– Ну, мальчик-зайчик, ты же никому не говорил, где живешь?

– Вроде нет…

В этот момент в дверь громко и настойчиво постучали. Лисин так и подпрыгнул на месте.

– Спокойно, спокойно, – тихо рассмеялась Марго. – Это ко мне.

– К тебе? – выпучил глаза сержант. – Сюда – к тебе?

Марго завернулась в одеяло и скользнула к двери. Чуть приоткрыла ее и забрала у кого-то невидимого корзину, наполненную фруктами. После чего снова заперла дверь.

– Это еще что за овуляция? – проговорил изумленный сержант.

– Ничего особенного. Реквизит. Я ведь официально сейчас по рынку гуляю, а не с тобой тут… Кстати, пора мне собираться.

Сержант протяжно выдохнул и сел на кровать.

– А что ты так испугался, Ники? – насмешливо спросила Марго, натягивая платье. – Это мне бояться надо. Если меня с тобой застукают, знаешь, что будет?

– Не знаю. Но догадываюсь.

– Лучше тебе и не знать…

– А чего ты сюда ходишь, если все так страшно? – Сержант вдруг почему-то разозлился.

– Сама не понимаю, Ники. Ты же знаешь, женская душа – потемки. Даже для самой женщины.

Марго уже уходила, когда Лисин вновь остановил ее и взял за руку.

– Нет, правда… чего ты ко мне ходишь? Зачем тебе? Вроде все есть, нормально устроилась.

Марго укоризненно посмотрела на него:

– По-твоему, я нормально устроилась, Ники?

– А разве нет?

– Нет! А ты – чертов дебил, если не понимаешь этого! – Она вырвала руку.

Переведя дыхание, она вдруг погладила сержанта по щеке.

– Знаешь, Ники, женщине ведь не так много нужно от мужчины. Ну, чтоб плечи были пошире, чем задница, например… желательно, чтоб волос на голове было побольше, чем в носу… Все это мелочи, конечно. Главное, чтобы душа была больше, чем кошелек…

– Ух ты! – поразился Лисин. – Какие ты слова знаешь… А у меня душа – больше?

– Пока, Ники. – Она вышла и мягко закрыла за собой дверь.

…Этим же вечером Лисин пришел в крохотный тихий трактир на самой окраине города. Владела им семья вурдов, что было здесь большой редкостью. Это было единственное место, где Лисин мог лицезреть приветливых и разговорчивых вурдов.

Лури на встречу опоздал, но совсем немного. Он оставил охрану снаружи, сел напротив сержанта и некоторое время сосредоточенно молчал.

– Ты ведь доволен нашим сотрудничеством, не так ли? – спросил он наконец.

– Ну да, – слегка удивился Лисин.

– Не такая уж трудная работа, зато – щедрая награда, так?

– Так, редре. – Лисин уже заподозрил неладное.

– Скоро работа станет трудней и ее будет больше, но и наша щедрость не иссякнет, понимаешь?

– Хорошо. – Сержант неопределенно пожал плечами.

– Но есть одно условие. Тебя уже знают в городе. И уже ищут.

– Меня знают? Кто? – У сержанта упало сердце.

– Не совсем так… знают, что ты есть. Знают, что кто-то выполнил определенную работу. Лицо и имя твои, конечно, пока не известны почти никому.

– Меня, случайно, ищут не вурды? – с содроганием поинтересовался сержант.

– И вурды тоже, но пусть тебя это не пугает. Меня сейчас больше волнует гильдия убийц. Они рано или поздно тебя найдут, у них свои возможности.

– И что? – Сержанту вдруг захотелось уехать далеко-далеко и стать мирным земледельцем. Уж если гильдия убийц за него взялась, то явно не для того, чтобы поздравить с днем рожденья.

– Ты не должен вступать в гильдию, – тихо, но твердо проговорил Лури. – Ни при каких условиях ты не должен легализоваться. Что бы они тебе ни предлагали… Ты интересен нам только в таком качестве, в котором пребываешь сейчас. Мы согласны щедро платить и помогать, но только если ты будешь сам по себе. Тебе ясно?

– Да, редре… – тихо проговорил Лисин. – То есть нет. Зачем им тащить меня в свою гильдию? И почему я не должен…

– Вот это – не твоего ума дело. Просто выполняй то, что я говорю. Придет время – поймешь. И еще спасибо мне скажешь. Согласен работать на таких условиях?

– Не знаю… – Лисин был в полном замешательстве. – Я ни хрена не понимаю! Но раз вы говорите, редре…

– Согласен или нет?! – прогремел голос Лури.

– Какого черта… Согласен!

– Прекрасно. – Лури как-то сразу обмяк. Он вытер лысину платком, покосился в сторону стойки и швырнул Лисину кожаный футлярчик, в котором так знакомо брякнули стеклянные кругляши.

– Это – аванс, – сообщил Лури. – Теперь слушай, что ты должен сделать…

* * *

– Я не знаю, как с тобой поступить, – хмуро проговорил Аматис, глядя в окно. – Ты уже дважды меня ослушался. Первый раз это сошло с рук, но не теперь.

Влад сидел на краешке стула с весьма кислой физиономией и смотрел в стену. Оправдываться ему было нечем.

– Проще всего мне было бы от тебя избавиться, – продолжал Аматис. – Отдать вурдам… вернее, продать. Ты недешево мне обошелся, и я этих денег, конечно, уже не верну, но лучше так, чем ничего.

Влад порывисто вздохнул. Ему представился сарай с грязной соломой на полу и залитая кровью клетка для боев. Чем туда возвращаться, лучше умереть при попытке к бегству.

– Но сначала я хочу понять, – услышал он голос Аматиса. – Неужели так сложно выполнять мои приказы? Очень простые приказы, разве нет? Всего-то нужно было не разговаривать с арестованным. Просто не разговаривать – что тут сложного?

Влад кусал губы. Ему нечего было отвечать.

– В другой ситуации я бы тебе не поверил. Я бы решил, что темный просто затуманил тебе мозги. Но сегодня трое видели, что знахарь действительно ушел в зеркало. Трое! Причем все трое – опытные слуги Академии, готовые к темным фокусам…

Аматис вдруг пристально посмотрел на Влада:

– Почему ты меня ослушался? Может, ты служишь темным, а передо мной изображаешь наивного дурачка?

– Нет! – Влад отчаянно замотал головой. – Я не знаю никаких темных. У меня и знакомых никаких тут нет.

– Хорошо, допустим… Но почему ты не смог выполнить приказ? От тебя так мало требовалось, но ты оказался неспособен… А может, ты слабоумный? – Он взглянул на Влада как-то искоса. – Может, я зря решил на тебя надеяться?

Влад некоторое время молчал, собираясь с мыслями.

– Может, и слабоумный, – проговорил он наконец. – Думай, как тебе угодно, Аматис. Просто я очень хочу вернуться домой.

– Понимаю. И что? При чем тут мои приказы?

– Этот старик… он был в моем мире. Он знает, как туда попасть. Я боялся, что больше не увижу его. У меня был один шанс все узнать. Он обещал показать, если я всего-навсего поставлю его перед зеркалом.