В предельной ясности ее слов имелся только один существенный пробел – чувство вины, скребущее душу Макса не хуже десятка настырных кошек. Как быть с этим, Алиса почему-то не уточнила. Впрочем, если рассуждать логически, то это относилось лишь к его проблемам. Стоило Максу вспомнить Лизкины грустные глаза, все шло наперекосяк. И не вспоминать, не думать он не мог. Жалеть Лизу было слишком… неправильно: Самойлов четко осознавал, что она достойна куда большего, чем жалость. Бледность, темные круги под глазами, обритая голова… Тяжело было видеть ее такой. Тяжело было понимать, что все это из-за него.

Тренировка прошла скомкано. Что-то получалось, что-то нет, в атмосфере царило напряжение, разговаривали мало и только по делу. Постоянно вылезали какие-то шероховатости, зачастую там, где прежде проблем не было и в помине. Алиса поджимала губы, бросала на партнера укоряющие взгляды, но молчала. И снова заходила на элемент, повторяла связки, оттачивала каждый шаг. А Макс смотрел на нее и осознавал, что выкладывается он, в лучшем случае, наполовину. Просто не может сосредоточиться на том, что делает. В конце трехчасовой тренировки откатали короткую программу. Косякнули в поддержке, смазали выброс, в довершении всего Макс не устоял на выезде с параллельного флипа. Говоря откровенно, прокат получился совсем не чемпионским. После этого Миронов отправил их домой, как он выразился, «приводить мозги в порядок».

- Макс, задержись на минуту. - Тренер нагнал Самойлова, когда тот уже шел к раздевалке. Когда Макс остановился, он спросил, серьезно глядя на подопечного: - Ты у Лизы был, правильно я понимаю?

- Правильно, - нехотя ответил фигурист и закинул на плечо олимпийку, которую держал в руках.

- Послушай… - слегка мотнув головой, Женя несколько секунд молчал, собираясь с мыслями, потом опять посмотрел на спортсмена, еще более серьезно, чем прежде. – Буду с тобой откровенным. Любой человек должен нести ответственность за свои поступки. Я тебя знаю уже больше десяти лет, Максимилиан. У меня на глазах ты из мальчишки в мужика превратился. Задача тренера ведь не только в том, чтобы сделать из своих учеников достойных спортсменов. Есть спорт, да, жёсткая, тяжелая работа, упорство. Но нельзя забывать о том, что ты, прежде всего, человек, который отвечает за то, что делает. Мне хочется верить, что я сумел вложить в тебя что-то не только как в фигуриста, но и как в личность, как в человека.

- Я готов нести ответственность, Жень, - глядя в конец коридора, ответил Макс. – И если ты о Лизе…

- О Лизе, - Миронов согласно кивнул. – Но не забывай, что у тебя есть обязательства и перед партнершей. Она не виновата в случившемся.

- Да понимаю я. - Самойлов устало потер лоб рукой. – Для Алиски сейчас только чемпионат и существует.

- Я рад, что ты поступаешь так, как поступаешь. Куда хуже бы было, если бы ты делал вид, что ничего не случилось. Но приходя на каток, всё остальное ты должен оставлять за его пределами. И ты это сам знаешь не хуже меня.

- Знаю, - отозвался Макс. Взгляд его был серьезным и немного усталым, но в глазах читалась решимость. – Я постараюсь собраться.

- Постарайся. - Миронов хлопнул его по плечу. – За тебя это никто сделать не сможет.

Когда Макс подошел к машине, Алиса уже стояла возле дверцы, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу и пряча нос в вороте куртки. Самойлов немного удивился, но ничего не сказал, открыл дверь и тут же включил печку.

- Где ты так долго ходил? – Девушка застегнула ремень безопасности и усилила поток теплого воздуха.

- Я же не знал, что ты меня ждешь, - проговорил Макс, заводя двигатель. Решетникова промолчала, и Макс спросил: - Тебя домой?

- Давай к тебе, - будничным тоном сказала она и откинулась на спинку сиденья. Устроившись, опустила собачку молнии. – Надеюсь, у тебя есть еда?

- Найдем что-нибудь.

Мужчина вырулил с парковки. Перспектива провести вечер с Алисой выглядела не такой уж и плохой. По крайней мере, качественный секс еще никому не вредил.

Дома Алиса сразу же взяла инициативу в свои руки. Обшарила холодильник и, обнаружив в морозилке несколько упаковок овощных смесей, занялась ужином. На удивление Макса, ни упреков в его адрес, ни каких-либо недовольств сегодняшней тренировкой от нее не последовало. Алиса молчала и с упрямством, достойным олимпийского золота, делала вид, будто все в полном порядке. Решив принять это как аванс на ближайшее будущее, Макс ушел в комнату. В другое время прелюдия, возможно, завязалась бы уже в тот момент, когда Алиса, откинув назад кольца темно-каштановых волос, сосредоточенно помешивала лопаткой томящиеся на огне овощи, но сегодня никакого настроя на игривый лад не было. Да что там, настроя не было в принципе. И Алиса, юркой птичкой снующая по его кухне, не вызывала у Макса никаких желаний.

Ужин прошел под аккомпанемент стучащих о посуду столовых приборов и вялый разговор ни о чем. Когда тарелки опустели, Алиса бросила на Макса многозначительный взгляд. Он почувствовал, как ее ступня касается его лодыжки. Усмехнулся. Алиса облизнула губы и обольстительно улыбнулась. Соскочила со стула, вмиг скинула грязную посуду в раковину и хищной кошкой приблизилась к мужчине. Он встал. По сравнению с его метр восемьдесят девять ее сто пятьдесят шесть сантиметров выглядели малоубедительно, тем не менее, Алису это не смущало. Разница в росте никогда не вызывала у них дискомфорта ни на льду, ни, тем более, в постели. Девушка лукаво улыбнулась и царапнула ноготками по груди Макса.

- Теперь десерт?

К чувственному блеску глаз прибавились откровенные нотки голоса. Красивая женщина должна знать себе цену и уметь пользоваться своими сильными сторонами. Алиса, без всяких сомнений, развила в себе это умение до потрясающих высот. Только Макс все равно смотрел на нее и понимал, что он ошибся – этот вечер ему стоило провести в одиночестве. Так было правильнее, честнее и по отношению к себе, и по отношению к девушке, которая сейчас ждала от него куда больше, чем предложения выпить кофе. Когда на его грудь поверх рубашки опустились теплые ладони, Самойлов сдался. Губы прижались к губам, сплелись языки. Рука Алисы скользнула ниже и легла на ширинку его брюк.

- Алис… - Макс перехватил ее руку и отстранился.

- Что? – Она изогнула бровку, глядя на него с ожиданием и легким недоумением.

- Ничего. - Выпустил ее руку и мотнул головой. – Давай не сегодня.

Недоумения во взгляде девушки стало больше, но оно быстро сменилось всполохами злости. Алиса поджала губы и гневно сузила глаза.

- Значит теперь так? – вкрадчиво произнесла она.

- Прости, Алис.

Поразительно, но она была красивой даже когда злилась. По-своему красивой. Карие глаза приобретали особенно насыщенный оттенок, пухлые губы дерзко кривились, волосы колыхались в такт резким движениям. Порой это Макса заводило, укротить стерву, что может быть интересней? А Алиса была стервой. Он бы мог повалить ее на стол, стянуть с нее штаны и… но не хотелось. И почему-то это даже не казалось странным.