и есть тот самый Бородач, у которого похитили семью. В эту минуту я не особо думала над тем, что будет с невиновными людьми после его смерти. — Когда-то тут делали незаконно вино в погребе, никто не знал о нём. Будем надеяться, что и не знают сейчас.

Зейд стал ползать по полу и искать люк, когда нашёл, подцепил его и открыл.

— Спускайся и сиди там. Я тут закончу и спущусь к тебе.

— Что ты будешь делать? — Расставаться с Зейдом мне не хотелось даже на минуту.

— Нужно убрать наши следы и собрать тёплые вещи. — Зейд подталкивал меня нетерпеливо к люку. Понимаю, что у нас нет времени, в любую минуту люди Арландо могут прийти в дом Эске. Я послушно спустилась и обхватила себя руками. Тут было сыро и темно, совсем неуютно.

Это место напомнило мне детский дом. Воспитательницы часто закрывали нас в подвале, чтобы мы подумали над своим поведением. Очень часто, те кто не слушались их, перечили им на регулярной основе, проводили время там сутками, после чего долго болели и чудом не умирали.

Через пятнадцать минут Зейд спустил ко мне одеяло, куртку и мужские ботинки. В кармане у него была одна восковая свеча ручной работы.

— Придётся посидеть тут, подождать ночи. — Он быстро натянул мне на ноги ботинки, надел на меня куртку и укутал в одеяло. Для себя он не нашёл ничего, так и остался в одних брюках с голым торсом. — Сделай несколько глотков воды и съешь хлеба.

Сам же забрался на лестницу и стал возвращать люк на место.

— А если нас найдут тут? — Я до сих пор не могла понять, как Карабинер догадался о предательстве. Вопрос так и зудел на языке, но времени не было спросить.

— Не найдут. — Зейд спустился и сел прямо на пол. Зажёг свечу. Она слабо освещала небольшой, но достаточно обустроенный погреб. — Подай аптечку.

Я протянула ему маленький мешочек с лекарствами. Карабинер распаковал его и стал рассматривать содержимое. Выпил несколько таблеток, антибиотиков как я поняла, и стал протирать раны спиртом. Особо глубокие зашил сам на себе. Действовал он быстро, точно зная, что делать.

— Помоги заклеить раны. — Желая быть хоть в чём-то полезной, я кинулась помогать, старательно наклеивая хирургические пластыри. — Нужно лечь поспать и набраться сил.

В погребе пахло сыростью, и обстановка никак не располагалась ко сну.

— Нужно, Ната. — надавил на меня Зейд. — Иначе у тебя не хватит сил идти дальше. Осталась половину пути.

Зейд потушил свечу. Я подползла к нему и накинула одеяло, ему самому не мешало согреться. Обнимать мужчину я побоялась, не хотелось бередить раны. Устроилась удобно рядом.

Карабинеру нужно было отдохнуть. Я чувствовала, как он горел. Внутри зародилось беспокойство. Что если у него пойдёт заражение?

— Не будет ничего. На мне всегда всё заживает как на собаке. — вновь он считывает мысли и отвечает на мой вопрос. Я поджимаю губы, поспорила бы с ним, но негативный настрой обязательно притянет что-нибудь плохое. — Переживаешь за меня? Или боишься, что не выберешься, если я сдохну?

От возмущения даже приподнимаюсь на локтях, в темноте не могу увидеть его лица, чувствую только слабое дыхание на плече. Как он может вообще говорить такое?

— Ладно, знаю, что любишь и переживаешь. Ложись. — Зейд обхватил меня одной рукой и силой уложил обратно. — Всё потом, малыш. Всё после.

Зейд практически сразу провалился в сон, а я долго лежала рядом и следила за его дыхание. Совсем он стал потеть и его сильно залихорадило, я выудила из аптечки бинт, смочила его водой и положила на лоб Карабинера.

Постепенно от усталости заснула я, просто провалилась в темноту. Проснулась от грубых голосов и топота ног над головой. Внутри всё сразу похолодело, покрылось липким страхом.

Жутко лежать в кромешной темноте и слушать как тебя ищут.

— Они не могли раствориться в воздухе. — прохрипел невидимый мужчина. — Ублюдок где-то здесь. Я чувствую это.

— Мы несколько раз всё обошли. Они скорее всего ушли по реке. Ему помог укрыться ещё кто-то. — Ответил более молодой голос. — Нужно искать дальше.

Зейд сжал мою руку, показывая, что всё под контролем, бояться нечего. Он тоже проснулся от шума.

— Не могли они уйти далеко. Сириец ранен, а девчонка не протопает столько за раз. Они где-то здесь. — После этих слов я ждала, когда люк откроется и нас убьют прямо в холодном погребе. — Но ты прав, ему могут помогать местные, он годами тут вскармливал сторонников. Пройдитесь с ребятами и потрясите, может кто и выдаст его. Да и чтобы помогать было неповадно, пригрозите, убейте парочку доходяг.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​- Может, спалим тут всё к чёртовой матери? — Зейд накрывает ладонью мне рот, он боится моей паники, что я не смогу контролировать себя. Мужчина притягивает меня к себе, прижимает и укутывает руками.

Мужчины над нами ходят, я слышу, как гремит посуда.

— Не, огонь может перекинуться на сад и потом пожар не остановить. Пошли отсюда, нет тут ничего.

Они уходят, а мы так и сидит еще минут пятнадцать. Зейд убирает руку и я судорожно делаю вдох, понимая, что всё это время нормально и не дышала. Страх расцарапал все лёгкие изнутри.

Моя одежда пропиталась потом Карабинера, его стало лихорадить ещё сильнее.

— У тебя сильный жар. — Говорю ему, пытаясь наощупь определить, насколько всё плохо.

— Пустяки. — Отвечает он мягко. — Через полчаса выдвигаемся. К этому времени все должны отойти в сторону реки и дороги, на территории сада практически никого не будет.

Я не могла представить, как он пойдёт дальше, но ничего не сказала. Если мы останемся здесь, тогда он точно сгорит изнутри.

Уже давно я хотела в туалет, старалась не думать об этом, но живот распирало и мне ужасно хотелось по-маленькому. Я скрестила ноги и постаралась отвлечься. Но чем сильнее я пыталась, тем больше мочевой давил.

— Мне неловко говорить, но…

— Я попробую найти ведро. — Отозвался мужчина, поднимаясь на ноги. Зейд снова зажёг свечу и стал тихо осматривать погреб. — Есть банка.

— Я вряд ли смогу… ну…

— Ната. — Карабинер вручил мне банку в руки и посмотрел так, что у меня ноги подкосились. — Единственное, что меня смущает в этой ситуации, что ты будешь без трусов, а я не вставлю тебе.

— Можешь отвернуться и закрыть уши? — Я уже чувствовала, что еще минута и штаны будут мокрые. Зейд закатил глаза, моё поведение его явно раздражало, он считал, что сейчас не до девчачьих стеснений, но отвернулся и сделал вид, что закрыл уши. Я потушила