- Я даже слушать тебя не хочу, - ледяным тоном проговорила женщина.

- А когда ты хотела меня слушать?! – воскликнула Лиза. – Да и не надо, не слушай. Но на лед я больше не выйду, всё.

- Только попробуй. - Светлана все еще не повышала тона, но выражение лица изменилось. Взгляд стал жестким, черты лица приобрели резкость, отчего Света сразу стала казаться на несколько лет старше. – Если пропустишь хоть одну тренировку, я лично скажу отцу, чтобы он с тебя шкуру спустил. Учти, - она встала напротив дочери, - начнешь дурака валять, мало тебе не покажется.

- Я не хочу кататься! – Голубые глаза сверкнули упрямым блеском. – Мне уже семнадцать! Я имею право сама решать, что мне нужно, а что нет!

- Решать будешь тогда, когда мы с отцом позволим, - отрезала Света. На шум из кухни пришел глава семейства. Остановившись на пороге, он с вопросом посмотрел на жену. - Эта бестолочь заявила, что хочет бросить фигурное катание, - ответила на немой вопрос Меркулова-старшая. – Вместо того чтобы работать, как брат, она решила все бросить! Нашла легкий способ!

- Я работаю! – Девушка чувствовала, как душу затапливает обида и отчаянье. Она проигрывала, и проигрывала по всем фронтам, поддержки ждать было неоткуда. Ей не позволят сделать так, как она хочет, не позволят уйти из спорта, не позволят вдохнуть свободу. Она все еще пыталась бороться за свое право распоряжаться собственной жизнью, но борьба уже превратилась в агонию. – А если я такая бездарная и ленивая, то что вы от меня хотите?! У вас есть ваш любимый Сережа, вот и восхищайтесь им! А я тупая и неблагодарная, да! И стержня у меня нет, вы же сами так говорите!

- А ну иди сюда! – Отец ухватил ее за руку и как следует тряхнул. Следом отвесил тяжелую затрещину и тряхнул снова, еще сильнее. – Ты у меня поговоришь! - гаркнул он, сжимая ее руку так, что Лиза застонала сквозь стиснутые зубы.

На ресницах блестели слезы. Уловив движение отца, она зажмурилась, ожидая еще одного удара. Пытаясь защититься, прикрылась свободной рукой. Из груди против воли вырвался всхлип и, когда отец ослабил хватку, она выдернула руку. Волком, сквозь боль, страх и обиду посмотрела на родителей и рванула к двери. Останавливать ее никто не стал, даже окрика в спину не последовало.

В тот день она пошла к Стефану. Потому что больше идти было не к кому, и потому что ему она доверяла. В поисках поддержки и тепла долго прижималась к нему, рассказывала о том, как устала и как хочет все бросить. А Стефан поглаживал ее по спине и перебирал ее волосы, потом отпаивал травяным чаем. Когда Лиза пришла в себя, он взял ее безвольные ладошки в свои и сказал, что она не должна опускать руки и сдаваться. Что, бросив все сейчас, она пожалеет об этом. Что просто так не становятся чемпионами мира. Меркулова только покачала головой и спрятала руки под стол. Она не верила в то, что у нее еще может что-то получиться, что все это не напрасно. Она любила лед, любила чувство эйфории, которое дарили победы, вкладывала душу в каждый прокат, но два последних года оказались слишком тяжелыми. Она перестала справляться и, что самое важное, она перестала верить в себя.

В тот вечер они разговаривали очень долго. Стефан отвел Лизу к себе в комнату и там, усадив на кровать, снова взял за руки. Все ее «не получится» разбивались о его непоколебимую уверенность в ней. Она вздыхала, бросала недоверчивые взгляды, отводила глаза и мотала головой, а он все держал ее за руки.

Домой Лиза вернулась поздно и сразу же ушла в свою комнату. Легла на кровать и невольно вспомнила слова Стефана, которые он проговорил перед тем, как она вышла из его машины: «Подумай, Лиза. Помни, что все, что ты делаешь, ты делаешь для себя. И… что бы ты ни решила, ты всегда можешь на меня рассчитывать».

