Неохотно киваю. Раньше и не дернулся бы, но на мою богиню эти правила не распространяются. Ей можно все, даже помыкать мной. В шутку, конечно. Сам в шоке от того, что позволяю многое. Не могу отказать ни в чем, почти ни в чем. Наконец, ее шикарные волосы завились обратно. Сколько же воевал, пока назад не отмотали. Уперлась, как верблюд, все вытягивала их, как одержимая. А я захожусь от ее завитков, они мне сносят голову. Непокорные, упрямые, шальные, как и их владелица.

— Лен, — окликаю тихо — накинь что-нибудь.

— Да естественно! — тотчас бросает на меня колючки. — Как я еще купаюсь-то без пальто, не понимаю, — возмущенно хмыкает. — Тебе кипяток принести? Бурлящий?

Прячу усмешку и натягиваю панамку на глаза.

— Ага. И себе возьми.

— Террорист…

— По жопе хочешь? — стягиваю назад головной убор.

— Люблю тебя! — слишком сладко задвигает и склоняется поцеловать.

— Ах, ты ж…

Заваливаю на себя и целую. Снова и снова. Мне не надоест. Наши шезлонги стоят в самом дальнем куске пляжа. Своеобразная зеленая випка немного отгорожена ото всех. Я прячу Романову, точнее берегу наше уединение, так вернее. Не делю ни с кем, не могу с собой справится. Ревность дичайшая. Нет, Лена встречается с подружками, болтает и ходит по кафешкам. Я ж не дебил. Просто, когда касается таких мест, как сегодня, то лучше вдвоем. Она же раздета! Ну едет крыша, что поделать!

Нехотя отпускаю. Якобы, недовольно фыркнув, пошла моя царица за напитками.

С восхищением смотрю ей вслед. Идет, специально подкручивает своей охуенной задницей, вижу ее задорный взгляд через плечо. Следит за моей реакцией, ясно как божий день. Запрокидывает руки за шею, одновременно вытягиваясь на носочки, и взбивает гриву божественных волос. Чародейка! Волховка. Секс ходячий! Накидываю полотенце комом себе на член. Встал, конечно же! Такая реакция всегда. Оборачивается и смотрит. Заметив полотенце, громко прыскает со смеху и уносится.

Качаю головой и сам смеюсь. Такая она, моя Щепка, ничего не поделать. С ней всегда в тонусе. Разглядываю гладь воды. Не море, пока не море. Но в такой жаре и река сойдет. А полноценный отдых будет позже, если ничего не изменится, планирую увезти Романову на дальние берега. И вот там на белом песке, среди пальм, я хочу…

— Держи. — протягивает мне посудину с ледяным напитком.

Пью, не отпуская ее руки. Придерживаю ее рукой бутылку, страхую своей и пью. Тонкий ручеек, не удержавшись, бежит мне по подбородку на грудь. Лена смотрит на капли и сглатывает. Взгляд мечется с капель на меня, и вот она присаживается рядом, высовывает язык, медленно слизывает.

Твою мать!

— Провоцируешь, — все что могу, судорожно выдохнуть, прижимая к себе.

— Угу. — не останавливаясь лижет кожу.

— Сейчас трахну. Жестко. Доиграешься…Шшшш…Ох…бл…

— Не-а. Народа полно! — спокойно от меня отлепляется и плюхается на свой лежак.

Два подстрекательства на людях! Это что вообще? И такой облом! Я развратил и превратил Щепку в эрото-секси-супердиву, и теперь вкушаю плоды, иногда горькие, как сейчас. В смысле, когда полыхает, а зажат рамками. Ладно. Не успеваю придумать месть, как сует мне флакон с маслом.

— Намажь, пожалуйста.

Пока мажу ее маслом, продвигаюсь между ног, толкаю пальцы туда ближе и ближе. И когда малышка совсем расслабляется и начинает закусывать губы от массирующих движений, аккуратно, но быстро отодвигаю ткань и засовываю пальцы в щелку. А там потоп! Ленка течет, как Ниагара. Меня и самого оглушает сходу. Только что успокоившийся стояк поднимается с новой силой. Мучаю, и ее, и себя, вгоняю пальцы, растираю ее тут же.

— Ник..Ник..Ник…тихо… — пытается перевернуться — тут народ везде.

— Да нет тут никого.

— Да уж…Никого…Все равно… Ууууух….Ммм…Ниииик…Перестань же….Пффффф.

Падает что-то, и я отдергиваю пальцы. В этот момент мимо проходит небольшая компашка. Сам себе противоречу, а не могу удержаться. Трогаю, при всех лапаю. Помешан на ней. Просто смертельно вкрашен до изнеможения, до хрипа, до крика в небо. Мои чувства, как сход лавины, или как самая большая тридцатиметровая волна покрывают нас с головой. Все это транслирую во взгляде, направленном сейчас.

— И я тебя! — читает посыл и реагирует.

Она все сканирует тут же. Вот еще за это я ее так сильно. Моя. Совершенно. Безоговорочно и безусловно. Одновременно улыбаемся и коротко касаемся друг друга руками, ногами, губами. И тут же разъединяемся. Ток-объятье! Иначе…

Беремся за руки и бежим в воду. Срочно нужно охладить этот пыл, загасить до дома пожар, потому что наш вечный голод неутолим. И мы очень рисковали, если бы остались на берегу.

После смотрел как уже вечернее солнце высушивает сверкающие капли на ее теле. Лена, закрыв глаза сгибами рук, бесстыдно подставила уходящему светиле свое божественное изваяние. Красивая. Она у меня очень красивая.

По дороге домой позвонил отец и срочно настоял, чтобы я приехал один. Странно. Зачем так резко понадобился? Дело в том, что в моей семье последнее время творится нездоровая херня. Когда бы не заехал к родителям, мать без конца справляется о моей личной жизни. Выспрашивает подробности, спрашивает о постоянной девушке. Отец молчит. Только слушает. При этом охуенно значимо хмурит брови. Я в принципе никогда особо не распространялся и ни хрена не понимаю, за каким им именно сейчас нужно что-либо выяснять.

Объяснив Лене, что мне надо заехать к родителям, забрасываю ее домой, пообещав скоро приехать. Кивает и целует на прощание. Жду, когда скроется за дверью и трогаюсь. Пока еду, гоняю мысли, что все же случилось. Что за внезапный вызов?

Открыв дверь, захожу в отцовский дом и удивленно останавливаюсь на пороге гостиной. За столом сидят родители, а в центре комнаты стоит открытый чемодан, где стопками уложены мои вещи. Сверху лежат папки с документами. И рядом напольная стойка, на которой висит деловой костюм. Вопросительно смотрю на мать с отцом.

Отец, поправив галстук и хрипло кашлянув, произносит.