отчетливым, словно он стоял где-то рядом. — Сашка, ты где?

— Это я, папа, я! Ты где?

— Я на базе. Завтра утром вылетаем за вами. Держитесь. Как ты?

— Нормально. Понимаешь, тут мертвая зона для связи. И вдруг твой звонок. Это, наверное, шары. Или луч. Шар превратился в луч, понимаешь? Мощное энергетическое поле. Слышишь, как гудит?

— Ничего не понимаю. Какие шары, какой луч? Ты где?

— Мы в пещере. Тут какой-то алтарь, мумии, шары. У них, наверное, тут база.

— Немедленно уходите оттуда! Немедленно! Вы в ущелье огненных духов. Оттуда еще никто не возвращался. Уходите! Немедленно уходите…

Голос стал тише, связь прервалась.

Саша буквально силой потащил Наташу за собой. Они побежали.

Обгоняя друг друга, словно играя в какую-то неведомую людям игру, мимо них проносились шары.

У выхода из пещеры Саша успел подхватить винтовку, и они с Наташей буквально скатились вниз, в темноту, по сооруженной не то природой, не то неведомыми строителями лестнице.

Наташа остановилась, оглянулась назад.

Прямой ровный луч, вырываясь из какой-то расщелины в скале, уходил в бездонное звездное небо.

Одной рукой Наташа крепко держалась за Сашу, другой судорожно сжимала взятый у мертвеца планшет.

Виктор очнулся от недолгого забытья, сел. Нашарил на столе спички. Долго возился с керосиновой лампой, не зная, как ее зажечь. Наконец догадался снять стекло, зажег, огляделся.

На полках стояли банки с тушенкой, консервы, сгущенка, лежали упаковки с печеньем, сухарями, концентратами…

Лежащим у порога топором Виктор продавил в банке дыру, разорвал пакет с печеньем, стал жадно и торопливо есть.

Восход солнца в горах — тоже зрелище незабываемое.

Павел Сергеевич сидел, прислонясь к камню. Со стороны могло показаться, что он спит. Но глаза у него были открыты. Он смотрел на выползающее из-за дальнего хребта солнце.

Когда он перевел взгляд на соседний снежник, брови его удивленно дрогнули.

Наискось, через снежник к распадку медленно шел человек.

Павел Сергеевич закрыл глаза, снова открыл.

Человек по-прежнему шел вверх, огибая распадок.

Это возвращался Виктор. На нем была старая охотничья куртка из шинельного сукна, которую он нашел в зимовье, и полуоблезлая заячья зимняя шапка. Под мешок он приспособил одеяло, перевязанное веревкой, в руках — лыжная палка. Небритый, с запавшими слезящимися глазами, он был совсем не похож на элегантного самоуверенного Виктора, каким его знали друзья и знакомые. Он шел, опустив голову и еле передвигая ноги. Считал про себя шаги… В мешке он нес продукты для Павла Сергеевича. И ребят.

Когда до места, где они расстались с тренером, оставалась примерно тысяча шагов, послышался гул вертолета. Еще не веря самому себе, Виктор остановился и поднял голову. К ним летел вертолет.

— Павел Сергеевич! — закричал он.

Его хриплый голос сорвался.

— Павел Сергеевич, вертолет!

Павел Сергеевич, не поднимаясь, дернул запал, и красная ракета взмыла в воздух.

Через минуту стало ясно — вертолет летит к ним.

Сожников, алтаец Михаил, дядя Вася и трое спасателей осторожно спускались вниз, в ущелье огненных духов.

Алтаец внимательно рассматривал следы, оставленные выходившими отсюда Виктором и Павлом Сергеевичем — сломанные ветки, содранный с камня мох, помятую траву.

— Саша! Ребята! — закричал остановившийся Сожников.

Эха не было, не было и никакого ответа.

Один из спасателей поднял ракетницу, хотел выстрелить. Алтаец удержал его руку.

— Духи не любят, когда стреляют. Разбудишь их, беда будет.

Наконец они вышли к пещере. У входа еще дымились остатки костра…

— Саша говорил, что они в пещере. Я пойду туда, — сказал Сожников.

— Давно любопытствовал, что за духи такие, — поддержал его дядя Вася.

Алтаец молчал и внимательно осматривался. Заметил какой-то след, осторожно двинулся к зарослям стланика. Раздвинул ветки и увидел спящих глубоким сном Сашу и девушку. Осторожно попятился назад и тихо посвистел, привлекая внимание. Поманил рукой оглянувшихся на него участников спасательной экспедиции. Когда те подошли, тихо сказал:

— Старые люди говорят — у кого смелое сердце, того защищает справедливость, у кого доброе сердце, того защищает любовь.

Вертолет со спасателями и спасенными возвращался на базу.

Саша оживленно разговаривал с отцом.

Павел Сергеевич, откинувшись к борту и закрыв глаза, делал вид, что дремлет.

Алтаец и дядя Вася с интересом рассматривали винтовку, подобранную Сашей в пещере.

Наташа пила горячий чай, улыбалась что-то рассказывающим ей спасателям, и то и дело поглядывала на Сашу. Поймав ее взгляд, он улыбнулся.

Убедившись, что вертолет набрал достаточную высоту и наверняка покинул все мертвые зоны, Виктор отсел в сторону и набрал на мобильнике номер отца.

Звонок застал Леонида Борисовича, когда, миновав охрану, он поднимался по лестнице, а потом шел по пустому коридору к своему кабинету.

— Слушаю… Виктор, ты где? Что у тебя с голосом? Возвращаетесь на базу?

Леонид Борисович невольно посмотрел на часы.

— Кто тебе сказал такую глупость? Нет, конечно. Вернешься, я тебе все расскажу. Владимир григорьевич с вами?

— Что значит «чуть не погибли»? Никто не должен был погибнуть.

— Я тебе еще раз говорю — не выдумывай и никого не слушай. Просто у некоторых недобросовестных исполнителей разыгралось воображение.

— Нет, сейчас не могу — очень важное дело. Да, и проинформируй, пожалуйста, что никаких спасательных работ я оплачивать не буду. Пусть за свои ошибки отвечают сами. А то мы никогда не научимся работать, как надо. И сразу вылетай назад, мать беспокоится.

Последние слова он произнес перед дверью своего кабинета. Отключил мобильник, достал ключи, попытался открыть дверь. Кабинет оказался незапертым.

Открыв дверь, он вошел и увидел за своим столом Незнакомца. Перед ним лежала красная папка с договором, который завтра должен был подписать Сожников.

Незнакомец посмотрел на часы и сказал:

— Садитесь, Леонид Борисович. До подписания договора еще полтора часа. Или за это время мы с вами договоримся, или договор вообще не будет подписан. На чем, собственно, категорически настаивает ваш шеф.

— Как вы оказались в моем кабинете?

— Не считаете же вы, что я банальный взломщик. Ключи от вашего кабинета и сейфа вручил мне лично Владимир Григорьевич Сожников. Ему откуда-то стало известно, что сроки подписания договора почему-то перенесли на сегодня.

Кучинский ошеломленно опустился в одно из кресел для посетителей.

— Видите ли, Леонид Борисович, в настоящий момент я имею беспроигрышную альтернативу. Либо я становлюсь правой рукой Сожникова, то есть занимаю ваше место. И значит, из этого кабинета вы не выходите и договора не подпишите. Или вся сумма, которую вы должны получить в результате вашей не очень хитроумной, но вполне бессовестной комбинации, переходит в мои руки, а вы довольствуетесь теми дивидендами, которые будете иметь на