На следующий день она пошла на тренировку. И вроде бы в ней ничего не изменилось, но… Столкнувшись на кухне с матерью, хотелось демонстративно бросить коньки ей под ноги, хотелось посмотреть в глаза отцу. Хотелось стоять на своем до последнего, хотелось, чтобы они, в конце концов, смирились. Но она только отвернулась и, не говоря ни слова, вышла в коридор. Коньки были заботливо уложены в чехол, спортивный костюм покоился на дне сумки. Она шла на тренировку не из-за родителей, она сделала свой выбор.

Москва, февраль 2016 года

Вздохнув, Лиза опять посмотрела на цветы. Они напоминали ей о Максе. И, как она ни старалась, она не могла не ждать его. С ней, наверное, что-то не так, раз после всего она не может просто-напросто выставить его за дверь. Невесело усмехнувшись, Меркулова поудобнее устроилась в постели. А дальше что будет? Дальше – неизвестность. По сути, ей нужно выстраивать свою жизнь заново. Фигурное катание являлось для нее некой константой, стержнем, каркасом, на который неизменно наматывались все остальные составляющие. Стремления, желания, интересы… и люди. Максимилиан Самойлов тоже появился в ее жизни благодаря фигурному катанию. А если в ее жизни не станет льда…

Лиза уткнулась носом в ладошку и закрыла глаза. Из ее груди вырвался тяжелый выдох, начала болеть голова. Зачем она думает об этом? Сама себе придумывает что-то. Не было его никогда в ее жизни, к чему все эти мысли? Не было… А в груди все равно саднило, и слезы жгли уголки глаз.

Она подтянула коленки к груди и уперлась в них лбом. По привычке хотелось заправить прядь волос за ухо. Пальцы скользнули по виску. На кого она похожа… Лучше бы он не приходил, лучше бы он не видел ее такой.

***

- Сколько это будет продолжаться?! – процедила Решетникова, стоило только Максу выкатиться на лед. – Самойлов! Я тебя спрашиваю! – Ее цепкие пальчики впились в рукав его толстовки. – Мать твою, Макс!

- Прекрати истерить, - огрызнулся Макс. Алиса фыркнула и отпустила его руку.

- Я еще даже не начинала, - прошипела она и, резко развернувшись, в пару подсечек оказалась на другом конце катка.

Макс вздохнул. Он опять опоздал на вечернюю тренировку. Вчера он тоже опоздал, равно как и три дня назад. Алиса рвала и метала. Он понимал, что у нее есть на это право, только переживания за Лизу все равно беспокоили его больше, чем взвинченная партнерша. Алиса не скрывала, что ее заботит только чемпионат мира, и до Лизы ей дела нет. Другого, в принципе, ожидать от нее не стоило. Да Самойлов и не знал, как бы он сам вел себя, если бы не имел прямого отношения к тому, что Лиза получила тяжелейшую травму. Вполне возможно, что точно так же. Хотя нет, раз-другой Лизу он бы однозначно навестил. С учетом всего произошедшего между ними ранее, вряд ли бы она была рада видеть его, но он бы все равно постарался хоть как-то ее поддержать и приободрить.

Немного размявшись и несколько раз проехав вдоль бортика, Самойлов остановился возле Решетниковой. Та искоса взглянула на него и проговорила ледяным тоном:

- Я не собираюсь из-за твоих выходок сливать чемпионат.

- Ты вообще ни о чем, кроме этого чемпионата, не думаешь?

- По твоей милости мы не взяли золото на Европе, - проигнорировав его вопрос, продолжила девушка. На Макса она не смотрела, изучала взглядом трибуны, потом уставилась в сторону отрабатывающих новый хват в поддержке Антона и Полины. – Мир через полтора месяца. Через месяц мы должны лететь в Бостон на акклиматизационный сбор. Думаю, мне не стоит тебе говорить, какая там будет конкуренция? Это не только твой любимый Меркулов, Макс. Это еще американцы, канадцы, китайцы… – После паузы в несколько секунд она вперилась взглядом в лицо мужчины. Стальная решимость в карих глазах не оставляла сомнений в ее желании быть первой. – Я еду в Бостон за победой. И сейчас меня волнует только это.