Опустив пистолет, Карна смотрела вслед ловцу. Он двигался уверенно и спокойно, и его черный силуэт казался еще темнее на фоне красного леса. Облака стремительно неслись по небу, а земля будто уснула, разомлев под солнцем.

— Четыре из шести! — выкрикнул Рихард, подойдя к дереву. — Погляди, две попали в одно место!

Карна медленно пошла к нему.

Ловец переменил что-то глубоко у нее внутри. Может, его слова о том, что она не такая, какой считала себя всю жизнь, в самом деле правда? А может его поцелуи и ласки, далеко переходящие все приличия, разбудили в ней то, что должно было оставаться скрытым всю жизнь? Он была бы счастлива с Эдмоном. Это было бы спокойное светлое счастье, ничуть не похожее на те бурные эмоции, которые вызывал у нее ловец.

Будто нарочно Рихард снял рубашку, повесил ее на сук, а сам, подпрыгнув, ухватился обеими руками за ветку и стал подтягиваться — быстро и ритмично, будто это не составляло для него никакого труда. Мышцы на его спине выделились четче, и Карна поймала себя на желании прикоснуться к ним, погладить, снова ощутить на себе тяжесть его тела. Он целовал ее так, как никогда не делал Эдмон. Он видел все ее тайные желания, но это его нисколько не отвращало, напротив…

Может, с ним она тоже была бы счастлива? Совсем по-другому, конечно.

Она остановилась возле сухого дерева, где остались вмятины от пуль.

Рихард разжал ладони и спрыгнул.

— Рисуешься? — спросила она и провела пальцем по светлому шраму, изгибающемуся под его сердцем.

— Поддерживаю себя в форме, — ответил он. — Слабый ловец — мертвый ловец.

Карна шагнула к нему ближе и, обняв за шею и привстав на цыпочки, поцеловала. Ее ладони скользнули по широким плечам, царапнули крепкую грудь, ощутив колкие волоски. В одном он точно оказался прав: монастырь — не для нее. Сейчас — нет. Она сойдет с ума, если так и не узнает, каким Рихард окажется любовником. Иногда он пугал ее своим пылом, но сейчас будто переменился и стал гораздо нежнее, хотя она чувствовала едва сдерживаемую страсть — в его глазах, прикосновениях, поцелуях…

Он отстранился, посмотрел ей в глаза, и Карна, почувствовав уже знакомое парение, мысленно ответила на невысказанный вопрос. Не нужна ей ни роспись в ратуше Рывни, ни следование условностям, ничего. Кроме мужчины, от поцелуев которого она вспыхивает, как свечка.

Глаза ловца слегка расширились, а брови приподнялись, когда он понял, что она согласна. Забрав у нее пистолет и быстро накинув рубашку, он схватил ее за руку и потащил к серебряному мосту, у которого от серебра было лишь название.

— Подожди! — воскликнула Карна. — А Шульц?

— Вот же… — Рихард проглотил ругательство, запустил руку в волосы, а потом обнял Карну и поцеловал так жадно, что у нее подкосились ноги. — Карна, ты не передумаешь?

Покраснев, она покачала головой.

— Так, жди меня тут, — приказал он. — Или нет, пойдем со мной, мало ли кто тут может шляться.

Он сгреб свое пальто с земли и встряхнул его, так что сухие травинки взметнулись в воздухе, а Карна отвела взгляд, чувствуя себя до ужаса неловко. Рихард подал ей шляпку, и она, надев ее, с облегчением опустила вуаль.

Красный лес медленно переваривал особняк, судьбой которого озаботился Оберт Шульц: молодая поросль деревьев пробивалась между мраморными плитами ступеней, растопыривая ярко-алые листочки, вьющиеся плети цветов опутали некогда прекрасные статуи дев, стыдливо прикрывающих прелести узкими ладонями. Вокруг было тихо, и Карна осознала, что идет на цыпочках. Но сухой ковер листьев предательски шуршал при каждом ее шаге.

Потрескавшиеся стены дома зияли пустыми глазницами окон, из которых то там, то сям выглядывали красные ветки, а под крышей над главным входом висело осиное гнездо, в котором, к счастью, не угадывалось признаков жизни.

— И зачем, говоришь, этому Шульцу понадобился дом? — спросил ловец, остановившись напротив крыльца, ступени которого покосились и съехали.

— Он сам толком не знает, — ответила Карна, чувствуя облегчение от того, что их беседа свернула со щекотливой темы. — Он управляющий, а хозяин дома кто-то другой.

— Шульц не назвал имя?

— Нет. Возможно, хозяин решил продать эти земли, или просто хочет навестить бывшее фамильное гнездо.

Ловец поднял сухой сук и потыкал им в старое осиное гнездо. Оттуда высыпалась какая-то труха и несколько мертвых насекомых.

— Еще Оберт Шульц особо попросил проверить подвал, — спохватилась Карна.

Рихард кивнул и шагнул к ней, поставил корзинку с остатками снеди на край разбитого фонтана, дно которого выстелила жухлая трава.

— Поцелуй на удачу? — спросил он.

— Мы и так достаточно нацеловались, — отвернулась она, сердясь и на себя, и на Рихарда.

Сейчас ее согласие казалось ей постыдным и глупым. Она знает ловца всего-то неделю. Если бы мама была жива… А что бы сказал отец? А Эдмон?.. Лучше вообще об этом не думать. А Рихард ведет себя как ни в чем ни бывало. Разумеется, для него в этом нет ничего особенного. Он и по именам-то своих женщин не помнит.

Рихард откинул ее вуаль и, склонившись, осторожно прикоснулся губами к губам. Пытливо заглянул в глаза.

— Это много значит для меня, — сказал он.

— Иди уже, — буркнула Карна, отворачиваясь, но Рихард обхватил ее шею обеими ладонями, приподнял подбородок большими пальцами и поцеловал по-настоящему: глубоко и обстоятельно, бесстыдно проникая в ее рот языком.

— Вот теперь мне точно повезет, — улыбнулся он, отстранившись, и, повернувшись к дому, прищурился. — Никаких следов нави. Думаю, много времени это не займет. Начну со второго этажа.

Карна перевела дух и облизнула губы, оперлась о край фонтана, чтобы не упасть. Сомнения канули в Черву, и теперь она сердилась на Шульца и опять на ловца — за то, что послушался ее и решил сперва закончить дело.

Рихард вынул со дна корзинки коробку с патронами, ловко зарядил пистолет и подал его Карне.

— Постреляй пока, — предложил он. — Странно все же, что хозяину Шульца понадобились эти развалины. Никто не купит тут землю: здесь теперь красный лес. Серебряная жила пролегает куда дальше, а все, что было ценного в доме, давно украдено или испорчено.

Перепрыгнув ступеньки, Рихард толкнул дверь, и та заскрипела протяжно и тоскливо. Нехорошее предчувствие царапнуло сердце Карны, но ловец уже исчез в обветшалом особняке.

Переместив ручку сумочки на сгиб локтя, Карна медленно пошла по едва угадывающейся дорожке. Тут когда-то был сад: розы давно выродились в шиповник, который ухватил Карну колючей веткой за юбку. Отцепив шипы, Карна обернулась. Было так тихо, словно Рихард исчез навсегда. Но вот в глубине дома что-то громыхнуло, хрустнуло, и из окна появился ловец.