ее глаза сощурились, она оценивающе поглядела на Андрея.

— Мое слово.

— Мне этого мало.

— Это твои проблемы.

— У меня есть альтернативное предложение.

Девушка внезапно придвинулась к Андрею вплотную и, расширив черные глаза, эротично облизнула губы и, протянув руку, провела по его щеке острыми коготками.

— Тебе ведь нужна женщина, которая всегда будет рядом? Я многое умею, тебе будет о-очень хорошо. Ты станешь королем, а я — твоей королевой.

Это она произнесла бархатным, с придыханием, голосом, словно готова была прямо здесь и сейчас устроить Бородулину показательный сеанс страстного секса. Он, поморщившись, отступил на шаг.

— Не принимается.

— Ну почему же?

Она состроила гримаску обиженного ребенка, даже чуть прикусила кончик изящного указательный пальца.

— Потому что я никогда не смогу доверить тебе свою спину. Решай, у тебя есть три минуты.

Лицо девушки на миг исказилось злобой. Затем, овладев собой, она вынула из кармана куртки шар и с презрительной усмешкой вложила его в руку Бородулину.

— Надеюсь, ты умеешь держать свое слово, — сказала она неожиданно беззаботным тоном и, резко повернувшись, быстро пошла прочь.

Глава 24

К началу сеанса Андрей едва успел. Пришлось всю дорогу держать газ на максимуме. Впрочем, ребятам это нравилось. Они стояли, держась за рамку ветрового стекла и подставляли лица встречному ветру, глядели, как из-под форштевня расходятся в стороны широкие усы белой пены, и вообще наслаждались поездкой, шумно выражая свое огорчение, когда она завершилась. А когда увидели крепость, вообще остановились и, разинув рты, глядели на чудо. Впрочем, долго любоваться Бородулин им не дал:

— Успеете насмотреться, еще надоест. Давайте вперед.

Михайленко увидел их с башни еще издалека и ждал у раскрытых ворот.

— Станислав Наумович, возьмите, пожалуйста, на себя роль квартирмейстера, а я побегу.

Заместитель понимающе кивнул, и Андрей помчался в башню. Взлетел, запыхавшись, на четвертый этаж и лишь там перевел дух. Успел!

Только он отдышался, как терминал пиликнул, возвещая о начале сеанса. Список он приблизительно, в уме, составил еще по дороге. Сперва — продукты. Они, конечно, у Хорина, да и у бандитов на складе есть, но пока еще их привезут, пройдет время, а кормить людей нужно уже сегодня. Значит, мешок отборной гречи, пятьдесят килограмм, и ящик тушенки, тридцать шесть банок и пятнадцать с хвостиком кил. Так вот раз — и почти половина веса в минус. Еще бы к этому соли и специй, но это напоследок, если место останется.

Ладно, людей, будем считать, накормили. Теперь за оружие, «вариативно ограниченное по количественному и качественному составу». Бородулин не поленился, нашел в бумаге Экспериментаторов нужное место и перечел, но ясности это не добавило. Придется, как обычно, изучать незнакомую систему «научным тыком». Он выбрал в меню соответствующий пункт. Выпал следующий уровень: нарезное или гладкоствольное. Нарезное, конечно! В этом месте планшет недовольно пиликнул и выдал окошко:

Включён режим ограничения.

Нарезное оружие только производства страны-определителя. Срок производства — до окончания Второй мировой войны. Количественные ограничения по видам и типам.

Страна-определитель, это какая? Наверное, так, которая стержневой этноформат, то есть Россия. Это, собственно, не так и плохо. Два десятка калашей и пара ПКМ решат проблему бандитизма раз и навсегда. Вот только до окончания второй мировой… Это значит,