– Никогда не видел ничего прекраснее, чем ты сейчас. Прямо сейчас. В этот момент. Но это… это…

Он снова стал двигаться, застонав, как от боли, и опираясь ладонями о подушку по обе стороны от ее головы.

Энн вдруг поняла, что он пытается не шевелиться. Держаться неподвижно.

– Я не это хотел сказать, – пропыхтел он, тяжело дыша.

Она посмотрела на него, посмотрела в глаза и почувствовала, как он взял ее руку и их пальцы переплелись.

– Я люблю тебя. Я люблю тебя, – повторял он снова и снова, и в его голосе звучала любовь. Она ощущала эту любовь с каждым движением его тела, и это было ошеломляюще, удивительно, особенно еще и потому, что она в этот момент словно стала частью другого человека.

Она стиснула его пальцы.

– Я тоже тебя люблю. Ты первый мужчина. Первый мужчина, которого я… – шептала Энн.

Она не знала, как высказать все, что у нее на сердце. Хотела, чтобы ему стало известно о каждом моменте ее жизни, каждом триумфе и разочаровании. Но больше всего хотелось, чтобы Дэниел понял: он первый мужчина, которому она доверяла беззаветно, единственный, кто завоевал ее сердце.

Он взял ее руку и поднес к губам. Сейчас, посреди самого плотского, самого эротического соития, которое она только могла представить, он поцеловал костяшки ее пальцев так нежно и почтительно, как древний рыцарь.

– Не плачь, – попросил он.

Она и не сознавала, что плачет.

Он поцелуями убрал слезы, навис над ней и стал двигаться, вновь воскрешая к жизни огонь в самом ее естестве. Она гладила его икры пятками, извивалась, приподнимала бедра, и они вместе нашли общий ритм. Что-то в ней менялось, расширялось и сжималось, пока она не поняла, что больше не вынесет, и тогда…

– Ооооо! – вскрикнула Энн, когда окружающий мир взорвался. Она вцепилась в его плечи, стиснула с такой силой, что приподнялась с кровати.

– О господи! – выдохнул Дэниел. – О господи, о…

С последним выпадом он вскрикнул, дернулся вперед и наконец обмяк, изливаясь в нее.

«Вот и все», – дремотно думала Энн.

Вот и все, но ее жизнь только начинается…

Уже поздней ночью Дэниел лежал на боку, облокотившись на локоть, подпирая ладонью голову и лениво играя с прядями волос Энн. Она спала. По крайней мере, ему так казалось. Если же нет, она просто удивительно добра, позволяя ему гладить свои мягкие локоны. Восхищаться отблесками света, играющими на каждой пряди.

Он не думал, что у нее такие длинные волосы. Когда она забирала их наверх гребнями и шпильками или чем еще там пользовались женщины, они выглядели одним строгим узлом. Впрочем, и при виде этого узла на головке столь прекрасной женщины у него останавливалось сердце.

Но распущенные волосы были роскошны. Они раскинулись по ее плечам, как соболье одеяло, мягкими, густыми волнами, доходившими до груди.

Дэниел позволил себе довольную ухмылку. Хорошо, что волосы не закрывали ее грудей!

– Чему ты улыбаешься? – пробормотала Энн хриплым со сна голосом.

– Ты проснулась!

Энн, потянувшись, тихо мурлыкнула. Дэниел вне себя от счастья наблюдал, как простыня соскользнула с ее тела. Она ойкнула и подтянула простыню.

Дэниел накрыл ее руку своей, потянул простыню вниз.

– Так ты мне больше нравишься, – хрипло пробормотал он.

Энн вспыхнула. Было слишком темно, чтобы он увидел, как она покраснела. Но она на миг опустила глаза, как делала всегда, когда смущалась. И он улыбнулся снова, потому что даже не сознавал, что помнил о ней такое.

Ему нравилось знать о ней все.

– Ты еще не сказал, чему улыбался, – сказала она, осторожно подтягивая простыню снова и заправляя под руку.

– Я думал о том, как мне нравится, что твои волосы недостаточно длинны и не закрывают груди.

На этот раз он увидел, как она вспыхнула. Даже в темноте.

– Ты же спрашивала, – напомнил он.

Они долго, мирно молчали, но тут Дэниел увидел, как Энн встревоженно хмурится. Он не удивился, когда она спросила:

– Что теперь будет?

Дэниел понял, о чем она спрашивает, но не хотел отвечать. Когда они лежат вот так, в его огромной постели со сдвинутым пологом, легко делать вид, будто окружающий мир не существует. Но утро обязательно придет и довольно скоро, а с ним вернутся все опасности, которые привели ее сюда.

– Я нанесу визит сэру Джорджу Кервелю, – пообещал он наконец. – Думаю, будет нетрудно узнать его адрес.

– Куда я пойду? – прошептала она.

– Останешься здесь, – твердо ответил Дэниел. Неужели она вообразила, что он позволит ей куда-то уйти?

– Но что ты скажешь родным?

– Правду.

Заметив, что Энн потрясенно раскрыла глаза, он быстро добавил:

– Не всю, конечно. Им нет никакой необходимости знать, где ты сегодня спала, но я должен буду рассказать матери и сестре, как ты пришла сюда даже без смены одежды. Разве что ты сумеешь придумать другую вполне правдоподобную историю.

– Не сумею, – согласилась она.

– Хонория может ссудить тебе гардероб, мать выступит в качестве дуэньи, и поэтому вполне возможно поселить тебя в одной из наших гостевых спален.

На какую-то долю секунды Дэниелу показалось, что она хочет возразить или, возможно, предложить другой план. Но потом она кивнула.

– Поговорив с Кервелем, я отправлюсь получать специальное разрешение на брак, – продолжил Дэниел.

– Специальное разрешение? – откликнулась Энн. – Но ведь они ужасно дороги!

Он подвинулся ближе.

– Ты в самом деле думаешь, что я собираюсь выжидать обычный срок помолвки?

Лицо Энн расплылось в улыбке.

– Ты в самом деле думаешь, что можешь ждать? – добавил он хрипло.

– Ты превратил меня в распутницу, – вздохнула Энн.

Он потянул ее на себя.

– Не могу на это пожаловаться, – улыбнулся он и, уже целуя ее, услышал шепот:

– Я тоже не могу.

С этой ночи все в его жизни будет правильно. И как может быть иначе, когда он держит в объятиях такую женщину!

На следующий день, устроив Энн в лучшей комнате для гостей, Дэниел отправился нанести визит сэру Джорджу Кервелю.

Как и ожидалось, найти его адрес оказалось совсем нетрудно. Он жил в Мэрилебоне, недалеко от дома своего тестя, на Портман-сквер. Дэниел знал, кто такой виконт Ханли: мало того, учился в Итоне вместе с двумя его сыновьями. Отношения были не слишком близкими, но семья знает, кто он. Если Кервель как можно скорее не откажется от своих планов, Дэниел был совершенно уверен, что визит к его тестю, который, вне всякого сомнения, держит завязки кошелька в своих руках, включая купчую на чистенький маленький дом в Мэрилебоне, по ступенькам которого Дэниел сейчас поднимался, совершит чудо.