– Я не знаю, я в этом не разбираюсь.

– Тогда скажите, что мама купила новое платье, красивое и теплое, шерстяное, с длинными рукавами.

– А цвет какой? – деловито уточнил Кирган.

– Скажите, что синий.

– Нет, я запутаюсь, уж вы мне поверьте, нет ничего хуже умозрительного вранья. Давайте вы мне покажете какое-нибудь свое теплое платье, я его запомню и опишу, так будет вернее.

Маргарита Михайловна вышла в другую комнату и вернулась с платьем, которое Виталий Кирган внимательно разглядел и постарался запомнить.

– Ну и цирк вы тут устроили, друзья мои! – хохотал от всей души Борис Леонидович, наблюдая за адвокатом и Марго. – И это в присутствии Ленара, представителя молодого поколения, которое мы пытаемся воспитать в убеждении, что врать – нехорошо. Чему мы тут все его учим?

– Мы учим его щадить людей, только и всего, – улыбнулась Маргарита Михайловна. – И кто мне скажет, что это плохо, может выйти вон.

Но выходить вон никто не захотел.

Виталий Кирган почувствовал, что устал и хочет спать, а ведь ему еще за руль садиться и домой ехать. Он поднялся с дивана, на котором так уютно и удобно присиделся, и начал прощаться. Спускаясь вниз в лифте, посмотрел на часы: почти половина двенадцатого. Только в душ – и спать. Может, это и хорошо, что из-за вечерних посиделок у стариков ему не хватило времени, чтобы в очередной раз напиться? Впрочем, это ведь дело недолгое… Почему-то вспомнился взгляд Маргариты Михайловны, когда она в прошлый раз явно учуяла исходящий от него запах перегара. Взгляд был не то чтобы неодобрительный, а какой-то брезгливо-снисходительно-жалостливый, каким смотрят на бродячую голодную шелудивую собаку. Нет, сегодня пить все-таки не стоит. В душ и в постель.

Памятуя высказанное в новогоднюю ночь желание Василисы, Антон Сташис отправился в школу забирать дочку после уроков, а заодно и с учительницей познакомиться. Учительница, молодая женщина, видимо, знала, что Васина мама умерла, потому что смотрела на папу своей ученицы с нескрываемым интересом, именно таким, с каким обычно смотрят на потенциальных женихов. Она заверила Антона, что безумно рада увидеть, наконец, папу Васеньки и что Вася очень хорошая девочка, добрая и послушная, но не особенно усидчивая, и с правописанием у нее не ладится. Вася стояла чуть поодаль и горделиво поглядывала по сторонам, радуясь, что все одноклассники видят ее отца. Они вернулись домой, пообедали, Антон оставил девочку на попечение няни и отправился навестить лежавшего в госпитале товарища по работе. Конечно, как водится, зацепились языками, обсудили и служебные дела, и личные, и грядущую реформу МВД, и ближневосточную политику президента Обамы, сошлись на том, что нанотехнологии – это какая-то туфта, а что будет с Олимпиадой в Сочи – вообще непонятно, и есть опасность, что наша страна опозорится на весь мир. Съели по две упаковки картофельных чипсов и по пакетику соленых сухариков и расстались вполне довольные друг другом.

Вернувшись домой, Антон увидел под столом в большой комнате Степку, сидящего на полу и увлеченно стреляющего из рогатки по клеткам с птичками на экране отцовского айпада, а посреди стола несколько плиток шоколада и еще три пакетика странной формы в нарядной оберточной бумаге, неумело перевязанные ленточками с кривыми бантиками на концах. Вася у себя в комнате делала уроки, а няню Антон нашел на кухне.

– Что это там на столе? – изумленно спросил он.

– Я провела эксперимент, – со смехом объяснила Эля. – Дала Васе 5000 рублей и разрешила на все накупить шоколада. Вася на 300 рублей купила шоколад, а на остальное – подарки. Да и тот, что купила, доесть не смогла.

Выяснилось, что няня подарила Васе 5000 рублей и разрешила купить на все деньги то, что девочка хочет. И выразила готовность отвести ее для этого в любой магазин. Эля предполагала, что ее подопечная захочет поехать в магазин игрушек, но Вася попросилась в супермаркет, схватила корзину на колесиках и направилась прямиком к стеллажу с кондитерскими изделиями. Набрала шоколада, коробки с зефиром, мармеладом, упаковки с пастилой, пакеты с конфетами «суфле» и все время спрашивала Элю, можно ли взять еще и хватает ли денег, потому что считать умеет только до ста. Набрав полную корзинку сладостей, она направилась к кассе, и они с Элей встали в очередь. Однако через пару минут Вася вышла из очереди и повезла корзинку назад к стеллажу.

– В чем дело? – удивилась Эля. – Ты хочешь взять что-то еще? Что-то забыла?

Вася молча и сосредоточенно принялась вынимать продукты из корзинки и ставить их на место.

– В чем дело, Василиса? Ты передумала? Или тебе что-то не понравилось? Ты хочешь в другой магазин?

– Нет, я просто не хочу столько шоколада. Мне не нужно, – мрачно произнесла девочка.

– Почему? Ты же хотела, ты мечтала о том, чтобы у тебя было много денег и ты смогла наесться сладкого. Забыла?

– Я помню, – насупилась Вася. – Но все как-то не так… Я подумала, что вот приду домой и буду есть этот шоколад, мне будет вкусно, у меня будет праздник, а у вас? Степке шоколад нельзя, у него диатез, папа не любит, ты тоже не ешь. Получится, что у меня праздник, а у всех остальных обычный день. Так неинтересно. Я так не хочу.

– А как ты хочешь?

– Если можно, я бы купила что-нибудь Степке и папе. И тебе тоже. Я подарю вам подарки, и у всех будет праздник. Вот если я себе три шоколадки оставлю, самые маленькие, нам хватит на подарки?

– Конечно, хватит, – улыбнулась Эля. – Только помни, что у Степы диатез.

– Я помню. Я ему диск с мультиками хочу купить. Это дорого? Нам хватит денег?

– Хватит, – заверила ее няня. – Пойдем, выберешь.

Они подошли к вертящейся стойке с дисками, и Вася выбрала подарок для брата.

– Теперь папе, – деловито произнесла она. – Как ты думаешь, что ему нужно?

Эля задумалась. Она отлично видела, что в ванной в стаканчике для зубных щеток стоит щетка Антона, давно нуждающаяся в обновлении. Да и бритвенный станок у него не новый, пора бы заменить. Антон и сам несколько раз говорил о том, что никак не соберется купить новый станок – то забывает, когда проходит мимо магазина, то времени нет, то поздно уже и магазин закрыт.

Они нашли подходящие по цене щетку и станок. Вася, разумеется, настаивала на том, что ее папа заслуживает самого лучшего, поэтому и щетка, и бритвенный станок были фирменными, немецкими, с встроенными батарейками.

– Теперь тебе, – решительно сказала Василиса.

– Да что ты, детка, мне ничего не нужно, у меня все есть, – запротестовала Эля.

– Нет, не все. – Вася упрямо мотнула головой, и темный «хвостик» взметнулся над воротом ее «пуховичка». – Я знаю, что тебе нужно. Ты когда к нам приходишь, волосы в косу заплетаешь и закалываешь шпильками, а это старомодно, я в кино видела, так только старые бабушки делают, а ты молодая. Тебе нельзя шпильки, это немодно. Вот сейчас я выберу тебе заколку, будешь волосы закалывать и станешь модненькой и стильной. Пошли, я знаю, какую заколку тебе нужно.