— Я дал тебе прибавку, — напомнил Рихард. — Приготовь что-нибудь на ужин.

— Вот ее ты целуешь, пусть она тебе и готовит, — ответила Грета и захлопнула дверь. Потом снова открыла ее и крикнула вслед: — Будьте осторожны! Тучи сгущаются, и темные времена настают…

— Мы вернемся засветло, — пообещал Рихард и прибавил шаг, так что Карна, которая держала его под локоть, едва не побежала.

Однако когда они вышли к набережной, ловец пошел медленнее, с явным наслаждением подставляя лицо солнцу, расщедрившемуся на тепло. Река сегодня выглядела непривычно спокойно и радостно: солнечные зайчики плясали по темной воде, лениво плыли красные листья, а воробьиная стайка устроила галдеж у небольшой запруды. Карна откинула вуаль у шляпки и, прищурившись, всмотрелась вдаль.

— О нет! — вырвалось у нее.

— Кто там? Эдмон? — встревожился Рихард.

— Хуже! — выпалила она. — Уго!

Красное пальто оборотня выделялось на улице ярким пятном, и Карна, застонав, сжала локоть ловца сильнее.

— Пожалуйста, скажи, что он не пойдет с нами, — взмолилась она.

— Нам ведь нужна компаньонка, — напомнил Рихард, насмешливо глянув на нее. — Он присмотрит, чтобы я вел себя прилично.

— Рихард, очень тебя прошу, только без Уго и без его овощных комплиментов!

— Ладно, — благодушно согласился Рихард.

— Ты, надеюсь, поговорил с ним? — спросила она. — Объяснил, что свадьбы не будет?

— Нет, — сказал Рихард. — У меня другая тактика. Я хочу сделать так, чтобы он сам отказался от идеи жениться на тебе.

Карна закатила глаза и снова застонала.

— Поверь, это куда проще, — уверил ее ловец. — Если он почует, что между вами какие-то преграды, то еще, чего доброго, украдет тебя и утащит под дуб. А этого никто из нас не хочет.

Карна потерянно кивнула.

— И как твои успехи? — спросила она.

— Ну, я попытался соблазнить его Мирабеллой Свон. Так сказать, сбить ориентир. Но он не очаровался ею настолько, чтобы забыть тебя, извини.

Карна пожала плечиком, то ли с сожалением, то ли с неуместной гордыней.

— А еще я сказал ему, что ты девственница, и он был очень разочарован.

Карна вспыхнула и остановилась как вкопанная.

— Да как ты… Почему?

— Что — почему? — спросил Рихард, тоже остановившись и повернувшись к ней.

— Почему разочарован? Разве каждый мужчина не хочет стать первым? Единственным? — она быстро опустила вуаль на шляпке, чтобы скрыть румянец, вспыхнувший на щеках.

— Уго не хочет, — ответил Рихард и, взяв ладонь Карны и положив себе на локоть, пошел дальше. — Ему нравятся опытные женщины.

— А тебе? — выпалила Карна и прикусила губу, жалея о сорвавшемся вопросе.

— А мне нравишься ты, — улыбнулся он. — И я тоже не хочу, чтобы он шел с нами. У меня большие планы на этот пикник. Уго! — воскликнул он, подойдя ближе к кабану. — Как раз надеялся тебя увидеть. Гляди, что у меня есть.

Жестом фокусника вытащив из корзинки берет, он помахал им в воздухе.

— Мой берет! — обрадовался Уго и просиял клыкастой улыбкой. — Я уж думал, тот пьянчужка сожрал его! Целехонький! — он покрутил берет в руках, понюхал и, довольный, напялил его на макушку, прикрыв рыжую щетину. — Карна, — произнес он тоном опытного соблазнителя, пророкотав букву «р» как паровоз. — Мой нежный кабачок... Куда это вы направляетесь? И что там так вкусно пахнет в корзинке?

Подняв салфетку, он бесцеремонно вытащил оттуда бутерброд и разинул рот.

— Ветчина из свинины, — сказал Рихард.

Челюсть Уго захлопнулась, а сам он отбросил бутерброд назад в корзинку и вытер руки о штаны.

— У меня дело на той стороне реки, — продолжил ловец как ни в чем ни бывало. — Хочу заодно поучить Карну стрелять. Дорога длинная, вот Грета и собрала подкрепиться. Хочешь с нами?

— Нет, — быстро отказался побледневший оборотень. — Я очень занят. Сегодня полнолуние, мне надо в участок. Бывай.

Он стремительно перешел на другую сторону улицы и едва не бегом припустил прочь.

— Это было просто, — заметила Карна, улыбнувшись Рихарду.

— Но, вообще-то, это индейка, — добавил он. — Пошли?

Серебряный мост оказался сделанным из потемневших досок, между которыми виднелась черная вода, но кусок перил выглядел светлым, как и несколько досок, набитых сверху.

— По нему шахтеры добираются на работу, — пояснил Рихард. — Потому и серебряный.

Они спустились на другой берег Червы и повернули налево — на едва заметную тропку. А накатанная и утоптанная дорога шла вправо — к серым скалам, над которыми курились едва заметные ленты дыма. Крыша особняка, о котором говорил Оберт Шульц, показалась за красными кронами, но Рихард остановился и, сняв пальто, расстелил его на траву.

— Прошу, — сказал он, поставив корзинку на траву, и потянулся.

— Может, лучше сначала сходить и посмотреть, что там в доме? — неуверенно предложила Карна, оглядываясь по сторонам.

Место, выбранное ловцом, ей понравилось. Отсюда открывался чудесный вид на Черву, и город, отделенный рекой, издали выглядел чистым и умытым: окна домов отражали солнечные лучи, и жестяные крыши блестели, и даже люди, прогуливающиеся по набережной, казались наряднее. А красный лес, подступающий сзади, оставался на приличном расстоянии, но так и притягивал взгляд. Отчего-то ей вспомнился рассказ Уго о раненом поросенке, который лежит где-то там, в глубине леса, и страдает от отравленного копья. Ветер качнул стволы, и ей почудился стон...

Ловец сел прямо на траву и нетерпеливо потянул Карну за руку, заставляя ее опуститься рядом с собой.

— Ты сказала, что я не умею получать удовольствие от жизни, — напомнил он. — Наверное, надо было взять с собой Фифи. Не хватает щеночка.

— Рихард… — чтобы скрыть смущение, Карна принялась выкладывать не особенно щедрое содержимое корзинки: бутерброды, пара яблок, бутылка с чаем. — Я много тебе наговорила не того, что следует. Я даже не могу представить, через что тебе пришлось пройти, и с моей стороны было грубо и бестактно…

— Перестань, — отмахнулся он и повернулся к ней. — Грубость и бестактность — это про меня. К тому же все так и есть. Я вижу тьму и невольно переношу это и в обычную жизнь. Когда погружаюсь в чужие воспоминания, то грязь и прегрешения заслоняют доброе. Но с тобой все иначе.

— Давай я покажу тебе этого Шульца, — предложила Карна. — Знаешь, он был какой-то нервный. Может, его Грета запугала…

Рихард снял ее шляпку и аккуратно отложил в сторону, обхватил шею Карны ладонью, погладил, запустив пальцы в волосы на затылке, и приблизил лицо. Черные глаза оказались совсем рядом: манящие, глубокие. Почему она раньше думала, что они непроницаемые? Они ведь такие живые и яркие…